04.01.1937 Ю.Н.Рерих З.Г.Лихтман
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
Ю.Н.Рерих – З.Г.Лихтман
4 января 1937 г.
Наггар, Кулу, Пенджаб, Бр[итанская] Индия
Дорогой Друг,
Спасибо за письмо от 15 дек[абря] 1936 [г.]. Надеюсь, Ваше здоровье вполне восстановилось, нелегко болеть, когда обстоятельства требуют напряжения всех сил. Е.И. также проболела в течение почти двух недель и еще сейчас не выходит. В последних письмах от Вас всех много говорится о возможности сеттлмента[1]. Мне хочется изложить Вам свои соображения по этому поводу. Быть может, они пригодятся Вам. В принципе, как Вы, вероятно, знаете, я против компромиссных решений, особенно когда говорится, что один стул в комнате будет принадлежать Вам, а другой Леви, причем всем придется дышать одним воздухом, который, не знаю, будет ли разграничен по числу составных частей (боюсь, что и в этом [случае] большинство кислорода отойдет к Леви). Мне все время мыслилось наше дело, как активная оборона и всяческое оттягивание до подхода новых обстоятельств, уже не американского свойства, которые не за горами. Современное судное делопроизводство дает многие возможности откладывания дела. Роль адвоката свелась бы к сохранению дела на календаре суда и к охране статус кво, данного инжонкшен'ом[1]. Таким образом, без особых затрат мы могли бы оборонять положение, частично переходя в контратаки и все время используя на укрепление и расширение нашей базы. К сожалению, состояние наших друзей и их малочисленность и ограниченность средств не позволяют нам переходить к решительным действиям. Недохват в средствах можно было бы заменить широкой работой в массах для поднятия общественного мнения, которое в иных краях находится в дремлющем состоянии. Но для этого наш Комитет Защиты совершенно не подготовлен, да и нет желания пойти по этому пути. Следовало бы также изыскивать средства и возможности нападения на Леви и его адвокатов с новых сторон и новыми людьми. Это могло бы несколько терроризировать их и вынудить к отходу. Одновременно следовало всячески развивать наши Учреждения, хотя бы путем предоставления некоторой автономии тем из наших друзей, которые выразили бы желание принять действенное участие в работе Учреждений. Это значительно бы разгрузило основную группу работников, которая могла сосредоточить свою деятельность на общем руководстве и борьбе. Отказываться от компромисса мы не могли, ибо, видимо, некоторые из наших друзей стоят за него. Теперь остается по возможности получить лучшие условия и, главное, охранить интегрити[1] Музея как основного Учреждения, конечно, без Леви и его некультурных сотоварищей. Быть может, все же придется перейти к тактике оттягивания и активной обороны, о которых пишу в этом письме, если сеттлмент не состоится. Совершенно не вижу, почему пристегивают к сеттлменту дело о клевете. Ведь судим мы газету, которая никакого отношения к делу Музея не имеет и официально не может иметь (я-то понимаю внутреннюю связь и роль Леви и его сообщника Глина). Мы только что ознакомились с ответом газеты, и создается впечатление, что, ознакомившись с ним, мы все пришли в такое состояние испуга, что бросились по углам и заговорили о сеттлменте. Вам послан по возд[ушной] почте наш ответ на все пункты, и Вы увидите, что у нас достаточно документов доказать всю вздорность их обвинений. Думаю, что нельзя терять этой возможности разбить врага хотя бы на этом секторе. Плауту следует употребить данные нами сведения, дополненные теми сведениями, имеющимися у Франс[ис], и дать достойный и сокрушающий ответ, который вынудил бы газету опубликовать печатное извинение. Быть может, кому-то вопросы чести не представляют значения, но я должен сказать, что честь моего отца и репутация имени являются для меня той основой, от которой отказаться я не могу, и в этом вопросе ни на какие компромиссы не пойду. Сейчас или в некотором будущем всем этим газетным писакам и иже с ними будет отвечено, и так отвечено, что разгром их войдет в историю как позорная страница современного хамства. Прошу иметь это в виду, и что в этом деле затронут не только один Н.К., но и мы, его сыновья. Пусть уже лично продолжается дело о несправедливом налоге, но вопросы чести не должны быть приносимы в жертву Молоху и другим заокеанским божествам. Это мое личное мнение. К сожалению, в Америке недостаточно понимают природу клеветы и, увы, значение чести. Демократическая система выборов приучила нацию к возможности безнаказанно оплевывать избираемых, а отсюда и вся вакханалия газетных сплетен, питаемая низким уровнем газетного писаки.
Только что получил письмо из Китая, что наш ботаник написал статью об экспедиции. Он состоит на госслужбе и не сделал бы это, если бы, как газета утверждает, власти действовали бы против нас.
Шлю сердечный привет всем,
Ю. Р.
<...>[1] представитель, который якобы жаловался на нас Ам[ериканскому] послу в Пекине, мне говорил о своей встрече с послом, но, с его слов, эта встреча носила характер предостережения со стороны посла. Вот еще один источник интриг.
Выписку из наших протоколов о коллекции тиб[етских] танок послал Вам по Вашей же просьбе. Вероятно, она пригодится при сеттлменте. Находящуюся в моем файль сумку с монетами прошу сохранить у Вас. Остальное можно выслать сюда. Об этом пишу Фосдику.
Примечания
