Н.К.Рерих. Зажигайте сердца. АКАДЕМИЯ
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
АКАДЕМИЯ
Сколько чувств будило здание академии! Музей, скульптуры, темные коридоры, а там где-то внутри и школа, связанная со многими любимыми именами... Удастся ли попасть туда?
Летом 1893 года работа с И. И. Кудриным в Музее академии. Перерисованы все головы, которые ставятся на экзамен. «Не увлекитесь тушевкой, – учит Кудрин, – главное покажите, как строите».
На экзамене голова Антиноя. Сделал что мог. Прихожу узнать. В вестибюле встречает Новаренко и начинает утешать: «Не в этом – так в будущем году». – «Неужели провал?» – «В списке нет вас». Но тут же стоит швейцар академии Лукаш (мы его очень любили) и укоризненно усовещивает Новаренко: «Чего смущаете? Раньше, чем говорить, прочли бы список». Принят, и даже хорошо!!
Головной класс – профессора Лаверецкий и Пожалостин. На ближайшем экзамене перевод в фигурный. Там Чистяков и Залеман. Чистяков за Аполлона перевел на следующем экзамене в натурный. А сам во время работы как закричит: «У вас Аполлон-то француз, – ноги больно перетопили!»
В натурном – Виллевальде, всегда в форменном фраке, всех хвалящий. Помню, как один расхваленный им академист получил на экзамене четвертый разряд. Пошел жаловаться: «Как же так, профессор, – вы так хвалили?» – «Ну что ж, у других еще лучше было». За эскиз «Плач Ярославны» я получил первый разряд. Тогда же эскизы «Святополк Окаянный», «Пскович», «Избушка пустынная», «На границе дикий человек», «Пушкари», «Вече»...
Старая академия кончилась. Пришли новые профессора. Встала задача: к кому попасть – к Репину или к Куинджи?
Репин расхвалил этюды, но он вообще не скупился на похвалы. Воропанов предложил: «Пойдем лучше к Куинджи». Пошли. Посмотрел сурово: «Принесите работы». Жили мы близко – против Николаевского моста, – сейчас и притащили все, что было. Смотрел, молчал... Что-то будет? Потом обернулся к служителю Некрасову, показал на меня и отрезал коротко: «Это вот они в мастерскую ходить будут».
Только и всего. Один из самых важных шагов совершился проще простого. Стал Архип Иванович учителем не только живописи, но и всей жизни. Поддержал в стремлении к композиции. Иногда ругал – например, за «Поход», – а потом говорил: «Впрочем, не огорчайтесь, ведь пути искусства широки – и так можно!»
Лист дневника № 8
1937 г.
