Напутствие бессмертным. ЭЛИКСИР ЖИЗНИ

Материал из Энциклопедия Агни Йоги.

<< предыдущий параграф - оглавление - следующий параграф >>

ЭЛИКСИР ЖИЗНИ

Приложение 4

Из дневника чела Г.Митфорда, члена Теософского Общества

И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его.

Быт., V, 24.

Эта любопытная информация – ибо что бы о ней ни подумали, она, без сомнения, будет признана таковой – в нижеследующей статье заслуживает несколько слов в качестве вступления. Подробности, сообщаемые в ней относительно предмета, который всегда считался одной из величайших и наиболее строго охраняемых тайн по­священия в оккультизм со времен Риши вплоть до появ­ления Теософского Общества, стали известны автору ста­тьи благодаря обстоятельствам, которые показались бы обычному европейцу странными и сверхъестественными. Однако мы уверяем читателя, что сам он наиболее закон­ченный скептик по отношению к сверхъестественному, хотя узнал слишком много, чтобы ограничивать потен­циальные возможности естественного, как это делают некоторые. Более того, он, по собственному убеждению, должен сделать следующее признание. Внимательное изучение фактов с очевидностью покажет, что если дело действительно обстоит так, как излагается в статье, сам автор не может быть Адептом высокой ступени, иначе статья никогда не была бы написана. Он и не претендует на это. Он – смиренный чела или, вернее, был им в тече­ние нескольких лет, следовательно, должно также быть справедливым и то, что в отношении более высоких сту­пеней мистерии он не может обладать личным опытом и говорит об этом только как непосредственный наблюда­тель, извлекший свои собственные выводы, и не более того. Поэтому он может смело заявить, что во время пре­бывания с некоторыми Адептами, несмотря на то, что оно, к сожалению, было довольно кратким, он с помо­щью опытов и наблюдений установил подлинность неко­торых из менее трансцендентальных или начальных час­тей этого курса. И хотя ему будет невозможно дать поло­жительное свидетельство того, что происходит в дальней­шем, он все же может сказать, что весь его собственный курс обучения, тренировка и опыт – длительные, труд­ные и опасные, как это было всегда, – ведут его к убеж­дению, что все в действительности соответствует сказан­ному, за исключением нескольких намеренно скрытых подробностей. По причинам, которые нельзя объяснить открыто, сам он может не желать или не быть в состоя­нии воспользоваться тайной, которую ему удалось узнать. Но все же тот, к кому он питает почтительную любовь и благодарность – его последний Гуру, – позволяет ему раскрыть на благо науки и человека (и в особенности на благо тех, кто имеет достаточно смелости, чтобы самим произвести этот эксперимент) следующие поразительные особенности оккультных методов продления жизни до сроков, далеко превосходящих обычные.

Возможно, одним из первых соображений, которыми ныне руководствуются практичные люди, домогающие­ся посвящения в теософию, является убеждение или на­дежда, что сразу же при вступлении в Теософское Обще­ство кандидату будет предоставлено некое исключитель­ное преимущество над остальными людьми. Некоторые даже думают, что окончательным результатом посвяще­ния, возможно, станет избавление от смерти, которую называют обычным уделом всего человечества. Предание об «Эликсире жизни», которым, как говорят, обладают каббалисты и алхимики, в Европе все еще бережно хра­нится изучающими средневековый оккультизм. Алле­гория Аб-и-хайат, или Воды Бессмертия, до сих пор счи­тается фактом у вырождающихся остатков азиатских эзо­терических сект, не знающих об истинной Великой Тай­не. «Терпкая пламенная субстанция», с помощью которой Занони продлевал себе жизнь, продолжает зажи­гать воображение нынешних мечтателей как возможное научное открытие будущего.

С точки зрения теософии, хотя об истинности этого факта было ясно заявлено, вышеназванные концепции способа действий, ведущих к его осуществлению, извест­ны как ошибочные. Читатель может этому верить или не верить; но, между прочим, теософы-оккультисты утвер­ждают, что сообщаются с (живыми) сущностями, обла­дающими бесконечно более широким спектром наблю­дения, чем представляется в самых возвышенных устрем­лениях современной науки и нынешними «адептами» Европы и Америки – дилетантами в «каббале». Но как бы глубоко эти высшие сущности ни исследовали (или, если угодно, якобы исследовали) и в каких бы далях они ни искали с помощью логических выводов и аналогии, даже им не удалось обнаружить в бесконечности что-либо по­стоянное – кроме пространства. Все изменяется. Поэто­му размышление легко подскажет читателю следующий логический вывод: во Вселенной, которая, по существу, непостоянна в своих условиях, ничто не может даровать постоянство. Следовательно, никакая субстанция, будь она даже извлечена из глубин бесконечности; никакой мыслимый набор препаратов на этой или любой другой земле, пусть он даже составлен Высочайшим Разумом; ни один образ жизни или дисциплина, пусть направляемая самым серьезным намерением и умением, совершенно неспособны быть непреложными. Ибо во Вселенной сол­нечных систем, где бы и как бы ее ни исследовали, не­преложность вызывает к необходимости «небытие» в фи­зическом смысле, как это понимают теисты, – небытие, которое есть ничто в узкой концепции западного религи­озного фанатика – reductio ad absurdum.

Следовательно, станет понятно, что обычная идеали­стическая концепция «бессмертия» не только по сути своей ошибочна, но и невозможна с материальной и ме­тафизической позиций. Эта мысль, независимо от того, лелеят ли ее теософы или нетеософы, христиане или спи­ритуалисты, материалисты или идеалисты, есть сумасб­родная иллюзия. Но реальное продление человеческой жизни возможно на период настолько долгий, что он может показаться чудесным или невероятным тем, кто считает срок существования непременно ограниченным максимум двумя сотнями лет. Оказывается, мы можем избежать удара, наносимого смертью, и вместо того что­бы умереть – сменить внезапное падение в темноту на переход к яркому свету. И это возможно сделать настоль­ко постепенно, что переход от одного состояния суще­ствования к другому сведет до минимума все шерохова­тости, так что будет практически неосязаем. Это совсем иная задача, которая вполне по плечу оккультной науке. Здесь, как и в других случаях, правильным образом на­правленные средства достигнут результата, а причины произведут следствия. Вопрос конечно же в том, что это за причины и как, в свою очередь, их необходимо произ­вести. Приподнять – насколько это возможно – завесу, скрывающую этот аспект оккультизма, и является целью настоящей статьи.

