Н.К.Рерих. Листы дневника т.3. Радость

Материал из Энциклопедия Агни Йоги.

Радость

Горы разукрасились снегами, так все красиво, что не по­нять, зачем люди оскверняют свое достояние. Давайте так сделаем, чтобы в каждом письме было что-нибудь радостное. Вот в Вашем описании собрания 17 Ноября была радость. Инге прислала тоже радостное описание, и мы радовались, как сердечно она описывала деятельность Зины. Даже в на­пряженное время можно усматривать радость. Да, да, давайте устроим в каждом письме рассадник радости. Знаем, что на льду цветы не растут, пусть же лед растает под сердечным теплом. Самые «неразрешимые» проблемы просветляются ра­достью.

Помню, в С.Франциско было и парадно, и почтительно, и все же безысходно. Три раза ходил смотреть «Мушкетеров». Думал, коли они обернулись, то и на нашей улице будет праздник. И был праздник! Радость — добрый магнит. И письмо Ильи тоже очень хорошее. Он понимает задачи Зна­мени Мира, именно теперь, когда многие ищут решение ми­ровых задач. А что же может быть реальнее, нежели разумно понятая и примененная Культура? Пусть будет у сотрудников доброе сознание: если кто что сделал, значит, он действовал по способности и по местным условиям.

Только что начал очередное письмо, как пришло письмо из Амторга, копию его Вам прилагаю, так же, как и копию моего письма к Гусеву для Вашего полного ознакомления с этим многозначительным известием. Как видите, Вам придет­ся созвониться и повидаться с Гусевым. И, конечно, это сви­дание будет началом хорошей дружбы. Вы понимаете, как заботливо и благожелательно нужно осведомить Гусева о том, что дело с картинами осложнено агрессией и захватничеством Хорша, который нарушил доверие наше и большинства Трести. Не следует говорить, что картины эти невозможно при­обрести — пусть этот вопрос остается открытым. Действи­тельно, ведь мы и сами не знаем, как обернулось бы дело с декларацией 1929 года. Весьма возможно, что Хорш примет с помощью «покровителя» такие злостные меры, что самые бла­гие намерения декларации могут быть опрокинуты. Естествен­но, Вам придется осветить захватническую деятельность Хорша. Конечно, Вы не будете вдаваться в чрезмерные под­робности, чтобы не затемнить главное, а именно желание Ко­митета по делам искусств иметь картины для музеев СССР. Вы знаете, как люди быстро устают от подробностей не близ­кого дела и разочаровываются. Между тем Вы видите из мо­его письма Гусеву, насколько я сочувствую желаниям Комитета по делам искусств. Вы скажете также, что для ох­раны этих картин существует особая Корпорация, в которой Вы и друзья принимаете участие и которую Хорш пытается обойти. Теперь из конца письма Амторга можно видеть, что Комитет по делам искусств интересуется не только этими [картинами], но и вообще моим искусством, поэтому я сооб­щаю Гусеву, что у нас здесь, в Гималаях, находится большая коллекция моих картин, упоминание о которых Вы найдете в копии моего письма. Имейте в виду, что это обстоятельство чрезвычайно важно,  которое должно быть доведено до  прекрасного заключения. Действительно, было бы прискорбно, если бы здешние картины распылились по чужим землям, а не сделались бы достоянием русского народа. Также Вы обра­тите внимание на заключительные слова моего письма о го­товности служения на Родине и, со своей стороны, под­крепите их известными Вам формулами о моей любви к Ро­дине. Может быть, будет уместно и дать ему список статьи из журнала «Мысль», которая у Вас имеется. Если бы явился интерес к моей семье, то следовало бы упомянуть о Юрии и его необычном знании восточных языков и огромном истори­ческом труде «О Народах Средней Азии», который он не мо­жет закончить здесь из-за недостатка материалов, и в этом Родина могла бы прийти ему навстречу — ехать он всегда го­тов. Также, наверно, будет речь и о таланте Святослава, ко­торый сейчас является, несомненно, лучшим портретистом. Видите, какое важное обстоятельство надвинулось. И Вы чуе­те, с каким нетерпением мы будем ждать последующего. Главное, следует подчеркнуть в беседе значительность и кра­соту последних здешних картин, которую так оценивают здешние критики и музеи, а также и наше постоянное жела­ние работать на Родине.

Вот, какими важными обстоятельствами начинается 1946 год. Пусть он окажется годом благого строительства. Привет друзьям — посылаем это письмо вне очереди для ус­корения. По получении этого письма немедленно созвонитесь с Гусевым и, надо думать, что он уже получит мое письмо одновременно.

 

 

2 января 1946 г.

Публикуется впервые

 

<< предыдущий параграф - оглавление - следующий параграф >>