Н.К.Рерих. Листы дневника т.3. Вперед (01.05.1946)

Материал из Энциклопедия Агни Йоги.

Вперед
(01.05.1946)

Пришло письмо Катрин и Инге от 25 Марта с предпо­ложенным содержанием «Знамени Мира» и с вопросами. Мы вполне согласны с распорядком содержания книги. Пусть Фогель подпишет свою статью, а сама книга есть издание Комитета; он распорядится, как виднее по местным услови­ям. На вопросы отвечу: 1. Список стран, участвовавших в Вашингтоне, находится во втором томе, изданном в Аме­рике — очевидно, он имеется и у Вас и у Катрин (их надо перечислить). 2. Конечно — «Мир через Культуру», а не «Паспорт к миру». 3. Речь Уоллеса можно дать не полностью, но лишь часть, где ближайшие упоминания. 4. Коми­теты Пакта перечислите из статьи Шибаева, еще были в Китае. 5. Нужно включить два моих воззвания — одно, быв­шее на второй день войны, и второе — письмо в АРКА. За время войны всякие сношения были затруднены и пресече­ны. Книга Тампи «Гурудев» у Вас имеется. Точное назва­ние книги Фонтеса еще не знаю, она в печати. О Португалии я Вам писал в прошлом письме — это нужно помянуть.

Мои книги «Химават» и «Герои» — обе в печати. Должно быть, скоро выйдут — зависит от издателей. Статья Санжива Дев — у Вас есть. Библиография — до 1939 года, а затем вой­на. Нужно помянуть, что наш Французский Комитет писал Верховному Совету СССР. В Вашингтоне СССР не участво­вал, ибо признание Америкой произошло при окончании кон­ференции. Надо бы помянуть статью «Стража Матери Мира» из «Державы Света». Вообще, и «Держава Света» и «Тверды­ня Пламенная» в их отделах, посвященных Знамени Мира, дадут Фогелю материал. Первая статья, написанная Фогелем, должна быть им подписана. На обложке может стоять его имя как составителя (впрочем, как хотите), а издана книга Коми­тетом. Все будет ладно. Стихотворение Хари не включайте. От давно помер и мало известен. Выдержку из письма Рабиндраната Тагора следует включить — она у Вас имеется. Пусть книга звонко выйдет. Статью Шибаева можно целиком вклю­чить в историю Пакта — она была хороша — я послал ее Вам из «Едюкашенель Ревью»^[1] и менять не надо. Моя статья «Культурное единение народов» у Вас имеется. Вообще, сло­жите в одно место все, что относится к Знамени Мира и Культуре. Книга весьма своевременна. У Вас теперь сноше­ния с Бельгией, Голландией, Португалией, Польшей. Который мой портрет предполагаете? Верно, Светика, что в Люксем­бургском музее? Бюллетень музея Фогель видел и читал? Бедный Фогель — ему необходима была операция, а затем надо окрепнуть.

А какие торнадо^[1] и подводные толчки! Неужели дуракам еще нужно кидать атомные бомбы, чтобы нарушить океан?! Впрочем, для них ничего не значат вызванные беды. Такое легкомыслие поразительно, неслыханно. Вполне понимаю мысли Зины об Еременко. На его письмо я, по обыкновению, немедленно ответил, но он больше не отозвался. Теперь он прислал набор карточек, без письма, но при них счет, при сем прилагаемый. Пожалуйста, заплатите ему из тех денег, о которых Вы поминали, когда писали о холсте. Кроме того, мы уплатили 32 рупии — пошлину, так как был вложен счет. Вот как!

Прилетело Ваше письмо от 31 Марта с приложением письма Грабаря и Археол[огического] Института. Не дадут ли они Вам выставить эти две картины? Прилагаю письмо Гра­барю — может быть, возьмут через консульство отправить, а то прямо по его адресу. В моих письмах я поминал о «Сла­ве», но он ничего не пишет. Бенуа, оказывается, жив и в Париже. Письмо Грабарю послал воздушной почтой — прини­мают. Радостно, что 24 Марта у Вас прошло так дружествен­но. Пусть нарастают новые связи.

