09.11.1934 Рихард Рудзитис Елене Рерих
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
Рихард Рудзитис Елене Рерих
9. XI. 34
Дорогая и глубокоуважаемая Елена Ивановна!
Не знаю, как выразить всю свою благодарность за всё Ваше внимание к нам, также и лично ко мне. Моё сердце глубоко тронуто, моё сердце шлёт Вам свою самую горячую благодарность и привет. Получил Ваше письмо с дорогими огненными страницами Мира Огненного, затем также начало Мира Огненного, затем Heart[1], мускус.
Верно, что известная глава в Чаше Востока в своё время также среди некоторых наших членов вызвала много вопросов и переживания, некоторых, может быть, на время даже смутила. Тем, кому труднее всего было вместить эту главу, кто постоянно вопрошал и мучился внутренними противоречиями (помню двух-трёх членов во второй группе), Феликс Денисович советовал отложить чтение книги на время, и когда они снова брались за неё, многое уже прояснялось в их сознании. Теперь даже более консервативные сознания уже вросли в содержание этой книги.
Отношение к Чаше Востока, конечно, зависело от тех основ миросозерцания, в которых человек воспитывался с детства. Особенно если эти основы не нашли свою переоценку ценностей в молодости, но продолжали расти до самого знакомства с Учением, то прикосновение к новому горизонту было тяжелее. Труднее всего было приверженцам церкви, особенно православным, уже с детства вросшим в традиции церкви. Большинство среди членов получило лютеранское воспитание, в некотором смысле более либеральное, но религиозно ищущих людей оно мало удовлетворяло, потому им легче было развязаться. Чашу Востока мы решили выдавать более зрелым умам, но, конечно, не всегда это можно было провести. Говорили также, что хорошо было бы дать прочесть эту книгу людям науки, даже тем, кто не интересуется вопросами религии, – иные либеральные умы постигнут всю истину гораздо быстрее, чем умы, закостеневшие в предрассудках. Один из членов нашей старшей группы (по рождению лютеранин) мне рассказывал, что известная глава оставила на некоторое время в нём пустоту, он чувствовал свои прежние основы расшатанными. Если нет личного Бога, если нет Перводвигателя, то что же движет Вселенной, как Вселенная может существовать сама в себе, – такого рода вопросы мучили его вначале, лишь доверие к Учителю подняло его над всеми сомнениями.
Те, которые уже раньше соприкоснулись с основами Восточной философии или с теософией, прошли легче эту главу; некоторых несколько поразил лишь её полемический стиль, но они поняли, что полемика с Синнеттом, отстаивавшим монотеизм, и требовала более убедительного утверждения. Наконец, чисто философские умы нашли в Чаше Востока глубокое обоснование своего бытия, подтверждение своих мыслей, своё освобождение.