Мы должны начать, напомнив читателю о двух тео­софских доктринах, которые постоянно внушались в «Ра­зоблаченной Изиде» и других работах по мистицизму, а именно: а) что в конечном итоге Космос – это Единое, единое целое в бесчисленных разновидностях и проявле­ниях, и б) что так называемый человек является «слож­ным существом» – сложным не только в экзотерическом научном смысле как скопление так называемых живых материальных частей, но также и в эзотерическом смыс­ле как последовательность семи форм или частей самого себя, слитых друг с другом. Выражаясь яснее, мы могли бы сказать, что более эфирные формы всего лишь повто­ряют тот же самый аспект – более тонкая находится в межатомных промежутках предшествующей более плот­ной формы.

Мы хотели бы, чтобы читатель осознал, что в христианско-спиритуалистическом смысле они вовсе не явля­ются тонкими и бесплотными. В зеркальном отражении физического человека в действительности находятся не­сколько человек или несколько частей одного сложного человека, где один является точным аналогом другого, но «условия расположения атомов» каждого из них, за неимением лучшего выражения, существуют таким обра­зом, что его атомы пронизывают атомы ближайшей бо­лее плотной формы. Для нашей нынешней цели не име­ет значения, как теософы, спиритуалисты, буддисты, каббалисты или ведантисты подсчитывают, разделяют, классифицируют, располагают или называют эти формы, ибо эту войну терминов можно отложить до другого слу­чая. Также неважна и связь между каждой из этих челове­ческих форм с различными «элементами» Космоса, час­тью которого она является. Это знание, хотя и чрезвы­чайно важное в других вопросах, в данный момент не нуж­дается в объяснении или обсуждении. Не более того нас также волнует и тот факт, что ученые отрицают суще­ствование такого устройства человека, поскольку их приборы не настолько совершенны, чтобы помочь их чув­ствам это увидеть. Мы просто ответим: «Создайте более точные приборы и улучшите чувства, и в конечном счете вы увидите».

Это все, что мы можем сказать сейчас. Если вы жела­ете испить «эликсир жизни» и прожить тысячу лет или вроде этого, то вы должны поверить нам в этом вопросе и дальше рассуждать на основе этого допущения, ибо эзо­терическая наука не дает ни малейшей возможности на­деяться, что желанной цели можно достичь каким-либо иным путем; в то время как современная, или так назы­ваемая точная, наука это высмеивает.

Итак, мы достигли той точки, где мы решились – бук­вально, не метафорически – разбить внешнюю оболоч­ку, известную как бренная плоть, или тело, и выскольз­нуть из нее, облачившись в нашу следующую. Эта «сле­дующая» есть не духовная, но лишь более эфирная фор­ма. Приспособив ее к существованию в этой атмосфере в результате длительной тренировки и подготовки, во вре­мя коих мы постепенно умертвляли внешнюю оболочку посредством определенного процесса (намеки на кото­рый содержатся ниже), мы должны подготовиться к этой физиологической трансформации.

Но как же сделать это? Прежде всего, мы должны за­няться настоящим, видимым, материальным телом – человеком, так сказать, хотя фактически лишь его внеш­ней оболочкой. Не будем забывать, чему нас учит наука: что почти каждые семь лет мы меняем кожу, и столь же эффективно, как и любая змея. Однако это происходит так постепенно и незаметно, что не убеди нас в этом на­ука после долгих лет неустанных изысканий и наблю­дений, – то никто из нас не питал бы и тени подозрений на сей счет.

Более того, мы понимаем, что с течением времени любые порезы или поражения тканей тела, какими бы глубокими они ни были, зарастают и затягиваются; вме­сто содранной появляется новая кожа. Следовательно, если человек с частично содранной заживо кожей мо­жет подчас выжить и обрасти новой кожей, так и наше астральное, витальное тело – четвертое из семи (при­тянув и ассимилировав в себя второе), которое являет­ся намного более эфирным, чем физическое, – может адаптировать свои частицы к атмосферным изменени­ям. Весь секрет кроется в том, чтобы суметь его выде­лить и отделить от видимого; и пока его обычно незри­мые атомы продолжают уплотняться, превращаясь в твердую массу, постепенно избавиться от старых час­тиц нашего видимого каркаса, чтобы они могли исчез­нуть прежде, чем новая группа успеет развиться и заме­нить их...

Мы не можем сказать больше. Мария Магдалина не единственная, кого можно обвинить в видении «семи ду­хов» внутри нее, хотя людей, у которых меньше духов (как неверно это слово!) внутри, не так уж мало и они не яв­ляются исключениями; они – частые ошибки природы, несовершенные мужчины и женщины^[1]. Каждая из этих оболочек, в свою очередь, должна просуществовать дольше предшествующей более плотной и затем умереть. Ис­ключение составляет шестая, когда она поглощается седьмой, сливаясь с ней. Дхату^[1] древнего индусского фи­зиолога имеет двойное значение, эзотерическая сторона которого соответствует тибетскому зунгу (семи принци­пам тела).

У нас, азиатов, есть пословица, возможно передан­ная нам, которую индусы повторяют, не понимая ее эзотерического смысла. Она была известна с тех пор, как Риши свободно общались с простыми людьми и знатью, которых учили и увлекали за собой. Дэвы шеп­нули каждому на ухо: ты один, если пожелаешь, ста­нешь «бессмертным». Соедините с ней высказывание западного писателя, что если бы любой человек хотя бы на мгновение осознал, что однажды умрет, он бы умер в тот же момент.

