05.11.1937 Николай Рерих Рихарду Рудзитису
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
Николай Рерих Рихарду Рудзитису
NAGGAR,
Kulu, Punjab, Br. India
2–5 ноября 1937 г.
Родной наш Рихард Яковлевич,
Большое спасибо за Ваше письмо от 21-го с приветствиями, а также благодарим К.О. Валковского за все его интересные присылки. Таким образом выясняется вся картина Конгресса и всех связанных с ним обстоятельств. Глубоко понимаем все Ваши соображения. Ценим, как чутко Вы улаживаете всякие такие произрастания, которые при небрежном отношении могли бы вырастать в безобразные заросли. Мы уже писали Вам, что полагаем: приветствия должны быть печатаны на их оригинальном языке. Мы не поняли, почему Вы пишете, что приветствия должны быть все также переведены. Думается, что оригинальные языки подчеркнут и участие многих стран в Конгрессе, а это для Общества всегда полезно. Прилагаем список тех приветствий, которые Вы нам при последнем письме прислали, разделив их на два рода – одни могут быть напечатаны текстуально, а другие – лишь имена или учреждения, от которых они были присланы. Ранее уже послали Вам список для предыдущих приветствий. Если у Вас явятся какие-либо местные соображения, указующие, что некоторые полезно напечатать текстуально, а из текстуальных некоторые полезно перенести в разряд именных, то, пожалуйста, сообщите нам Ваши соображения. Владимир Анатольевич может просмотреть корректуру с точки зрения английского языка. Менять текст приветствий, конечно, неудобно. Как я уже писал, наибольшее недоумение вызывает Гребенщиков, и, может быть, Вы решите поместить лишь первую половину его приветствия, как в прошлом письме уже и указывалось. Затрудняемся, как поступить с приветствием Писаревой, ибо из всего этого длинного привета невозможно выкроить одну какую-либо часть; чтобы не было горших последствий, лучше помянуть лишь её имя. В приветствии от Лосских четвёртое имя – М.Стоюнина (известная педагогическая деятельница). С большим интересом будем ожидать список мест, откуда возвращена книга Иванова за ненахождением адресата. Если уже местный писатель не может получить свою же книгу, то это, очевидно, явное недоразумение. В прошлом письме мы полагали, что через местного консула можно бы направить эту книгу пошире, спросив его совета куда именно. Вы понимаете, насколько всё это спешно. Надеемся, что Шклявер уже передал меморандум о Пакте по тому же направлению. Повсюду нужно выяснять положение вещей, рассеивать мрак всяких недоразумений. Очень рады были слышать, что число посетителей Музея было так значительно. Среди этих вновь приходящих, конечно, найдутся и новые друзья. Очень следите за этими возможностями. Также имейте в виду и явление обратного порядка, если заметите, что кто-либо даже из членов почему-то уклонился или вообще утерял лояльность. Не придавайте резко осуждению, но исследуйте, какие именно причины тому виною. Как у меня сказано в одной из моих поэм: «а друзей и врагов не считай». Ведь бывают же и такие типы, которые, подобно Хоршу, носят в течение четырнадцати лет сладчайшую маску, чтобы потом тем удобнее похитить чужое имущество и произнести всевозможные клеветы и кощунства. И такие джинны бывают. Теперь если не о джиннах, то, во всяком случае, об окаменелостях: в последнем октябрьском номере Вестника, издаваемого в Женеве Каменской, появилась её очень радушная рецензия на Священный Дозор, в которой попадаются слова «всей душой приветствуем слова автора, обращённые к смелым пионерам, строителям новой жизни» и другие тому подобные выражения. В конце журнала помещена заметка о 10 октября, в которой празднование указано в Америке, а не в Риге, хотя об этом через Писареву она знала. Заметка кончается словами: «Рериха мы знаем и как выдающегося художника, и как активного общественного деятеля, и как автора многих интересных книг, посвящённых новой психологии и Теософии, именуемой им Живой Этикой». Комментарии излишни, и Вы можете видеть как внутреннее, так и внешнее значение этих сообщений. Во всяком случае, Вам их полезно знать для ближайшего будущего. Может быть, Надежда Павловна пришлёт Вам прочесть и весь октябрьский номер Вестника. Мы вполне понимаем Ваши соображения относительно Угунса. Вы сделаете так, как лучше по местным условиям. Наверное, за эти дни у Вас накопились и ещё разные интересные местные данные. С последней почтой мы получили письмо от Беликова из Таллина (он переписывается с Клизовским) о том, что он хочет собрать общество или группу моего имени в Таллине. В конце концов, мы его совершенно не знаем и опасаемся, чтобы не произошло какое-то нежелательное столкновение с другими действующими в том же направлении. Мы ему напишем, чтобы он по этому делу обратился к Вам. Вполне согласны с Вами, что В.