04.03.1937 Елена Рерих Рихарду Рудзитису
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
Елена Рерих Рихарду Рудзитису
4-3-37
Дорогой Рихард Яковлевич, спешу ответить на Ваше письмо от 18 февраля. Сердечное спасибо за всю Вашу заботу о книге Т. Д. Конечно, в таком огромном труде почти невозможно выдержать безупречную последовательность во всех транскрипциях имён и названий, иногда нигде не находимых, а также и в сохранении прописной буквы. В этом труде много выдержек разных авторов, и многие из них придерживались различных транскрипций. При ближайшем ознакомлении с этим трудом, я убедилась, что и в английском оригинале, несмотря на третье и исправленное издание, всё же встречаются непоследовательности. Потому отнесёмся спокойно к некоторой неточности в транскрипции. Если нет двух раввинов, согласных, как писать Эйн-Соф, то и среди прочих востоковедов встречаются разногласия. По крайней мере, при нахождении нужных имён я постоянно наталкиваюсь на это. Так, например, один пишет – бог Себ, а другой – Геб. У одного бог Кронос, у другого он – Крон. Также считаю неосновательным передавать немецкое и шведское Х или английское ейч всегда как русское Г. Почему должны мы говорить Гитлер, когда с такою же лёгкостью можем произнести Хитлер, или Гильда вместо Хильда и т. д. Так, просматривая Эдды, я нашла такую нелепость – для передачи их буквы х пишется так – Тримг(х)ейм, или Г(Х)угин, Г(Х)ропт. Как нравятся Вам эти надстройки?!
Спешу сообщить, что заметила ошибку в оставшейся у меня копии отосланной Вам части второго тома. Так, на странице четвёртой в манускрипте написано Ксизуфруса, прошу изменить на Ксисуфра, в дальнейших страницах я уже исправила.
Также на странице 82 манускрипта в примечании следует писать – «Сетх... Сетх (Сиф) из Книги Бытия... по Бунзену Божество (Бог Сетх)...».
Также на странице 25 тоже в примечании – «...Сет или Сетх...».
Agathodemon можно писать Агафодемон, ибо прежде писали фиту.
Теперь что касается до прав русского Теософского общества на Т. Д., то мы о них ничего не знаем. Казалось бы, что после пятидесяти лет со времени выхода книги права эти должны иссякать. Не будем забывать и закон Вашей страны. Если теософы в лице г-жи А.А. Каменской и подымут голос, то всё же это будет бурей в стакане воды. В своё время Елена Фёдоровна писала, что многие теософские книги издаются теперь, причём никто не спрашивает на них разрешения у А.А.К., конечно, она это не одобряла. Я слышала, что А.А. Каменская очень недружелюбна, и если спросить её о разрешении, то оно не будет дано, потому и пришлось воспользоваться законами Вашей страны. Думаю, что, как всегда, многие обстоятельства подойдут на помощь. Щит будет над трудом.
Но мне не хотелось бы выпускать первый том до окончания второго. Я писала уже о том, что Теософский центр в Калифорнии очень стремится распространить теософские книги и на русский язык. Можно будет при случае указать им на это.
Также характерно, что Е.Ф.Писарева затребовала от Вас книгу Иерархия. Воображаю их негодование при чтении некоторых данных там утверждений! Со своей стороны мы послали ей Сердце, Общину и Аум, на что она лишь вскользь упомянула в одном из писем, что она их получила, и это всё. Ещё осенью она запросила Н.К. об Источнике этих книг, и Н.К. назвал ей доверительно. Переписка с нею продолжается, но в ней тоже замечается двоедушие, и, кроме того, она находится под большим влиянием А.А.К. Так, после пребывания у неё А.А.К. она в своём последнем письме передаёт следующие многозначащие слова А.А. Каменской – «Если бы оказалось, что мы ошибаемся и эта литература (Книги Живой Этики) не принадлежит Вам и Вы за неё не можете отвечать, все недоразумения прекратились бы сразу и А.А., конечно, поспешила бы выразить лично Вам, а также в своём Вестнике (?!) своё искреннее сожаление, что связывала опасную, по её мнению, сторону этой литературы с Вашим именем. То же самое можно сказать и о президенте и о Джинараджадасе...» Воображаю, как Вы и все друзья оцените такие перлы! Сколько в них самомнения и всяких других нехороших чувств при попытках с негодными средствами! Конечно, отвечая Е.Ф.П. на это письмо, Н.К. обошёл полным молчанием этот забавный ультиматум. Какое чудовищное невежество в этом желании монополизировать Великих Учителей! Также мы оценили и письмо г-жи Гельмбольдт по поводу Вашей чудесной книги. Зависть, зависть и зависть сквозит в каждой строке их писем и в каждом их действии. Но будем трудиться и работать в направлении, нам указанном, не смущаясь никакими невежественными и злобными выпадами.
