15.10.1944 (Письма Н.К.Рерих в Америку)
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
15.X.44
Родные наши,
Спасибо за письмо от 31-го августа. Много в нем неожиданностей. Какая именно болезнь Б[ориса] К[онстантиновича]? Не сообщит ли Д[утко], в чем дело? И с какого времени Б[орис] К[онстантинович] в госпитале? Удивителен эпизод с Валентиною. Все это печально! Может быть, были и какие-нибудь иные причины? Общество А[гни]-Й[оги] начните спокойно. Пусть приходят, беседуют – без хлопот. Жалеем о Ваших сведениях о Мур[омцеве]. Ничего не поделаете. Получены два пакета холста от Муромцева. Большая радость. Холст хороший, очень пригодится. Взяли сорок одну рупию за пошлину, какая-же цена самого холста? Напишите. Краски оказались масляные, а я употребляю для темперы в порошке – эти Светику для масляных картин будут хороши. Если бы Мясин заплатил – можно за холст отдать. Отсюда денег невозможно переслать. Получено разрешение на издание “Himavat”. Условия следующие: 1) Печатать не более тысячи экземпляров. 2) Книга должна содержать не более 350 страниц. 3) Страница не более как 5 1/2 на 3 1/2. Такие условия, еще при пожертвовании Р[усскому] Красному Кресту. Далеко не уедешь при таких ограничениях. Наверно, кое-что придется и сократить. Спрашивается, в какой части книги делать вивисекцию? Из “Россики”? Из “Химавата”? Из “Мир через Культуру”? Из “Искусства”? Пожалуй, опять искусство пострадает, часто этим кончается. Нужно помянуть, что и такое разрешение было дано по личной любезности. При Десаре (осеннем празднике) ряд статей появился: в “Свободной Индии” – “Сокрытые сокровища”, в “Hindustan Standart” – “Любители искусства”, в “Twentieth Century” – “Судьба”, в “Заре Индии” – “Письмена Азии”. Так, и в трудные для печатного слова дни все-таки звучит зов о Культуре. Второе издание Конлана сейчас напечатано. Вещь в сто страниц печаталась с марта. Может быть, Вам удалось узнать что-нибудь о “Славе”? Грабарю я напоминал о ней, но неведомо, дошло ли мое письмо. Вот уж подлинно: “Тесна моя улица”. Маленькие монографии “Корона Мунди” еще не получены. Наконец получили уведомление из Бомбея – экспортное разрешение на посылку эскизов получено, но теперь новая нелепость! Банк должен поставить свою печать на пакете. К чему? Это уж вроде “сатанинской печати”! И когда человечество изживет этакие нелепости! Эскизы балета – под печатью банка!! “Весна священная” – и бухгалтерия! Ведь какие люди даже не поверят! “И смех, и слезы”! В вихре жизни все нежданно. Самые неожиданные газеты отметили мое семидесятилетие. Радуемся, если Вам удастся хоть несколько дней отдохнуть. Надеюсь, что ВОКС когда-то ответит на Ваши вопросы. Привет сердечный друзьям.
Духом с Вами,
Н.Рерих.
Родная моя Зиночка,
Очень, очень тяжко было узнать о трагическом уходе молодого моряка. Будут ли когда уявлены все обстоятельства, приведшие к такой печальной и, видимо, неожиданной развязке?
Зиночка спрашивает меня, что думаю я о нашей новой другине? Несомненно, она очень даровитая природно, но, будучи во цвете лет, она, конечно, еще не изжила всех земных притяжений, уявленных на пути талантливой и привлекательной женщины. Она любит так называемую красоту жизни, иногда весьма пошлую; земные притяжения сильны, она борется с ними, и я знаю, что ей нелегко; но все же сердце ее полно порывов к истинно Прекрасному и Возвышенному. В ее нескольких письмах ко мне я остро чуяла в ней эту борьбу, и в ответах моих я старалась поддержать ее на мыслях о расширении сознания и совершенствовании ее дарований.
Ее последнее письмо ко мне от 28-го июня было полно восхищения и преклонения перед светлым обликом Рамакришны, который сливался в ее сознании и сердце с Христом. Я радовалась такому правильному направлению и снова подчеркнула в своем ответе значение и красоту высшей формы любви и направила ее к чтению биографий Мистиков, стоящих, как прекрасные Вехи, на пути к Высшему Общению. Она ведь находилась на ступени Зова, когда душа, приблизившаяся к Учению, идет как зажженный факел, полная радости новых духовных переживаний и откровений. Но она утвердилась на яром желании стать ученицей и сотрудницей, и тем самым она предоставила себя на испытания. И это, конечно, она должна была знать, ибо она имеет не только все книги “Живой Этики”, но читала и “Чашу Востока”. Но беда в том, что мало кто из имеющих книги Учения и читавших “Чашу Востока” отнесся с должным вниманием и пониманием серьезности уявленного в них предупреждения подходящим к Учению. В последних двух письмах в “Чаше Востока” сказано: “Испытания неизбежны, и метод испытания следует системе Радж-Йоги, и результатом этого является развитие в ученике, в его темпераменте каждого зародыша добра и зла. Правило это непоколебимо, и никто не избегнет его, напишет ли он письмо или же в тайнике сердца сформулирует сильное желание знания и общения с Учителями. Именно, как вода развивает жар в негашеной извести, так Учение вызывает к ярому действию каждую неподозреваемую потенциальность в ученике...” В моих письмах, которые она переводит, приведена страница, называемая “Предостережение”, написанная в свое время Е.П.Блаватской. Но, по-видимому, наша новая другиня не обратила внимания ни на какие предостережения, имеющиеся в изобилии в Учении, но увлеклась желанием создать в сознании настроение радости и, может быть, не совсем отдавая себе отчета, что радость, охарактеризованная как высшая мудрость, мало похожа на радость, которая ожидается душами, не испытанными достаточно в жизни и не имеющими полного осознания своей ответственности. Я надеялась, что, неся в сердце любовь к Высшему Идеалу, она не допустит легкомысленного подхода к людям. Я предупреждала ее об осторожности с душами неподготовленными, далекими от понимания истинного смысла жизни и не могущими воспринять Учение Живой Этики. Но я не имела права оявиться ей наставницей, ибо я имела тогда от нее не более двух-трех писем, сейчас имею только пять.
В последнем письме она упомянула о встрече с новой молодежью из Р[оссии], об их чистоте и уважении к женщине; на это я ответила, что я всегда знала врожденную чистоту русского характера, русской души. Циничное отношение к женщине, умаление и унижение ее возможны только среди народов уходящих. У меня одна молитва – это, чтобы Россия соблюла свою вновь обретенную чистоту и не заразилась бы язвой пошлости и растления, разъедающей целые страны. Но, видимо, язва эта оказалась яро заразной и ядовитой... Закончила мое письмо словами: “Будем бороться всеми силами духа с пошлостью, легкомыслием в мыслях и во всех жизненных проявлениях и утвердимся на несении подвига...”, но, увы, слова эти долетели слишком поздно... Буду ждать ее письма. Спасибо Зиночке за предупреждение, и прошу не передавать ей ничего из сказанного мною о ней.
Е.Рерих