М.Сеплевенко поступает крайне неосмотрительно и может внести много вреда. Мы ему написали, чтобы он изъял помянутые Вами рекламы. Вполне понимаем и Ваши слова об Асееве, ибо по местным условиям, да и по денежным соображениям, действительно невозможно Обществу взяться за издание Оккультизма и Йоги. Кроме того, последние сношения Асеева с Батуриным на Дальнем Востоке произвели крайне дурное впечатление, о чём мы в повторных письмах оттуда слышали. Эти дни Е.И. в постели с простудою и температурою – всё это тем более понятно, ибо напряжение мира велико. Сердечный привет Вам всем – Да будет Вам всем светло –
Сердцем и Духом с Вами,
Н.Рерих
II.
Вполне понимаем, что название Общества по местным условиям изменять не следует. Пусть оно официально называется, как сейчас, а в частных письмах или статьях оно может для сокращения называться Обществом Рериха. Всячески будем избегать каких-либо возможных осложнений. Что касается Вашей идеи об индусском отделе музея, то предлагаем отложить эту идею на будущее, и даже на далёкое будущее. Причин тому много. Во-первых, Мехта сейчас является магистратом и сборщиком податей Соединённых Провинций и членом Агрикультурного правительственного совета и, занятый этими правительственными должностями, будет непригоден для такого общественного дела, требующего личного внимания и заботы. Во-вторых, мы уже пробовали организовать пожертвование художественных предметов для Брюгге, и из этого, кроме бумажного сочувствия, толку не вышло. В-третьих – хорошие вещи будут стоить очень дорого, а нехорошие не нужны. В-четвёртых: индусское искусство нельзя представить без старинного искусства, а это собирательство весьма дорого стоит. Пятое: трудно назвать, который именно музей взял бы на себя такую инициативу, ибо рассчитывать на англо-индийские правительственные музеи не приходится. Шестое: кроме того, производя выбор среди индусских художников, сразу натолкнулись бы на соревнование, профессиональную зависть и всякие подобные неприятности, так что, кроме огорчения и затруднения, мало бы что получилось. Седьмое: лучше пока что сосредоточиться на собирании латышских, литовских и эстонских художников. Это дело большое – ведь, кроме молодых новейших художников, в семьях могут храниться и вещи умерших художников. Кроме того, в будущем возможен и отдел хорошего народного прикладного искусства, а всё это потребует и времени, и энергии, и затрат. При некоторых националистических течениях лучше показать, насколько забота прикладывается к собиранию или к выставке вещей балтийских художников. Ведь впоследствии возможен был бы и финляндский отдел. Словом, имеется такая обширнейшая программа, что не хватило бы сил устремляться и в далёкие края. Ведь и Пакт Мира требует постоянного напоминания, стучания и вразумления. Кроме того, и положение Угунса требует постоянных забот, ведь вопрос распространения, наверное, стоит очень остро и для этого столько требуется и внешних и внутренних усилий. Жертвователи на издательство должны же хотя бы и медленно, но получать возмещение, в том случае если суммы были заимообразно одолжены и обеспечены самими изданиями... Ввиду того, что будет много цветных воспроизведений с моих картин, имеющихся в Риге, то никаких копий делать не следует. За редкими исключениями копии оказывают плохую службу самому художнику... Елена Ивановна очень печалится, что, по болезни, ещё не может писать Вам и Гаральду Феликсовичу. Она всё ещё в постели с высокой температурой и с болями. Это очень прискорбно, но напряжение повсюду так велико.
_______
