10.09.1938 Е.И.Рерих Р.Я.Рудзитису
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
Е.И.Рерих – Р.Я.Рудзитису
10 сентября 1938 г.
Дорогой Рихард Яковлевич, так радовались, прочтя в письме Гаральда Феликсовича, что Ваша поездка в Таллинн оказалась столь удачной. Но, видимо, поездкой в Вену Вы желаете еще лучше закрепить достигнутые результаты. От всего сердца посылаем Вам лучшие утверждения полного выздоровления.
Относительно Тагора должна сказать, что я очень люблю его облик и большинство его литературных произведений, но как отобразителя индусской религиозно-философской мысли я предпочитаю Вивекананду. В Тагоре нет той огненности, той динамичности, которая так характерна была для Вивекананды. Тагор – воплощенная мягкость, и сам голос его – высокий тенор – представляет удивительный контраст с его патриархальной внешностью. Может быть, в этом следует искать ключ к некоторой двойственности, присущей ему.
Думаю, что Тагор отстаивает воззрение «искусство ради искусства» под влиянием Запада. Сама формула «искусство ради искусства» не лишена глубины, ибо в конце концов все сводится к искусству. Искусство ведь есть искание и выражение высшего совершенства во всем. Потому каждое устремление, каждое действие человека, совершенствуясь в выражении своем, приближается уже тем самым к области искусства. Сама Природа есть выражение высшего искусства в постоянном творчестве. Потому эту формулу можно было бы перефразировать – «совершенство ради совершенства». В конце прошлого столетия среди художников поднялся очередной протест против чрезмерно доминировавшего тогда значения сюжетности в картине. Сюжет картины ставился на первое место, и чисто художественные задачи отходили на второй план. Тогда на Западе и возникла эта формула – «искусство ради искусства», и она оказала большую пользу. Но, как всегда, и эта полезная ступень с течением времени выродилась среди посредственностей в самые нелепые формы до изображения так называемых «абстрактных» картин, на которых ничего нельзя разобрать.
Но теперь подходит новая ступень, ступень синтеза, и нужно уметь сочетать чисто художественные задачи с творческою мыслью и прекрасною формою. Эстетическое наслаждение наше должно тоже соответственно расшириться, чтобы вместить искусство во всей его полноте. Все Музы должны быть призваны к участию над единым произведением искусства. Каждый творец должен впитать основы всех искусств, чтобы на них создавать свое произведение.
Именно искусство должно служить возвышению сознания человечества, но ставить ему какие-либо ограничения в способе выражения его – невозможно. Понятие искусства уже отвергает всякое безобразие, и потому красота остается единственным мерилом его.
Но, кажется, сам Тагор уже больше не исключает возможности выражения абстрактностей в картинах, ибо он занялся художеством, и эти его попытки иначе как «абстрактностями» назвать нельзя. Тагор – чудеснейшая душа и, прежде всего, душа тонкого поэта, потому принесем ему наше почитание.
Теперь относительно многоликости поэта в его представлениях Божества. Поэт, обращаясь к Высшему Существу, духом подымается к высшему образу красоты проявленной, и где же искать эту красоту, как не в высшем для нас символе, в облике венца Творения? Но Высшее Существо восточного сознания бесконечно разнится от Высшего Существа в представлении Запада, его Высшее Существо неотделимо от своего Творения. Его Творение и есть Он Сам. Восточное Сознание в противоположность западному в основе своей синтетично и привыкло все объединять и вмещать. Потому оно чтит Великое Начало под всеми Его Аспектами, ибо все Аспекты и все Пути принадлежат Ему.
В Упанишадах сказано: «Высшее Существо все проникает собою, стало быть, оно прирожденное достояние каждого». И каждый индус впитывал это понятие с молоком матери. Восточное сознание, привыкшее рассматривать себя как частицу единой беспредельной жизни, проявляющейся в бесконечной фантасмагории сменяющихся миров и тварей, легко вмещает все формы таких проявлений. Он знает, что сам он есть лишь отображение Высшего Существа, которое находится в постоянном процессе раскрывания своей беспредельной сущности.