Печально, что Магдалина бедствует со своей новой долж­ности. Действительно, проблема трудная — отдых или потеря должности. Главное, прискорбно, если она сомневается в сво­их силах. Сомнение и уныние — худшие враги человека. Ста­ра эта истина, но постоянно нуждается в повторении. Чрезвычайно трудно, даже невозможно советовать в таком личном деле, как сейчас с Магдалиной. Тут и вопросы служ­бы, и дома, и матери, и отдых — все так сложно, что только волна местных условий вынесет к берегу. Вот и Валентине трудно, но там другое: там она получает новый опыт, новое достижение и познает новые условия жизни.

Жена Грабаря Валентина Михайловна служит в ВОКСе. При случае она может поспособствовать. Гусев сносился с Ко­митетом по делам искусств в Декабре и его письмо ко мне было после этих сношений, от конца Декабря. Теперь письмо Грабаря было от 15 Января — о гусевских запросах он ничего не пишет, а между тем участвует в том же Комитете по делам искусств. Впрочем, Грабарь поминает о своем письме, ранее отправленном. Может быть, в том письме были помина­ния, но где оно застряло и дойдет ли вообще? С почтой не­бывалая заморока: вот письмо из Манали на расстоянии 14 миль шло к нам десять дней — куда же дальше? А люди не поверят в такую действительность. Когда же дождемся пред­ставителя? Все происходящее указывает на близкую возмож­ность, а дни идут за днями.

Фонтес прислал телеграмму: «Благодарю за назначение делегатом. Сообщаю: Мадахил в Португалии. Фонтес». Сооб­щите это Комитету «Знамени Мира» при следующем собра­нии. Таким образом, в Португалии произойдет движение. И это в протокол собрания занесите. Удивительно наблюдать, как движение обычно происходит неожиданно, откуда и ждать было трудно. А самые обычные движения нередко за­паздывают. Может быть, Хелин захотят сделать Комитет в Калифорнии — напишите им. Элтону Синклеру я послал Кон-лана. Все добрые силы должны быть на дозоре.

Значит, две «Иерархии» не дошли до Вас. Папки еще не получены. Ясно, что по-прежнему кое-что не доходит. Даже и телеграммы иногда исчезают. Надеемся, что «Зве­риный стиль», посланный Вами, дойдет. Очевидно, где-то имеется еще много «Звериного стиля», ибо из Праги было послано 500 экземпляров. Где-то они упокояются? Также, наверно, где-то еще имеются клише картин. В Ригу были посланы лишь по нашему списку и далеко не все. У Ере­менко могли остаться только большие красочные. Еще где-нибудь найдутся, так же, как открытки нашлись. В Аруне много вещей, да и в Либерти тоже немало. Найдется! Пи­шут, спрашивают: «Какова судьба собраний Юсупова, Бот­кина, Шуваловой, Кочубея, Шидловского, Рериха, Щавин-ского, Рейтерна, Тевяшова, Лейхтенбергского, Браза и дру­гих собирателей?» Ответим — вероятно, собрания поступили в Эрмитаж. К нему присоединен и весь Зимний Дворец — так что получилось огромнейшее помещение. Одни древно­сти из прежних и новейших раскопок занимают множество зал. Грабарь правильно пишет, что теперь заняты русской Культурой, которую, по его словам, «проворонили». Вот в этом я неповинен. Всегда работал для русской Культуры, и за это некие любители Версаля меня поносили. Тем ценнее слышать, что наши устремления оказались правильными, и теперь дружные изыскания направлены именно по этому пути. Множество находок подтвердят, какие многозначитель­ные открытия предстоят.

Светик привез из Катиавара древнюю египетскую статую богини Бастет (с кошачьей головой) и византийские монеты — как давно были сношения Индии! Недаром древний Египет называл Индию страною богов. Как опасны стали теперь пе­редвижения: Светик и Девика подверглись смертельной опас­ности ночью по пути из Дели в Лагор. Через окно вагона забрались громилы и ограбили ценные вещи. По счастью, Де­вика и Светик крепко спали, а если бы пошевелились, то их убили бы. Вот каковы дела! А тетку первого министра Пенд­жаба и ее слугу грабители ночью зарубили в вагоне. Много таких зверств и грабежей. Что будет дальше?

