22.07.1938 Е.И.Рерих З.Г.Лихтман
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
Е.И.Рерих – З.Г.Лихтман
22 июля 1938 г.
Родная Зиночка,
Несмотря на болезнь, все же пишу Вам – уж очень хочется поспешить передать Вам одну мысль, которая может принести огромные последствия. Вы уже писали о том, что некий профессор, фамилию которого Вы знаете, говорил Вам, что он готов сделать решительно все в защиту Музея, так как он почитает искусство Н.К. Теперь Джин Фосдик прислал нам отзывы на монографию Радосавлевича. Среди этих прекрасных отзывов мы прочли фамилии профессоров Нью-Йоркского и других университетов, библиотекарей, редакторов и других деятелей. Наверное, Вы имеете эти отзывы, ибо мы их имеем в копии, но на всякий случай прилагаем эти имена, так как люди, настолько ценящие творчество Н.К., не могут бездушно отмолчаться на вандализм.
Является мысль, что все эти профессора и всякие другие почтенные деятели могли бы составить письмо к самому Президенту Соединенных Штатов. В этом письме они могут довести до сведения Главы нации о том, что совершился вандализм, который с культурной и художественной точки зрения останется мрачным пятном в истории культуры. Они могут сказать о всемирности признания искусства Н.К., могут упомянуть, насколько разные страны единодушно сошлись в оценке этого творчества и потому совершившийся в Нью-Йорке вандализм является уже не каким-то локальным эпизодом, но вандализмом мировым или, как называл покойный Харше, «нашенэл каламити»[1]. Это письмо не должно быть протестом или требованием, но лишь своевременным доведением до сведения Главы страны о том, что интеллектуальные деятели не могут оставаться безгласными там, где под видом каких-то неблаговидных попыток и формул происходит именно то, что в общественном понимании называется вандализмом, который не может быть терпим.
Можно очень удачно отметить, что Музей с 1923 года был общественным учреждением и Совет Музея единодушно считал содержание музея принадлежащим нации. Это постановление ВСЕХ членов Совета Музея и до сих пор остается в силе, ибо никаким другим постановлением оно не было отменено. Кроме того, по программе Н.К. предполагалась и американская секция музея, для которой при участии самого Н.К. и Святослава уже была приобретаема коллекция картин. Сам Н.К. дал и рисунок эмблемы этой секции. Таким образом, никто не может сказать, что Н.К. так или иначе противился расширению Музея, как в смысле американского отдела, так и заграничных. При этом предполагалось, что в будущем, когда финансовый кризис страны минует, то все здание будет обращено в музей, представляющий искусство многих народов. Такая программа, начертанная Н.К., была известна всем, и тем более представляется злонамеренной проделка Хорша, инспирирующего недостойный шовинизм, которого в Америке никогда не было. Наоборот, именно Америка с открытою душою всегда собирала искусство разных веков и народов. Мы было думали, что «ЗЕЛЬТА ГРАМАТА»[1] могла быть приложена к такому историческому письму, но полагаем, что это могло бы создать некоторые опасности, ибо разные адреса могли бы оказаться в руках недоброжелателей. Может быть, лучше составить такое внушительное письмо без приложений, ибо иначе таких приложений могло бы быть слишком много. Посоветуйтесь с Радо и с другими друзьями, а также со Смитом. Если Смит занимается именно делом Музея, то он может подсказать и некоторые приличные случаю выражения, а также и наиболее удачное время для подачи. Если письмо состоится, то, может быть, Вы прислали бы нам проект его и мы могли бы телеграфно ответить, ведь все время являются новые соображения. Поистине предуказанная протягновенность имеет великий смысл. Можно посчитать, сколько новых полезных обстоятельств и сношений постепенно возникают и дают всему делу необычайный вес. Такое письмо группы профессоров и уважаемых деятелей было бы замечательным историческим документом, исходящим не от тесной группы самих членов совета, но именно от посторонних наблюдателей и ценителей, которые считали своим долгом поставить в известность Главу государства. Даже если бы преступники начали выдвигать привычные им злонамеренные нелепости постороннего характера, то искусство Н.К. во всяком случае остается вне каких бы то ни было махинаций. И Россию в будущем спросят, как обошлись с искусством русского художника, имя которого так глубоко вошло в историю русского искусства. Ведь преступники не думают ни о чем, как только о злостном вредительстве. Они не видят будущего и заняты сейчас лишь безумием вандализма и гангстерства. Посоветуйтесь со всеми полезными людьми и сообщите нам, как решили. Ведь такое письмо никому из подписавших вредить не может – оно останется лишь актом гражданского достоинства. Кроме жителей Нью-Йорка, могут быть подписи и иногородние, как, например, Хюэт, или Якобсон, или Мигер, Пеппер, может быть, Каун и другие деятели. Кончаю, шлю Вам – нашей верной страже – душевные мысли. Уже с 11 июля болею, а сейчас нужны все силы, ибо времена так трудны.
Родная Зиночка, необходимо найти двигателей, которые составили бы ядро против вандализма. Самые прекрасные мысли и протесты еще недостаточны. Пусть Президент Соединенных Штатов знает, что именно в его время совершилось неизгладимое и неповторимое преступление против культуры.
Шлю всю ласку и все мужество для последнего напряжения.
Сердцем и Духом,
Е. Р.
Примечания