Риши Индии, в глубокой мудрости своей, знали об эволюции или раскрывании единой беспредельной жизни и понимали, что человеческое сознание может восходить к Истине лишь привычными ему символами, потому, наряду с высшим представлением Несказуемой Тайны Бытия, они дали ему величественную скалу прекраснейших Образов, чтобы вызвать и воспитать в нем всю гамму тончайших оттенков чувств, представлений и мыслей. Потому представление о Высшем Существе всегда вполне соответствует той ступени развития, на которой находится человек.
Великая красота заключается в осознании беспредельной жизни, беспредельной эволюции, в осознании единства в многообразии всего сущего и, следовательно, основного равенства. Но не меньшая красота и в представлении беспредельной мощи человеческого ума и его мыслетворчества. Высшая Жизнь проявляется в неисчислимом разнообразии проявлений Природы, и человек, ее создание, в свою очередь, призван творить в доступных ему образах и представлениях. Потому поэт, музыкант и художник, эти выразители творческой мысли, должны находить в глубинах своего существа те символы, которые наиболее отвечают струнам сердца.
Умение отобразить в своем творчестве всю шкалу тончайших чувств, образов и мыслей будет великим вмещением. Потому не будем ограничивать творцов, пусть выливают свою песнь во всем многообразии открытых им звучаний и видений.
Восток говорит: «Не поклоняются Богу как человеку два рода людей: человек-зверь, не имеющий никакой религии, и освобожденная душа, поднявшаяся выше человеческих слабостей и перешедшая за пределы своей природы. Только она может поклоняться Богу как Он есть».
Высшее Существо в представлении Тагора вмещает в себе все любимейшие им, все наипрекраснейшие Облики, которые живут в его сердце поэта. Каждое прикасание вызывает огонь мыслетворчества, и каждая струна сердца будет звучать по-своему на затронутые глубины сознания.
Судя по приведенной выдержке из статьи «Poet's Religion», Тагор хочет подчеркнуть беспредельность эволюции и познания. Ведь в действительности существует лишь единая Истина – Истина беспредельности Бытия, а следовательно, и Познания. В мире проявленном эта беспредельность Бытия выражается в вечном движении циклов или в сменах состояний. Каждая из этих смен, или, как их называют иногда, манвантар (манвантара Вселенной, миров и человеческой жизни), имеет целью выявить и отшлифовать новые грани в Алмазе беспредельного Познания.
Вдумайтесь также, насколько разнообразно творчество Великих Хранителей Знания. Сколько разных аспектов истины Им приходится одновременно насаждать и утверждать, чтобы человечество могло продвигаться. Слишком большой Свет ослепляет, слишком малый отемняет, потому осторожными касаниями возводится человеческое сознание в сужденный ему Чертог Прекрасный под Куполом Всевмещающим. Но бывают периоды, когда сознание заходит как бы в тупик и без особой помощи не может выйти из него, тогда приходит очищение, выражающееся в революциях, в низвергании старых догм и ценностей. Тяжки эти периоды, но они приносят и оздоровление, и дальнейшее восхождение становится возможным. Великие Учителя человечества действовали как целители духа и тела, но последователи Их не понимали Их бережных касаний и вместо луча врача вбивали гробовой гвоздь.
Так примем все выражения истины и будем оценивать их лишь по их красоте. Конечно, нового я ничего не сказала, но просто хотела еще раз запечатлеть свое кредо в свободу выражения творчества, конечно, устремленного к красоте.