Просветленные увидят, что между этими двумя пого­ворками, если их правильно понимать, раскрыт весь секрет долголетия. Мы умираем только тогда, когда наша воля перестает быть достаточно сильной, чтобы заставить нас жить.

В большинстве случаев смерть наступает, когда му­чение и истощение жизненных сил, сопровождающие стремительное изменение физического состояния, ста­новятся настолько интенсивными, что ослабляют, все­го лишь на одно мгновенье, нашу «хватку за жизнь» или цепкость воли к существованию. Но до тех пор, как бы серьезна ни была болезнь, какой бы острой ни была боль, мы всего лишь больны или ранены в зависимости об обстоятельств. Это объясняет случаи внезапной смерти от радости, испуга, боли, горя или других подоб­ных причин.

Ощущение завершенности жизненной цели, бесполез­ности своего существования, испытываемое в сильной сте­пени, ведет к смерти так же неминуемо, как яд или пуля. С другой стороны, твердое убеждение продолжать жить, как известно, провело многих через кризис тяжелейших болезней совершенно благополучно.

Следовательно, прежде всего необходимо убеждение, воля, безусловная уверенность, что человек не умрет и будет продолжать жить^[1]. Без этого все остальное беспо­лезно. И дабы служить действенным средством для из­бранной цели, она не должна быть только мимолетной, сиюминутной решимостью, единственным огненным, скоротечным желанием, но неизменным, постоянным на­пряжением – в той мере, в какой его можно поддерживать и в какой на нем можно сосредоточиться, не ослабевая его ни на миг. Одним словом, стремящийся к бессмертию должен быть начеку день и ночь, охраняя свою сущность от себя самого. Жить, жить, жить – должно быть его не­поколебимым решением. Он должен как можно меньше позволять себе отвлекаться от него. Можно было бы ска­зать, что это наиболее закоренелый эгоизм, который пол­ностью противоположен нашему теософскому исповеданию человеколюбия, заботы о благе человечества и от­сутствия личных интересов. Ну что же, с недальновидной позиции так оно и есть. Но чтобы творить добро, как и во всем другом, у человека должны быть время и средства, которые он мог бы использовать, и это необходимо для овладения силами, с помощью которых можно творить бесконечно больше добра, чем без них. Овладев ими, у него появятся возможности их применения, ибо насту­пает момент, когда дальнейший контроль и усилия более не требуются: после того как он благополучно минует поворотный пункт. На первых порах, поскольку мы име­ем дело с кандидатами, а не продвинутыми чела, все, что поначалу абсолютно необходимо – это твердая, упорная решимость и просветленное сосредоточение на своей сущности. Однако не следует считать, что от кандидата требуется быть бесчеловечным или жестоким, забывая о других. Подобный безрассудный и эгоистичный путь при­несет ему такой же ущерб, как и противоположный, где он бы тратил свою жизненную энергию на удовлетворе­ние своих физических желаний. Все, что он него требуют – это чисто отрицательное отношение. Пока не до­стигнут поворотный пункт, он не должен «выкладывать» свою энергию со щедрой или горячей приверженностью к какой-либо цели, какой бы благородной, «благой» или возвышенной она ни была^[1]. Таковая, как мы можем со всей серьезностью уверить читателя, принесет ему воз­даяние многими путями, может быть, в другой жизни, может, в этом мире, но то, что она будет вести к укора­чиванию существования, которое, по желанию, должна продлевать, так же верно, как потакание своим желани­ям и распутство. Вот почему очень немногие из истинно великих людей Земли (разумеется, о беспринципных авантюристах, применивших могучие силы во зло, не может быть и речи) – мученики, герои, основатели ре­лигий, освободители наций, лидеры-реформаторы – ког­да-либо становились членами долговечного «Братства Адептов», которых некоторые обвиняли в эгоизме в тече­ние долгих лет. (И это также объясняет, почему от йогинов и факиров современной Индии, большинство из ко­торых сейчас следуют по пути, но с традициями мертвой буквы, требуется, если они хотят, чтобы их считали со­ответствующими требованиям их профессии, выглядеть совершенно умершими для всех внутренних чувств или эмо­ций). Несмотря на чистоту их сердец, величие их устрем­лений, бескорыстное личное самопожертвование, они не смогли бы жить, потому что пропустили тот нас. Возмож­но, временами они пользовались силами, которые мир на­зывал чудесными; они могли придавать силу человеку и смирять природу горячей и верной волей; они могли об­ладать так называемым сверхчеловеческим разумом; они даже могли знать и общаться с членами нашего соб­ственного оккультного Братства; но, нарочно приняв ре­шение отдать свою жизненную энергию на благо других, а не тратить ее на себя, они отказались от жизни; и уми­рая на кресте или на плахе, или падая на поле битвы с мечом в руке, или опускаясь в изнеможении после успеш­ного завершения цели всей жизни на смертные одра в своих кельях, все они одинаково должны возопить: «Или, Или! лама савахфани?»^[1]

Пока все хорошо. Но при наличии воли к жизни, ка­кой бы сильной она ни была, мы видим, что при обыч­ном течении земной жизни агонию смерти нельзя остано­вить. Отчаянная, вновь и вновь возобновляемая борьба космических элементов – стремление к изменению, – несмотря на волю, которая останавливает их, подобна паре неуправляемых коней, сопротивляющихся реши­тельному вознице, что сдерживает их, в своей совокупно­сти настолько могуча, что даже самые отчаянные усилия нетренированной человеческой воли, действующей внут­ри неподготовленного тела, становятся в конечном счете бесполезны. Бесподобное бесстрашие самого храброго солдата; проникновеннейшее желание страстного влюб­ленного; ненасытная жажда алчного скряги; не вызываю­щая ни малейшего сомнения вера самого рьяного фанатика; достигнутая с помощью тренировок нечув­ствительность к боли самого сурового краснокожего храбреца индейца или наполовину обученного йогина-индуса; наиболее взвешенная философия самого спокой­ного мыслителя – все равным образом в конце терпят поражение.