Когда мы читали в старшей группе главы из Чаши Востока (во второй раз в январе 1932 г.), ещё не были доступны книги Беспредельность и некоторые понятия были для нас совершенно новыми, и мы должны были их завоевать своим сознанием. Так, прежде всего понятие Космического Разума. Помню, как Феликс Денисович намекнул, что он мучительно размышлял над этим вопросом во время своей поездки во Францию (в 1931 г.); он перечитывал Чашу Востока и Агни-Йогу в горах Чехословакии. Конечно, это нельзя было считать даже минутным колебанием, это была жажда вникнуть в тайны бытия, и эта жажда и борьба вся базировалась на огненной преданности духа. Некоторых смутила мысль, что Космический Разум – «непреложный, неизменный слепой принцип – Закон» (стр. 29)[1], что Бесконечный Разум – «непроизвольная механическая сила, которая управляет и контролирует Вселенную» (стр. 67) и т. д. Мы поняли так, что если этот Закон непреложен, неизменяем, то он и «слеп» к человеческим желаниям и нареканиям, ведь Закон Космической Справедливости, Закон Гармонии взирает только на свой план эволюции, в этом отношении он не имеет «жалости», это Сила, имеющая в своём ритме математическую точность. Далее встречаются три градуальных[1] понятия Высшего Разума: Абсолютный или Беспредельный Разум, коллективный Разум мировых разумов (стр. 136) и Космический Разум – Разум нашей системы. Космический Разум мы понимали как Высший принцип в нас, который мы облекаем в форму по степени нашего сознания. Беспредельный Разум – не зависит от Манвантары, Космический Разум – зависит от Манвантары. Мировой Разум мы понимали как Высший Разум в пределах нашей планеты. В книгах Беспредельность мы повстречались с новым понятием, вызвавшим длительные беседы, – Космический Магнит. Феликс Денисович считал Космический Магнит центром вселенского сознания – Космическим Сердцем и собирался писать Вам по этому вопросу. Космический Магнит мы понимаем также как совокупность всех энергий устремлённых и напряжённых сознаний. Конечно, Высшим Носителем этого Космического Магнита является Иерархия. Она и есть то Божественное, Святое, к чему мы и устремляемся. Нет конца Цепи Сознания, Высшего в цепи Иерархии никто и не знает, для нашей планеты есть лишь Единый Фокус, имеющий для нас космическую значимость.
Я лично в своей молодости следовал лишь пути самостоятельного искания и самовоспитания. Церковь мало влияла на меня. Некоторое время увлекался толстовскими проблемами. Затем Тагор и Йоги. В университете я кончил философский отдел, самыми близкими друзьями мне стали греческие философы – поразительно, что некоторые из них так близки Учению и что после средневековья европейская философия погрузилась в рационализм и в общих чертах отдалилась от Истины. В 1922 г. я издал первый сборник своих стихов Песни Человека[1], где выказал весь пыл молодости: Человека (в более возвышенном смысле) я писал с прописной, а богов с маленькой буквы, я критиковал священников, религию, искал исключительно лишь в человеколюбии и братстве. Другом молодости мне тогда, между прочим, был Шелли, духовный революционер, гуманист, который в своём Освобождённом Прометее даже вывел Юпитера отрицательным духом. В 1931 г. я писал свой дипломный труд о Красоте в метафизическом аспекте, где использовал и Чашу Востока, меня поразила вся архитектоника и величие, в какое облекала Вселенную эта книга. Жаль, что я тогда не использовал Тайную Мудрость[1] Блаватской для того, чтобы раскрыть более трудные основы. В своём труде Беспредельное Первоначало, или Закон, я постигал тогда как Святое (отчасти и под влиянием христианских философов), которое просвечивает градуально через все явления Вселенной как имманентный духовный свет или огонь и красота. И как раз в нашем воспламенении, в расширении, в возвышении нашего сознания, в наших отношениях к Беспредельности и раскрывается в нас этот свет Божественной Красоты. Истинный смысл Божественного и раскрывается в зависимости от степени раскрытия сознания – это чувствовал я всегда. Из узкого сознания, чувствующего в себе Kreaturgefühl[1] (излюбленное выражение в лютеранской теологии) и поклоняющегося неизвестным антропоморфизированным существам, которых устрашается, расширенное сознание становится самопорождением, божеством в себе, гелиоцентром, получающим свой свет от Высших Центров и Высших Фокусов Сознаний, к которым оно устремляется со всем звучанием и сверканием своего духа.
При переводе Агни-Йоги на латышский мы с Феликсом Денисовичем думали, следовать ли при написании слова Бог английскому или русскому тексту. Наконец, как компромисс, мы первое слово в § 2 написали с прописной, следующее – так, как в русском издании, чтобы, таким образом, постепенно ввести читателя в новый кругозор. Мы полагали, что в английском тексте принята также во внимание индивидуальность народа.
