01.01.1946 (Письма Н.К.Рерих в Америку)
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
1.I.46
Родные наши,
Вот и Новый год! Будет ли он новый или опять старый – увидим. Может быть, вернее сказать: “Еще один год”. Бывало, мы никогда “нового” года не встречали, а провожали старый год с благодарностью. Каков новый год, еще неизвестно – пусть покажется. А в прошлом году – жили, трудились, творили – и за это спасибо. Беды миновались, трудности преодолевались, друзья обретались – и за это спасибо.
Как подумаешь о десятках миллионов несчастных, обездоленных, озлобленных – ужас берет. А радио кричит: “Зима суровая, снежная”, всюду недостача, и как вопль отчаяния – забастовки! А цены растут, и нет надежды, что они “чудесно” опустятся. И в людях замечается какая-то смуть. Но все же скажем молодому году: переживем, не бывать бы счастью, да несчастье помогло. Поет баян: “Несчастья – радостей залог”. Вот русские герои превозмогли беды и устремились к строительству. Любо читать и слышать о новой русской стройке.
Мудр русский народ. На призрачные заверения он скажет: “Мели Емеля – твоя неделя”, а не то сурово отрежет: “Говори, что хошь, а цена тебе грош!” Велико и терпение народное, впрочем, Илья Муромец тридцать лет сиднем сидел, а какие подвиги потом натворил. Есть природная Культура в русском человеке. Сколько мудрых речений, бывало, в деревнях наслышишься, а ведь нам много довелось с народом беседовать. Вот и в 1926-м году на сибирском пути к Москве мы встречали замечательных собеседников. Строители новой жизни!
В то же время в неких странах двуногие сотрясаются в нелепом джиттербаге1. А колесо прогресса катится своим путем, отмирает одряхлевшее, нарождается бодрое преуспеяние. Народ мечтает о содружестве, а из него рождается добротворчество. И в эту чашу Культуры положим нашу лепту, где можно делом, а где – мыслью, мысленным приказом. Если бы вся жизнь была сахарной, то ведь от сладости и оскомина бы набилась. Представьте, все кушанья на сахаре – какое отвращение! А где же тогда будет “соль земли”? Итак “per aspera ad astra”!
Помните, об уране когда слышали? На небо поглядывали, а уран-то оказался под землею, и весь мир заговорил о пресловутом уране. Газеты опять говорят о волне преступлений в Англии. Говорят, что нынешняя зима будет труднейшей в Европе за триста лет со времени Тридцатилетней войны: холод, голод, болезни. Все это Вы также знаете, как и мы, но люди напоминают друг другу о бедствиях, как бы ища сочувствия. Но все же злоба шипит повсюду, а беспорядок – всюду, точно мусор после обвала.
Кончаю мой лист о дружестве: друзья, может быть, Вам кажется, что говорить о дружестве – трюизм? Увы, сейчас это не трюизм, но необходимость. Вот до чего дожили. И по какому такому щучьему велению снизойдет “благорастворение воздухов”? Ненависть, злобное подозрение не с неба свалились. Люди ткали злобные легенды, копали могилы. Занятие темное!
Улыбнемся к новому году. На днях поминали мы лондонскую легенду о том, что я не Рерих, а Адашев. И такая чепуха ползала по миру. Забавно, чего только не бывало! Еще в студенческие годы пришлось ставить живые картины на кавказском вечере. Понравились. Подходит Блох из “Новостей”: “Вы ведь кавказец?” – “Нет, я – питерский”. – “Ну я все-таки напишу, что вы кавказец, картины-то очень хороши”. Через год с Микешиным ставили картины на украинском балу в Дворянском Собрании. Опять вышло ладно, и на этот раз газеты назвали меня украинцем. Вот Вам и биография! Впрочем, мы были и еще украинцами, когда у нас собиралось “нелегальное” общество имени Шевченко. Дид Мордовцев и прочие щирые, добрые люди. Живы ли? Тут же Микешин зарисовал председательствовавшего моего отца, и все подписались. Этот лист должен был быть в моем архиве у Б[ориса] К[онстантиновича] – если архив вообще существует. Странно, о последних днях Б[ориса] К[онстантиновича] мы так и не имеем сведений. Даже неправдоподобно.
К новому году думали, как опять потребовалось Знамя Мира – памятка о самом ценном. Думали, как оно окажется содружником, а когда-то, может быть, заместителем АРКА. Любопытно подмечать, как в жизни одно становится труднее, а другое вырастает и делается понятнее и ближе. Так зададим новому году доброе задание, а то нахлынут неразрешимые проблемы, и вместо добра опять затуманятся дали. Уже который раз газеты говорят о неслыханной волне преступности в Англии, о каких-то странных прогромах в Польше – много тревоги. Опять что-то печальное, а к новому году надо повеселей. Что бы такое? Вот у нас куры не несутся и коровы молока не дают. Впрочем, какое же это веселье?! Радость останется в том, что Вы и мы можем трудиться и сеять добро. Это самая прочная радость, будем ценить ее и слать признательность тем, кто способствует ей. Подумаешь о радости, а она уже и стучится. Сразу две радости: одна Ваше письмо от 19.XI.45, а другая от Хейдока из Шанхая от 5.XII.45 – не только жив, но и собрал целую группу отличных сотрудников. Жил русскими уроками. Все это ладно.
В Вашем письме много радости – так и должно быть поверх всех бурь и невзгод. Действуйте бодро по местным условиям, самодействительность покажет лучший исход. Знаем, что сделаете все, как лучше. Очерк Знамени Мира в память милого Спенсера пришлю. Для ускорения включу по-английски из бывших статей.
Пусть будет Дедлей председателем Комитета Знамени Мира. Так и отплывайте в новое плаванье. Если наладятся отношения с Еременко – хорошо. Вам виднее, когда лучше дать мои обращения к членам. В конце концов, они касаются всех: и [Общества] Аг[ни]-Й[оги], и АРКА, и Знам[ени] М[ира]. Зов о Культуре общечеловечен. А сейчас он нужен неотложно. Только что пришел пакет с письмом Дедлея к членам АРКА за октябрь. Письмо звучит прекрасно и дельно. Такие письма должны целиком входить в отчет АРКА – ведь они и есть часть отчета. Вот всякие критиканы взяли бы да и сделали такое же полезное. Спрашиваете, как быть с помещением, не купить ли дом. Думается, что Уид должен знать эти местные условия. Так все переменчиво.
Пусть “Пантелей[мон-целитель]” у Вас висит с прочими картинами. В Археологический Институт две картины были даны при Маггофине и висели в колледже, где преподавал преемник его, кажется, Лорд по фамилии. Название колледжа не помню. Хорошо бы их выставить у Вас, тем более, что Институт не провещился. За десять лет они не прислали сюда своих изданий, а я ведь пожизненный член и был вице-председателем. Неужели они ничего больше не издают? По нынешним временам все возможно.
Итак, пошлем новому году наказ, чтобы был добрым, чтобы не столько о войне, сколько о мире заботился. Привет друзьям, а самым лучшим – самый большой привет.
Сердечно,
Н.Рерих.