Действительно, скептики будут утверждать в противо­положность истинам, высказанным в данной статье, что в жизни часто видят, как самые мягкие и нерешительные умы и физически слабые тела сопротивляются смерти дольше, чем могучая воля высокодуховного или упря­мого в своем эгоизме человека и железный организм тру­женика, воина и спортсмена. Но на самом деле ключ к секрету этих с виду противоречивых феноменов лежит в истинной концепции той самой вещи, о которой мы уже говорили. Если физическое развитие плотной внешней оболочки происходит параллельно и с одинаковым тем­пом по отношению к развитию воли, то само собой разу­меется, что последняя не может приобрести никакого пре­имущества, чтобы одолеть ее. Получение улучшенных затворных механизмов одной из современных армий не дает ей полного превосходства, если они появятся также и у противника. Следовательно, те, кто задумывается над этим, сразу поймут, что большая часть тренировки, с по­мощью которой то, что называют «могучей и решитель­ной натурой», совершенствуется ради своей собственной цели на сцене видимого мира, вызывая необходимость и являясь бесполезной без параллельного развития плотной и так называемой животной оболочки, короче говоря, нейтрализуется по отношению к обсуждаемой цели, по­тому что ее собственные действия вооружили противни­ка точно таким же оружием. Сила импульса, ведущего к смерти, уравновешивается противостоящей ей волей; накапливаясь, она преодолевает волю и в итоге торже­ствует. С другой стороны, возможно и такое, что явно не­твердая и нерешительная воля, живущая в слабом и не­развитом физическом теле, может настолько усилиться каким-либо нереализованным желанием – иччха, как его называют индусские оккультисты (например, мать, кото­рая всем сердцем стремится жить ради детей, растущих без отца), что подавит и на короткое время одолеет фи­зическую агонию тела, ненадолго взяв над ней верх.

Отсюда логическим обоснованием непрерывного су­ществования в этом мире будет: а) развитие воли – на­столько могучей, что она способна преодолеть наслед­ственную (в дарвиновском смысле) склонность атомов, составляющих плотное материальное тело, устремлять­ся в определенный период к определенному руслу косми­ческих перемен и б) ослабить конкретные действия этой животной оболочки настолько, чтобы сделать ее более податливой для силы воли. Чтобы разбить армию, вы должны ее деморализовать и расстроить ее ряды.

Значит, это и есть подлинная цель всех обрядов, це­ремоний, постов, молитв, медитаций, посвящений и ме­тодов самодисциплины, предписываемых различными эзотерическими сектами, от того пути чистого и возвы­шенного устремления, что ведет к высшим ступеням Истинного Знания, до страшных и омерзительных ис­пытаний, которым должен подвергнуться приверженец «темного пути», не теряя своей уравновешенности. У этих методов есть как преимущества, так и недостатки, ими пользуются как во благо, так и во зло, в них име­ются неотъемлемые и второстепенные элементы, каж­дое по-своему скрывается, обладает своими ритуалами и лабиринтами. Но во всех них достигают намеченной цели, хотя и разными процессами. Волю укрепляют, подкрепляют, направляют, а элементы, мешающие ее действию, деморализуют. Для любого, кто продумал и связал между собой различные теории эволюции, взя­тые не из оккультных источников, а из обычных науч­ных учебников доступных всем: от гипотезы последнего изменения в повадках видов, к примеру, развитие пло­тоядности у новозеландских попугаев, до глубочайших взглядов, устремленных назад в Пространство и Веч­ность, предлагаемых доктриной «Огненного Тумана», совершенно очевидно, что у них одна основа. Основой является то, что импульс, однажды приданный гипоте­тическому элементу, стремится к продолжению; и, сле­довательно, все «произведенное» чем-то в определен­ный период и в определенном месте влечет к повторе­нию в ином времени и в иных местах.

Такова признанная подоплека наследственности и атавизма. Что к нашему обычному поведению приме­нимо то же самое, явствует из пресловутого примера приобретения хороших или дурных привычек, который несомненно относится насколько к моральному и ин­теллектуальному, настолько и к физическому миру.

Далее, история и наука прямо заявляют нам, что не­которые физические привычки приводят к определен­ным нравственным и интеллектуальным результатам. Мир еще не видывал нации завоевателей-вегетарианцев. Даже во времена древних арийцев мы не находим, что те самые Риши, чьи традиции и практики служат нам для познавания оккультизма, когда-либо удерживали касту кшатриев (воинов) от охоты или мясоедения. За­полняя определенное место в государстве в существу­ющих земных условиях, Риши так же мало помышляли вмешиваться в их дела, как удерживать тигров в джунг­лях от следования своим инстинктам. Это не влияло на то, чем занимались сами Риши.

Поэтому стремящийся к долголетию должен остере­гаться двух опасностей. Ему необходимо беречь себя в особенности от нечистых или животных^[1] мыслей. Ибо наука доказывает, что мысль динамична, и сила мысли, развитая нервной деятельностью, распространяясь нару­жу, должна влиять на молекулярную взаимосвязь в физи­ческом человеке. Внутренние люди^[1], каким бы сублими­рованным ни был их организм, все еще состоят из реальных, а не гипотетических частиц и так же подвержены закону, по которому действие имеет тенденцию к повторе­нию, тенденцию возобновлять аналогичное действие в более плотной оболочке, с коей они связаны и в коей со­крыты. А, с другой стороны, некоторые действия могут создавать неблагоприятные физические условия для чи­стых мыслей, то есть для состояния, необходимого для развития власти внутреннего человека.

