Симфония 13.312

§312. ...Вертящиеся дервиши или американские трясуны или сибирские прыгуны основываются на таких движениях... — Вертящиеся дервиши — разновидность святых или мудрецов, относящихся к арабскому или туранскому миру, секты нищенствующих мусульманских монахов, членов некоторых суфийских орденов, например, Ордена Кабири или Ордена Накшбандов. Вертящиеся дервиши практикуют знаменитый восточный танец движения по кругу. Как правило, они принадлежат к орденам Кабири и Чешти.

Е.П.Блаватская писала по поводу данного понятия следующее:

“Дервиш. Турецкий или персидский аскет — мусульманин. Бродячий, странствующий монах. Однако иногда дервиши живут в общинах. Их часто называют “кружащими заклинателями”. За исключением аскетизма, молитвы и созерцания, турецкий, египетский или арабский последователь представляет очень малое сходство с индийским факиром, тоже мусульманином. Первый может стать святым нищенствующим монахом, последний же никогда не поднимется выше второсортных оккультных проявлений. Дервиш так же может быть сильным, но он никогда не подвергнет себя добровольным отвратительным и почти невероятным самоистязаниям, которые факир изобретает для себя со все нарастающей горячностью до тех пор, пока природа не выдерживает и он умирает в медленных и изводящих муках. Ужаснейшие деяния, такие как сдирание кожи с живого, отрезание пальцев ног и ступней, вырывание глаз и зарывание себя живым по подбородок в землю и пребывание целыми месяцами в таком состоянии, кажутся детской игрой для них. Дервиша не следует путать с индусским санкхья и йогом”.

Интересные сведения о вертящихся дервишах содержатся в “Разоблаченной Изиде” Е.П.Блаватской:

“Дервиши, или “вертящиеся чародеи”, как их называют. Кроме аскетического образа жизни, молитв и созерцания, эти последователи Магомета только немного сходны с индийскими факирами. Последние могут стать саньясинами или странствующими святыми монахами, тогда как первые не поднимаются выше своих второклассных оккультных феноменов. Дервиши также могут быть сильными гипнотизерами, но они никогда добровольно не подвергнут себя отвратительным и почти невероятным самоистязаниям, которые факир изобретает для себя с какою-то все увеличивающейся жадностью до тех пор, пока его естество не познается, и он не умрет в медленной мучительной агонии. Наиболее страшное деяние, а именно: сдирание кожи заживо с конечностей; отсекание пальцев ног, ступней и ног заживо; вырывание глаз, зарывание себя заживо в землю до подбородка и проведение в таком состоянии месяцами, кажется им детской игрой. Одной из самых обычных такого рода мучений является Чадди-Парвади. Факира подвешивают на один из движимых рычагов чего-то похожего н виселицы, какие можно увидеть поблизости многих храмов. На конце каждого из этих рычагов прикреплен блок с просунутой через него веревкой, которая оканчивается железным крюком. Железный крюк сажают в голую спину факира, которого, пока он заливает землю своей кровью, подтягивают на воздух и затем крутят вокруг виселицы. С самого начала этой жестокой операции и до тех пор, пока его не снимут с крюка и не полетит на головы окружающей толпы, — на лице факира не дрогнет ни один мускул. Он считается спокойным, серьезным и таким невозмутимым, точно он принимает освежающую ванну. Факир будет смеяться и презирать всякое мучение, какое только можно представить, ибо он убежден, что чем больше будут умерщвлять его внешнее тело, тем сиятельней и священней становится его внутреннее, духовное тело. Но дервиши ни в Индии, ни в других магометанских странах никогда не подвергают себя таким воздействиям” (“Разоблаченная Изида”, ч.I, с.31).