Родной Рихард Яковлевич, не знаю, как и благодарить Вас за Ваш неусыпный дозор! За то, что изъяли ужасный листок от издателя, вложенный в болгарский перевод книги. Прошу Вас сжечь этот листок, о том же мы немедленно телеграфировали самому Сеплевенко. До нас листок этот не дошёл. Сколько раз просила я г. Сеплевенко об осторожности и о хранении доверенного. Не могу даже представить себе, что после всех моих писем и предупреждений он снова без моего разрешения, не спросив его, мог бы отважиться на такую выходку, на такую безобразную рекламу (!!!), не говоря уже о другом. Было Указано, что в Болгарии неблагополучно и нужна крайняя осторожность и что даже переписка может быть опасной. Видимо, г. Сеплевенко страдает полным отсутствием правильного распознавания.
Кроме этой ужасной выходки, на днях пришла весть и о другой, не менее безобразной. Пришла она от г. Янушкевича, пересылаю Вам эту страницу. Янушкевич обвиняет переводчика Агни-Йоги за то, что тот якобы бросил Высокоценную жемчужину – книгу Агни-Йога на мостовую, но сам поступил ещё хуже, ибо допустил неточную передачу слов М., исказив этим смысл, и, главное, осмелился привязать их к нелепому ходячему выражению, именно, подобранному с мостовой! Перечтите указанную им страницу в Письмах Махатм. И подумать только, что всё это делается с лучшим намерением, но сколько вреда приносят такие непродуманные поступки! Так и с братьями-поляками нужна величайшая осторожность. Я ему ещё не ответила, но на днях, после отсылки Вам первой части второго тома Т. Д., отвечу и ему, и Сеплевенко.
Теперь приведу Слова из Учения, которые сказаны по получении Вашего письма от 18 февраля. Отнесите их к себе. «Стояние на дозоре есть признак расширенного сознания. Многие вообще не понимают, что есть охрана самого драгоценного. Нельзя надеяться на тех, кто не знает о ценности. Но можно радоваться каждому неусыпному стражу. Братство учит такому дозору». Вот и радуемся дозору проявленному. Спасибо! от всего сердца спасибо!
Получила прекрасное письмо от Гаральда Феликсовича. Радовалась всему, что он пишет! Знаю я то торжественное состояние духа, которое даёт нам возможность услышать звуки из Тонкого Мира. В моих переживаниях я не раз играла на токах пространства, ощущая при этом необычайный восторг духа. Также правильна и связь Тициана[1]... Да, именно торжественность, какое это прекрасное, мощное и победное чувство, благо тому, кто может ощущать его! И разве все события спешащие не должны вызывать это чувство! Разве не происходит смещения, очищения и перерождения сознания! Не убоимся ничего, ибо Щит над подвигом Света. Признавший Щит не выпадет из-под него!
Да, чуть было не проглядела очень Важный вопрос Ваш. Вы глубоко правы, что нужна большая осторожность с темою армагеддона. Именно, нельзя подчеркивать о гибели планеты. Также к таким книжечкам не следует помещать и моих выдержек. Они должны идти также без имени, как и все прочие книги. Пожалуйста, родной Рихард Яковлевич, просмотрите все такие сборники и выпустите всё, что нежелательно по времени. Ведь одно дело, когда нечто разбросано во многих томах, и совершенно другое, когда они собраны вместе. Картина может получиться весьма сгущённая, потому именно тема Армагеддона должна быть очень просмотрена. Ведь эти малые книжечки могут проникать в среду простую, которой лучше дать всё самое строительное, всё самое устремлённое к высшим понятиям.
Высылаю чудесную книжечку Рассказы странника[1], которую я обещала Фёдору Антоновичу; так как я получила не то количество экземпляров, которое хотела, то пока высылаю лишь одну. Советую всем прочесть её.
Думаю шестого или же седьмого марта выслать Вам всю первую часть второго тома Т. Д. Некоторые имена не могла найти в русской транскрипции, потому оставила их в их латинской передаче.
Спасибо Клементию Станиславовичу за его сердечную весточку. Напишу ему, как только справлюсь с неотложными отсылками.
Извиняюсь за довольно грязное письмо, но я очень тороплюсь отослать его.
Шлю Вам, родной Рихард Яковлевич, всю радость сердца Вашему пониманию сотрудничества в великом Служении. Произносите Семисловие так, как ближе Вашему сердцу. Вся мощь лишь в сердечном импульсе. Приложу в следующем письме некоторые Указания в связи с Семисловием.
Самый сердечный привет Вашей супруге и всем друзьям. Пусть всем будет светло!
Сердцем и духом с Вами,
Е.Р.
Посылаю сегодня почтовым переводом 15 шиллингов на фризии.
_______
Примечания