Вернемся к практическому процессу. Нормальный здоровый ум в нормальном здоровом теле может послу­жить хорошим отправным пунктом. Хотя чрезвычайно сильные и самоотверженные натуры могут иногда отвое­вать почву, утерянную в результате умственной деграда­ции или физических злоупотреблений, используя пра­вильные средства под руководством непоколебимой ре­шимости, все же часто дело может зайти так далеко, что не хватит выносливости для поддержания противоречий настолько долго, чтобы увековечить эту жизнь; хотя то, что на Востоке называют «заслугой» усилия, поможет смягчить условия и улучшить дела в другой жизни.

Как бы это ни происходило, предписанный курс само­дисциплины начинается здесь. Вкратце можно сказать, что по сути своей это курс морального, умственного и физического развития, следующих одновременно – одно бесполезно без другого. Физический человек должен стать более эфирным и чувствительным; умственный – более проницательным и мудрым; нравственный – бо­лее самоотверженным и философски мыслящим. Мож­но заметить, что любое чувство сдержанности, даже са­мопривнесенное, бесполезно. Не только вся «доброде­тель» – результат давления физической силы, угроз или взяток (материального или так называемого «духовного» порядка) – совершенно бесполезна человеку, проявля­ющему ее, с ее лицемерием способным отравлять мо­ральную атмосферу мира, но и желание быть «доброде­тельным» или «чистым», быть действенным должно быть непроизвольным. Оно должно быть личным импульсом исходящим изнутри, подлинным предпочтением более возвышенного, а не воздержанием от порока из-за бояз­ни закона: не целомудрием, навязанным страхом обще­ственного мнения; не благотворительностью, практикуемой из-за любви к похвале или страха последствий в гипотетической будущей жизни^[1].

В связи с доктриной тенденции повторения действий, которая была обсуждена выше, теперь станет понятно, что рекомендованный оккультизмом курс самодисцип­лины как единственный путь к долголетию является не «фантастической» теорией, имеющей дело с туманными «идеями», а настоящей научно разработанной системой тренировки. Это система, благодаря которой каждая ча­стица нескольких человек, составляющих семиричного индивидуума, получает импульс и привычку делать то, что необходимо для определенных целей своей собственной свободной воли, и делать «с удовольствием».

Каждый должен быть научен и совершенен в том, что выполняется с удовольствием. Это правило в осо­бенности касается примера развития человека. «Добро­детель» может быть большим благом сама по себе — она может вести к самым грандиозным свершениям. Но для того чтобы стать деятельным, ее необходимо практико­вать в бодром настроении, без неохоты или боли. Как следствие вышеуказанного соображения кандидат на долголетие, начиная свою карьеру, должен приступить к воздержанию от физических желаний, руководствуясь не сентиментальной теорией «правильно-неправиль­но», а следующей весомой причиной. Поскольку в соответствии с хорошо известной и в данное время ут­вердившейся научной теорией его видимая материаль­ная оболочка постоянно обновляет свои частицы, то он, воздерживаясь от удовлетворения желаний, достиг­нет окончания определенного периода, в течение кото­рого частицы, которые составляли порочного челове­ка, и которым была придана дурная склонность, поки­нут его. В то же время неиспользование таких функций будет способствовать блокированию входа новых час­тиц, имеющих тенденцию повторять указанные дей­ствия, на место старых. И в то время как это является особым следствием по отношению к определенным «порокам», общим результатом воздержания от «уплотнен­ных» поступков будет (видоизменяя хорошо известный дарвиновский закон атрофии в результате неиспользо­вания) постепенное уменьшение того, что мы можем назвать «относительной» плотностью и сцеплением внешней скорлупы (из-за меньшего использования молекул); в то время как убавление ее фактических со­ставляющих компенсируется (как если бы она лежала на весах) увеличением пропуска более эфирных частиц.

Какие физические желания необходимо отставить и в каком порядке?

Прежде всего, кандидату необходимо прекратить употребление алкоголя в любой форме; ибо алкоголь, кроме того, что он не несет ни питательных веществ, ни непосредственного удовольствия (кроме сладости и аро­мата, который можно испытать пробуя вино, и т.д., где сам по себе алкоголь не является главным) даже самым плотным элементам физической оболочки, вызывает неистовство в действиях, стремительный бег жизни, на­пряжение которого могут вынести только самые инерт­ные, простые и плотные элементы и который под управ­лением хорошо известного закона повторного действия (используя коммерческие термины закона «спроса и предложения») будет стремиться притягивать их из окру­жающей Вселенной, а следовательно, прямо препятство­вать задуманной нами цели.

Далее следует мясоедение, и опять по той же самой причине, но в меньшей степени. Оно увеличивает ско­рость жизни, энергию действий, неистовство страстей. Это может быть полезным герою, которому предстоит сражаться и умереть, но не стремящемуся стать мудре­цом, кто должен существовать и ...

Далее по порядку следуют сексуальные желания, так как они, кроме того, что отводят большое количество энергии (жизненной силы) в другие каналы многими раз­личными способами, кроме основного (как, например, растрата энергии при ожидании, ревности, и т.д.), непос­редственно притягивают определенное плотное качество первоначальной материи Вселенной просто потому, что наибольшее физическое удовольствие возможно лишь на этой ступени плотности.

Наряду с отказом от этих и других чувственных удо­вольствий (включающих не только желания, называемые обычно «порочными», но и все те, которые хотя обычно и считаются «невинными», все же имеют свойства пота­кать плотским удовольствиям, – наиболее безвредные для других и наименее «уплотненные» являются кри­терием для тех, от которых следует избавиться последни­ми в каждом отдельном случае) необходимо совершать нравственное очищение.