Опять всюду трудные дни. Обидно, что желанные по­движки как-то застревают. Каким путем торопить людей?

Хейдок прислал из Шанхая третье письмо, а мои к нему письма, видимо, еще не дошли. Досадно! Пишет он добрые вести. Оказывается, две книги, изданные в Урге — «Основы буддизма» и «Община» — имеются в обращении и, как X. пи­шет, «многим помогли». Также читали там и мой лист «Сла­вяне», и он тоже «укрепил многих». Когда Хейдок помянул меня Щеголеву, директору ТАСС в Шанхае, тот заметил:

«Рерих — сила. Хорошо, что эта сила оказалась в антифаши­стском лагере». Хейдок также сообщает, что при приближе­нии наших войск Родзаевский с фашистами убежали куда-то на юг. Где же могла притаиться эта мразь? Всеволод Иванов сейчас в Хабаровске во главе газеты, понемногу друзья нахо­дятся. Но почему Рига молчит? Беспокоит нас это. Странно то, что Лукин был очень хорош с Кирхенштейном, тепереш­ним главою Латвии, и все-таки молчит, и адрес его мы не знаем. Нет ли в Нью-Йорке консула Югославии? Если есть, хорошо бы запросить о моих картинах в Белграде? Там было семь и особенно было бы жалко «Земля Славянская» и «Свя­тые гости». Вообще, было бы хорошо Вам связаться с югосла­вами и чехами — наверно, они есть в Нью-Йорке. В их консульствах можно узнать адреса да и пригласить на какую-нибудь лекцию. Все это не к спеху, а на будущее. Пока что можно послать отчеты АРКА в югославское и чешское кон­сульства. Так и будем действовать не покладая рук. О Куль­туре нужно всячески твердить, когда где-то еще имеется запас атомных бомб.

Прилагаю отрывок моего письма одному молодому писа­телю — опять нужно посылать СОС: «По-видимому, мы сей­час проходим дни, когда слово о Культуре опять становится не модным. Недавно мы были потрясены, услышав ужасные изречения одного «образованного» лица. Когда рассказали ему о вандализме в Хайдерабаде, он преспокойно возразил: «Чего вы беспокоитесь. Картины эти принадлежали не вам, а государству». Бедняга, он вообще не понимал мрачного значения вандализма. Такой невежда — природный враг Культуры. С одной стороны, происходят культурные конфе­ренции, а с другой — двуногие готовы уничтожать ценные наследия человечества. Поистине, все культурные силы дол­жны быть на сторожевых башнях в готовности защищать достояние народа. СОС!

Тяжкое время, но оно приумножит и силы. Знаем, что и Вы на бессменном дозоре. И у Вас местные условия не очень-то хороши.

Сезон кончился, как начнется новый? Уже должен быть ответ на Гус. письмо, но ничего не слышно. Все вре­мя слышим о чем-то опоздавшем, пропавшем. «Замедление — смерти подобно» — этот завет Петра звучит, как глас трубный. Пришли Ваши два пакета — один с бумагой «Зна­мени Мира» (очень полезно), другой — с газетами (очень интересно). Газета из Вичиты весьма пригодится. Посылаю копию письма Фонтеса — видимо, энергичный деятель. Приголубим его. Февральское письмо АРКА очень деловито — все это так неотложно нужно. Во славу Руси Вы творите благое дело. «Вегетарианская газета» прислала пачку статей — поблагодарите автора, видимо, они хорошие друзья. Я им посылал мою статью «Пища» (Фуд) — дошла ли? Теле­грамма Катрин — операция Фогеля удачна, шлем добрые мысли. К 1 Мая скажем еще раз трудовой клич: «Вперед, вперед и вперед!»

 

 

1 мая 1946 г.

Публикуется впервые

 

Примечания

<< предыдущий параграф - оглавление - следующий параграф >>