Теперь совершенно доверительно пересылаю Вам копии писем Карла Ивановича, полученные мною этим летом, в июле месяце и при письме от 5 июня. Содержание этих писем явилось для меня полною неожиданностью, ибо в свое время Карл Иванович не сообщал мне их содержания, но лишь кратко извещал постфактум о своем обращении к упомянутым лицам. Так, его первое официальное обращение датировано 28 августа 34 года, меня же он известил о нем лишь 22 сентября в следующей краткой форме: «Соответствующее письмо о деятельности и значении нашего общества я написал главе нашего правительства, приведя и Вашу характеристику переворота, напомнив о переданном ему в свое время письме Н.К. и о прежнем моем сотрудничестве с теперешним вождем латвийского народа». Точно так же и о всех его последующих обращениях я узнавала лишь постфактум и без ознакомления с их содержанием. Теперь можете себе представить, как мы были поражены, получив в июле сего года копии этих обращений! Скажу откровенно: содержание их нас очень огорчило. Почему тогда винить Тарабильду или даже Паскевича и Кавка, когда такой, казалось бы, опытный педагог и чиновник допустил ту же нескромность. Может быть, некоторое странное отношение в чиновных кругах и явилось следствием такой нескромности. Конечно, мне и в голову не могло прийти, что в официальном обращении будет упомянуто Высшее Руководство. Есть, конечно, и другие странности, но перечислять их не буду, Вы сами увидите их. Настолько я не допускала мысли, что можно говорить с незнакомыми людьми о Высшем Руководстве, что даже книги серии «Агни Йога» предложила Карлу Ивановичу, чтобы не раздражать чей-то слух, называть Учением Живой Этики или Учением Новой Жизни. Мне казалось, что он вполне понимает, как священно нужно оберегать Высшие Понятия. Кроме того, я просила его не вступать ни в какие диспуты с представителями духовенства, ибо это вредно и абсолютно бесполезно.
По получении этих копий собиралась Вам тотчас же написать, но занемогла и пришлось отложить. Но сейчас пришло письмо от Александра Ивановича, в котором он пишет, что намеревается к 18 ноября преподнести президенту государства свои три книги с соответствующей надписью и спрашивает меня: «Как Вы находите мой проект? Стоит ли приводить его в исполнение? У меня как-то недавно был Карл Иванович. Он мне рассказал, что писал письма президенту государства, посвящая его в наши идеи, и копии его писем имеются якобы у Вас. Если это так, в чем сомневаться я не имею никаких оснований, то, может быть, и мой подарок не будет неуместен?»
Теперь, дорогой Рихард Яковлевич, Вам будет ясно, почему Карл Иванович вдруг решил послать мне копии своих давнишних писем. Самому Карлу Ивановичу я еще не писала, когда соберусь, пришлю Вам копию письма. Но не скрою, трудно будет ответить так, чтобы он не обиделся. Но Александру Ивановичу я ответила следующее: «По-видимому, сообщение Карла Ивановича о том, что он писал упомянутому Вами лицу, посвящая его в наши идеи, и что копии его писем якобы находятся у меня, не было Вами вполне понято. Копии этих давнишних писем получены мною лишь этим летом в июле месяце при письме от 5 июня 38 года. В 34 году Карл Иванович в своем письме от 22 сентября сообщил мне следующее: "Соответствующее письмо о деятельности и значении нашего общества я написал главе нашего правительства, приведя и Вашу характеристику переворота, напомнив о переданном ему в свое время письме Н.К. и о прежнем моем сотрудничестве с теперешним вождем латвийского народа", и это все. Н.К. никогда не обращался к упомянутому лицу, и, вероятно, имеется в виду письмо Н.К. к предшественнику в связи с передачей знака от культурных учреждений. Просматривая письма Карла Ивановича, я нашла следующую фразу в письме от 23 апреля 35 года: "Не только лютеранское духовенство, но, кажется, вообще все местные христианские церкви видят в распространении Учения Живой Этики нежелательное соперничество и критику. Несколько тому способствовала и книга Клизовского, которую духовная цензура едва не запретила".
Потому считаю, что сейчас до перерегистрации нужно проявить максимум бережности. Может быть, лучше не передавать сейчас и Ваших книг. Время покажет наиболее удачный момент...»
Как видите, я не комментировала инцидент с таким запоздалым ознакомлением нас с содержанием официального обращения, ибо, как я понимаю, Александр Иванович находится в дружественных отношениях с Карлом Ивановичем и, конечно, по дружбе не удержался бы и сообщил ему о нашем огорчении и тем самим, может быть, осложнил отношения Карла Ивановича к Обществу. Что сделано, то сделано, и теперь нужно постараться тактично обратить все это на пользу. Хорошо, что хоть сейчас мы это узнали, и теперь нужно занять твердую позицию. Вся деятельность Общества есть общекультурная широкая работа, направленная к поддержанию высшего морального и культурного стандарта среди его членов в полной лояльности к государству и народу его. <...>[1]
Примечания