Также не следует воображать, что «аскетизм», как его повсеместно понимают, может в большинстве случаев очень помочь ускорить процесс «эфемеризации». Этот фундамент обрушился под многими восточными эзоте­рическими сектами, а также является причиной их вы­рождения в дегенерирующие предрассудки. Западные мо­нахи и восточные йогины, думающие, что достигнут апо­гея сил путем концентрации мысли на области пупка или стоя на одной ноге, практикуют упражнения, служащие ничему иному, кроме как укреплению силы воли, кото­рая иногда применяется для самых подлых целей. Это примеры однобокого и карликового развития. Бесполезно поститься, пока есть потребность в пище. Исчезновение желания употреблять пищу без ущерба здоровью – вот признак, указывающий, что пищу следует принимать в меньшем и постоянно уменьшающемся количестве до достижения крайнего предела, способного поддерживать жизнь. В конечном итоге будет достигнута ступень, где единственной необходимостью станет вода.

Кроме того, в стремлении к долголетию бесполезно удерживаться от распущенности, пока она владеет серд­цем; то же и со всеми прочими неудовлетворенными за­ветными томлениями. Самое главное – избавиться от внутреннего желания; а подражать реальному поступку, не сделав этого по существу – это лишь неприкрытое ли­цемерие и лишние путы.

Точно так же следует действовать с нравственным очищением сердца. Самые «низменные» наклонности должны исчезнуть первыми, затем все остальные. Спер­ва алчность, затем страх, зависть, мирская гордость, не­сострадание, ненависть; последней одна за другой уходят амбиция и любопытство. Укрепление более эфирных и так называемых «духовных» частей человека должно осу­ществляться одновременно. Размышляя от известного к неизвестному, необходимо практиковать и поощрять медитацию. Медитация есть неизреченное страстное желание внутреннего человека «устремиться в Беспре­дельность», что в стародавние времена являло собой ис­тинный смысл преклонения, но у которой сейчас нет си­нонима в европейских языках, ибо медитации на Западе больше не существует, а слово, обозначавшее ее, было искажено до выдуманного притворства, известного как молитва, восславление и покаяние. Через все ступени тре­нировки необходимо сохранять уравновешенность со­знания – убежденность того, что все в Космосе должно быть в порядке, как и с вами, его частью. Процесс жизни по возможности не следует ни торопить, ни замедлять; поступив иначе, вы можете принести благо другим, воз­можно, даже себе в иных сферах, но это ускорит ваш ко­нец в этой.

Также не стоит пренебрегать внешними элементами на первой ступени. Помните, что Адепт, хотя его «су­ществование» и внушает обычным умам идею того, что он бессмертен, все же уязвим для сил, приходящих из­вне. Тренировка для продления жизни сама по себе не страхует от несчастных случаев. При физической под­готовке все еще можно пострадать от удара меча, бо­лезни или яда. Этот случай очень четко и красиво опи­сан в «Занони», и представлен он правильно и должен быть именно таким, иначе все «адептство» есть беспоч­венная ложь. Адепт может быть более защищен от обычных опасностей, чем обычный смертный, но он находится в таком положении благодаря своему превосходящему знанию, спокойствию, хладнокровию и про­ницательности, которые помогли ему приобрести его продленное существование и необходимые сопутствую­щие обстоятельства, а вовсе не какой-то запас силы в самом процессе. Он в безопасности, насколько человек с ружьем находится в большей безопасности, чем голый павиан; но не в безопасности в том смысле, когда ду­мают, что Дэва (Бог) более защищен, чем человек.

Если это так по отношению к Адепту высокой ступе­ни, насколько же неофиту более необходимо быть не только защищенным, но и самому использовать все воз­можные средства, чтобы обеспечить себе необходимую продолжительность жизни для завершения процесса ов­ладения феноменом, который мы называем смертью! Можно спросить: почему его не защищают более продви­нутые Адепты? Возможно, они это и делают до некото­рой степени, но ребенок должен научиться ходить без по­сторонней помощи; лишить его зависимости от своих собственных усилий в отношении безопасности – значит разрушить элемент, необходимый для его развития, – чувство ответственности. Какая отвага или мужество по­требуется от человека, посланного сражаться, если он вооружен неотразимым оружием и облачен в непробивае­мую броню? Поэтому неофит должен попытаться, на­сколько это возможно, исполнить каждый истинный ка­нон гигиены, прописанный современными учеными. Чистый воздух, чистая вода, чистая пища, легкие упраж­нения, упорядоченное время, приятные занятия и окру­жение – все они, даже если и не обязательны, все же слу­жат его развитию.

Именно чтобы создать себе такие условия, какие мо­гут дать безмолвие и уединение, боги, мудрецы, оккуль­тисты всех веков уединялись, насколько это было возмож­но, в тихие уголки своей страны, прохладную пещеру, лесную глушь, простор пустыни, горные высоты. Разве это не наводит на мысль о том, что Боги все время люби­ли «возвышенные места» и что сегодня верховная часть оккультного Братства на Земле живет на самом высоко­горном плато планеты?^[1]

Также новичок не должен пренебрегать помощью медицины и правильной диеты. Он все еще обычный смертный и нуждается в помощи такого же обычного смертного. «Однако предположим, что все требуемые ус­ловия или те, которые будут пониматься как требуемые (поскольку особенности и разнообразия необходимого режима слишком многочисленны, чтобы их здесь пере­числять), исполнены – каким будет следующий шаг?» – спросит читатель. Что же, если не происходило никаких рецидивов или небрежности в указанных действиях, то последуют физические результаты.

Во-первых, неофит получит больше удовольствия от чистого и духовного. Постепенно грубая и материальная деятельность станет не только нежеланной и запретной, но просто и в буквальном смысле отталкивающей для него. Он станет испытывать больше удовольствия в про­стых ощущениях, получаемых от природы, – то чувство, которое человек помнит из детства. Ему станет легче на сердце, появится ощущение уверенности и счастья. Пусть он остерегается, чтобы чувство заново начавшей­ся молодости не сбило его с пути, иначе он рискует пасть в свою прежнюю более низменную жизнь и даже в еще большую бездну. «Действие равно повторному дейст­вию».