Упоминаемые здесь быстрые движения дервишей складываются в практику особых танцев, приводящих людей в экстатическое состояние. Подобная практика считалась в суфизме “опьяняющей” (разумеется, в аллегорическом смысле). Ей противостояла так называемая “трезвая” традиция, предполагающая достижение просветления путем углубленной медитации, самонаблюдения и самоконтроля, духовного бодрствования и “спокойного созерцания высшей реальности”. Подход Агни Йоги ближе к последнему пути.

Американские трясуны. — Наиболее серьезно на североамериканском континенте применяли практику быстрых, напоминавших тряску, телодвижений, некоторые племена индейцев. Они верили, что таким путем быстрее всего можно войти в экстатическое состояние и слиться с миром духов, с Богом.

Сибирские прыгуны. — Такими прыгунами, верившими, что с помощью особых быстрых движений, прыжков и танцев, можно быстрее всего достичь Бога, были представители целого ряда религиозных сект и направлений: пятидесятники, хлысты, наконец, северные и сибирские шаманы.

Сибирские прыгуны, трясуны или шаманы посредством исступленного танца, очень быстрого ритма и особых телодвижений входили в измененные состояния сознания, пробуждали скрытые ресурсы организма и психики и производили так называемые чудеса и феномены. Однако подобная “тряска” наносила определенный ущерб и окружающим, и нередко, самому “трясуну”. Е.П.Блаватская писала:

“Однако, многие проживающие в Сибири русские твердо убеждены в “сверхъестественных” силах шаманов. Каждый раз, когда они собираются для поклонения, это всегда происходит под открытым небом, на высоком холме или в укромной глуши леса — этим напоминая нам старинные обряды друидов. Их церемонии по случаю рождений, смертей и свадеб представляют собой только ничтожную часть их культа. В него входят жертвоприношения, обрызгивание огня спиртом и молоком, и вещие гимны или, вернее, магические заклинания, запеваемые выполняющим церемонию шаманом и заканчиваемые хором всех присутствующих.

Многочисленные медные и железные колокольчики, носимые ими на жреческом одеянии из оленьей кожи или на поясе из кожи другого живописного, считающегося магнетическим,— применяются для того, чтобы прогнать вредоносных духов воздуха — суеверие, разделяемое всеми народами древности, в том числе и римлянами и даже евреями, о чем говорят их золотые колокола. По той же причине у них имеются железные посохи, также покрытые колокольчиками, Когда после известных церемоний, желаемый кризис достигнут, ”дух уже заговорил”, и жрец (он может быть и мужчиной и женщиной) ощущает его непреодолимое влияние, то рука шамана притягивается некою оккультною силою к верхнему концу посоха, который обычно покрыт иероглифами. С ладонью, опирающейся на этот посох, шаман поднимается в воздух на значительную высоту, где остается некоторое время, Иногда он подскакивает чрезвычайно высоко и, в зависимости от контроля, — ибо часто он только безответственный медиум, — изрекает пророчества и описывает будущие события. Так, например, в 1847 году в далекой глуши Сибири один шаман пророчествовал и предсказал сточными подробностями исход Крымской войны.

...В Сибири шаманы все невежественны и неграмотны. Шаманы Татарии и Тибета — их очень мало — большей частью по-своему ученые люди и не позволяют пасть под контроль никаких духов. Первые являются медиумами в полном смысле этого слова; последние же — “маги”. Неудивительно, что набожные и суеверные люди, увидев один из таких кризисов, заявляют, что шаман был одержим бесом. Точно так же, как в случаях корибантского и вакхического исступления у греков древности, “духовный” кризис шамана проявляется в буйном танце и в дикой жестикуляции. Мало-помалу в зрителях возникает дух подражания; охваченные неотразимым импульсом, они тоже танцуют и в свою очередь приходят в экстаз; и тот, кто начал с того, что присоединился к хору, постепенно и бессознательно начинает участвовать в жестикуляции до тех пор, пока не падает на землю истощенный и часто умирающий” (“Разоблаченная Изида”, т.2, с.521-522).