Далее у него начнет пропадать желание употребления пищи. Пусть его отпускают постепенно – голодания не требуется. Употребляйте то, что вы считаете необходи­мым. Желанная пища будет самой чистой и простой. Обычно наилучшими станут фрукты и молоко. Затем, поскольку до сих пор вы упрощали качество вашей пищи, остепенно, очень постепенно, насколько вы можете это делать, уменьшите ее количество. Вы спросите: «Может ли человек существовать без пищи?» Нет, но прежде чем вы посмеетесь над этим, задумайтесь о природе процес­са, на который указывалось. Общеизвестно, что у мно­гих самых низших и простейших организмов отсутствует функция испражнения. Ришта^[1] хороший тому пример. У нее довольно сложный организм, но отсутствует выводя­щий тракт. Все, чем она питается – наиболее бедные субстанции человеческого тела, – используется для ее роста и размножения. Живя в человеческой ткани, она не вводит в нее переваренную пищу. Человек-неофит на оп­ределенной стадии развития отчасти находится в анало­гичных условиях, лишь с той разницей или разницами, что его функция испражнения действует, но через поры кожи, через которые также проходят эфемеризованные частицы материи, чтобы способствовать его поддержке^[1]. Иными словами, всей пищи и воды хватает лишь, чтобы поддерживать в равновесии те плотные части его физиче­ского тела, которые все еще остаются для восстановле­ния выделения эпидермиса посредством крови. Позже процесс развития клеток в его оболочке претерпит изме­нение; изменение к лучшему, обратное этому изменение к худшему происходит при болезни – он весь станет жи­вым и чувствительным и будет извлекать питание из эфи­ра (акаши). Но этот период у нашего неофита еще далеко впереди.

Возможно, задолго до того, как наступит этот период, появятся другие результаты, которые покажутся непос­вященному не менее удивительными, чем невероятны­ми, и дадут нашему неофиту мужество и утешение в его трудной задаче. Было бы трюизмом повторять то, о чем говорили снова и снова (не зная реальной подоплеки) сот­ни и сотни писателей относительно счастья и удовлетво­рения, даруемых чистой и непорочной жизнью. Но часто в самом начале процесса происходит какой-нибудь реаль­ный физический результат, который неофит не ожидал и о котором не задумывался. Затяжная болезнь, до сих пор считавшаяся неизлечимой, может отступить; или он сам может развить в себе целительные гипнотические силы; или же его может привести в восхищение неведомое преж­де обострение чувств. Причина этих явлений, как мы уже сказали, не трудна для понимания и не является чудом. Во-первых, внезапное изменение в направлении жизнен­ной энергии (которую, как бы мы ни рассматривали эту энергию и ее происхождение, признают все школы фило­софии как редчайшую и движущую силу) должно произ­вести некоторые результаты. Во-вторых, теософия пока­зывает, как мы прежде заметили, что человек состоит из нескольких тел, проникающих друг в друга, и в соответ­ствии с этим взглядом (хотя и очень трудно выразить эту идею словами) будет только естественно, что посту­пательная эфемеризация наиболее плотного и грубого должна сделать более свободными остальные. Эскадрон может быть остановлен толпой и с большим трудом про­биваться через нее; но если каждый из толпы мог бы вне­запно стать призраком, то мало что могло бы его сдер­жать. И поскольку каждая внутренняя сущность более разреженная, активная и летучая, чем предыдущая, и каждая связана с различными элементами, пространства­ми и свойствами космоса, о которых трактуют в других статьях по оккультизму, разум читателя может предста­вить – хотя перо автора не могло бы выразить это и в десяти томах – великолепные возможности, постепенно раскрывающиеся перед неофитом.

Неофит может воспользоваться многими из указан­ных возможностей для собственной безопасности, забавы или блага окружающих; но то, как он это делает, приспо­соблено к его подготовке – часть испытания, которое он должен пройти, и злоупотребление этими силами, разу­меется, приведут к их потере как естественному резуль­тату. Иччха (или желание), заново вызванное открываю­щимися перспективами, замедлит или отбросит назад его продвижение.

Но есть другая часть Великой Тайны, на которую мы должны указать и которую сейчас, в первый раз в долгой цепи веков, позволяют раскрыть миру, поскольку час для этого настал. Образованному читателю не стоит напоми­нать, что одно из великих открытий, сделавших имя Дар­вина бессмертным, – это закон, что у организма всегда присутствует склонность повторять в аналогичный пери­од своей жизни действия родителей, все более точно и полно по отношению к их близости на шкале жизни. Одно из следствий отсюда – то, что, в общем, живые су­щества обычно умирают в том возрасте (в среднем), в ко­тором умирают их родители. Верно то, что существует огромная разница между фактическим возрастом, когда умирают представители любого вида. Болезнь, несчаст­ные случаи и голод – основные причины, приводящие к смерти. Но в каждом виде существует хорошо известный предел, внутри которого лежит жизнь расы, и неизвест­но, чтобы один из представителей прожил дольше него. Это применимо к человеку в такой же степени, как и к другим видам. Предположим, что человек с обычным те­лом следовал всем возможным гигиеническим нормам и избежал всех несчастных случаев и болезней, но в каком-нибудь особом случае все же настанет время, как это из­вестно врачам, когда частицы тела почувствуют наслед­ственную склонность сделать то, что неизбежно ведет к смерти, и подчинятся ей. Любому мыслящему человеку будет очевидно, что если однажды полностью миновать каким-нибудь образом этот климактерический период, последующая опасность «смерти» будет в равной пропор­ции уменьшаться по прошествии времени. Это, то, чего обычные, нетренированные ум и тело не могут сделать, иногда возможно для разума и оболочки того, кто был специально подготовлен. У него присутствует меньшее количество более плотных частиц, чувствующих наслед­ственную предрасположенность, что является помощью усилившегося «внутреннего» человека (чье обычное существование всегда намного дольше даже в случае есте­ственной смерти) видимой внешней оболочке и есть так­же натренированная и непреодолимая воля, чтобы на­правлять и владеть и тем и другим^[1].

Начиная с того времени направление, в котором про­двигается кандидат, проясняется. Он покорил «Стража Порога» – наследственного врага своей расы, и хотя все еще не защищен от все новых опасностей на пути своего продвижения к нирване, победа окрашивает его щеки румянцем, и с новой уверенностью и новыми силами, чтобы вновь добиться ее, он может упорно двигаться впе­ред, к совершенству.

Следует помнить, что природа везде действует в соот­ветствии с законом и что процесс очищения, который мы описываем в видимом материальном теле, также проис­ходит во внутренних телах, невидимых ученому, в своих видоизмененных формах. Все изменяется, и метаморфо­зы более эфирных тел копируют, хотя и в геометрически возрастающей длительности, развитие более плотного тела, приобретая все более широкий спектр связей с ок­ружающим космосом, пока в нирване наиболее разреженная индивидуальность не сливается в конечном ито­ге с беспредельным целым.

Из вышеуказанного описания процесса следует вывод, почему Адептов так редко видят в обычной жизни; ибо наряду с эфемеризацией своих тел и развитием сил возра­стает во все большей степени неприязнь и, так сказать, «презрение» к обычным мирским делам. Подобно бегле­цу, благополучно избавившемуся от мешающих ему пред­метов, начиная с самых тяжелых, кандидат, избегающий смерти, оставляет все, за что последняя может ухватить­ся. В поступательном отрицании помогает все, от чего из­бавляются. Как мы сказали прежде, Адепт не становится «бессмертным», как обычно понимают это слово. К тому времени когда граница смерти его расы пройдена, он дей­ствительно мертв в обычном смысле – он освободился от всех или почти всех материальных частиц, которые при распаде непременно повлекли бы агонию умирания. Он умирал постепенно, в течение всего периода своего посвящения. Развязка не может происходить дважды. Он просто растянул на ряд лет постепенный процесс умира­ния, который у других длится от краткого мгновения до нескольких часов. Высочайший Адепт фактически мертв для мира и не замечает наш мир: он не обращает внима­ния на свои удовольствия, его не волнуют свои невзгоды в духе сентиментальности, ибо неумолимое чувство дол­га никогда не позволяет ему забыть о самом его существо­вании. Новые эфирные чувства, открывающие более широкие сферы, относятся к нашим во многом так же, как последние к бесконечно малому. Возникают новые желания и удовольствия, новые опасности и препятствия с новыми ощущениями и восприятиями; и далеко внизу в тумане, буквально и образно, лежит наша маленькая грязная Земля, оставленная позади теми, кто на деле «по­кинул ее, чтобы присоединиться к богам».

И из этого также станет понятно, насколько глупо ведут себя люди, которые просят теософов «поспособ­ствовать их сообщению с высочайшими Адептами». Толь­ко с величайшим трудом можно сподвигнуть кого-либо из них нарушить собственное продвижение вмешатель­ством в мирские дела. Рядовой читатель скажет: «Это не богоподобно. Это верх эгоизма...» Но пусть он поймет, что Адепт, стоящий на очень высокой ступени, беря на себя труд изменения мира, непременно должен будет подвер­гнуться воплощению. Но является ли результат всего того, что уже делалось, достаточно обнадеживающим, чтобы побудить к повторной попытке?

Глубокое обдумывание всего написанного нами даст теософам представление, что они требуют, прося пре­доставить возможность практического овладения «выс­шими силами». Ну что же, здесь – выражаясь настолько ясно, насколько это способны передать слова – путь... Способны ли они ступить на него?

Не следует скрывать, что неожиданные для просто­го смертного опасности, соблазны и враги также пре­граждают путь неофита. И не ради прихоти, а по той простой причине, что он, на деле приобретающий но­вые чувства, еще не имеет опыта их использования и никогда прежде не видел того, что видит теперь. Чело­век, рожденный слепым и внезапно наделенный зрени­ем, не сразу поймет относительность расстояния и, подобно ребенку, в одном случае может вообразить, что достанет луну, а в другом схватит тлеющий кусок угля с самой безрассудной уверенностью. А что, по­звольте спросить, может компенсировать это отрицание всех удовольствий жизни, хладнокровный отказ от всех земных интересов, это преследование неизвестной цели, кажущейся все более и более недосягаемой? Ибо, в отличие от некоторых антропоморфных учении, ок­культизм не предлагает своим приверженцам вечно не­зыблемый рай материальных удовольствий, в котором человек сразу же очутится, стремительно перескочив через могилу. Как часто оказывалось на практике, мно­гие были бы готовы умереть прямо сейчас ради рая в загробной жизни. Но оккультизм не предлагает такой перспективы дешевого и сразу же обретаемого безмер­ного удовольствия, мудрости и существования. Он только обещает их продление, простирающееся через последовательные арки, последовательно скрытые заве­сами, в беспрерывно восходящем ряду вдоль длинной аллеи, ведущей к нирване. Это продвижение также обу­словлено необходимостью того, что новые силы под­разумевают новую ответственность и что способность получать большее удовольствие подразумевает возрас­тающую чувствительность к боли.

Единственный ответ, который можно дать на это, име­ет две стороны: 1) осознание силы само по себе есть наи­более утонченное удовольствие и беспрестанно удовлет­воряется в продвижении вперед новыми средствами ее применения и 2) как уже было сказано – это единствен­ный путь, где существует малейшая научная вероятность, что можно избежать смерти, обрести вечную память, приобрести абсолютное знание и возможность огромной помощи человечеству, как только Адепт благополучно пройдет поворотный пункт.

Физическая и метафизическая логика требует и утвер­ждает тот факт, что часть может познать целое только че­рез постепенное проникновение в Бесконечность; и если сейчас что-то может лишь чувствовать, знать и наслаж­даться Всем, то для затерявшегося в Абсолютном Целом, в вихре этого Неизменного Круга, где наше Знание стано­вится Невежеством, само это Всё отождествляется с Ничем.

Примечания

<< предыдущий параграф - оглавление - следующий параграф >>