Относительно перевода Иерархии хотел бы узнать Ваш совет – в какой мере при переводе нужно придерживаться английского текста и в какой мере принимать во внимание встречаемые там дополнения, изменения (слова с прописной буквы и т. д.)? Между прочим, в § 6: «объединение истинно является явлением нашего цикла» – по-английски «Our»; §8: «сущность будущего зовёт нас» – «calls Us»? Некоторые места, как, например, конец § 20 в английском тексте становятся лучше понятными. В § 52: «ведущими реальность» – «leading to reality». § 57: «принять священное отношение к этому счастливому устремлению» – «reverent attitude towards this striving for salvation». He откажите, глубокоуважаемая Елена Ивановна, и впредь обращаться к Вам с вопросами.
О Пеале Вам уже подробно писал Карл Иванович. По просьбе Пеаля, переданной мне Ф.Д., я когда-то послал Листы Сада Марии, ч. I. Потом он в письме просил меня пояснить ближайшие цели Общества и Учения. Я ответил кратко, в общедоступных фразах. Вскоре после этого Ф.Д., только что возвратившийся из Таллина, открыл мне, что Пеаль – агент. Подробнее об этом не рассказывал.
Большое, большое спасибо за совет, как употреблять мускус и соду. Валериан я до сих пор пил в неварёном виде, перед сном. Этого придерживается и часть членов.
Если спросить любого из наших активных членов, он признается, что наблюдал в себе в последнее время часто внезапные, необычные, необъяснимые явления и ощущения. Неизвестно, под влиянием ли напряжённых пространственных токов это, или, может быть, от разных внушений, или у некоторых, может быть, под влиянием даже своего рода психизма, у иных, может быть, и от касания [пробуждения. – Г. Р.] центров? Так, один жалуется на странное расстройство в его слухе (Валковский); другой – на весьма частую или даже постоянную тягость и сжимание в сердце; третий – на давление в затылке; у четвёртого – появлялись странные опухоли и исчезали; пятый – на до сих пор не испытываемые, навязчивые, напряжённые мысли и давления; шестой, наблюдавший до сих пор серебряные звёздочки, иногда при сильном напряжении начинает видеть также чёрные точки; седьмой, хотя и ездит ежедневно со службы в хвойный, дачный район, жалуется на расстройство нервов, явление, раньше не испытываемое, и т. д.
Мы все в Обществе пытаемся уходить в вышину Учения, вырасти в идеях, в теории, – но истинно вырасти в жизни, нашу чисто человеческую обыденность поднять в гармонические идейные высоты, достичь культуры своих импульсов, далее – труд и отдавание всего себя на общее благо, – сколько тех, которые могут утверждать, что они это истинно осуществляют? Мы опасались даже, что слишком большой уход в абстрактность может тоже явиться своего рода психизмом, и в Обществе от этого предостерегали. Конечно, все знают, что действие нужно прежде всего, все знают о действии на общее благо, но ещё мало что делаем, слишком мало мы развивали свою повседневную находчивость, мало раскрываем способы действия. Разделяя Общество на секции, мы откроем гораздо более широкое поле деятельности. К нам в члены впервые начинают поступать лица, не имеющие прямой связи с Учением, но выразившие желание сотрудничать на поприще культуры. Также открытие доступа к картинной галерее будет заинтересовывать людей нашим Обществом и привлечёт новых способных культурных деятелей, столь необходимых для того, чтобы расширить [деятельность Общества].
Под конец, простите мне, что хочу поделиться с Вами одним сновидением, которое я видел 19 августа с. г. Я видел, что получил от Вас письмо, показавшееся мне исключительной важности. При чтении его я переживал столь глубокое волнение и торжественность, с каким обыкновенно сновидения не переживают. В письме было сказано: «Если человечеству удастся миновать счастливо 22 февраля (год не был указан, я полагал, следующий 1935 год) хотя бы одним днём (т. е., как я понял, оно хотя бы день после этого числа станет жить лучше, чем до сих пор), то Земля не погибнет, в противном случае...» Мысленно я притом сожалел, что так мало сделал для Учения и что осталось так мало времени. Думал, считать ли мне это сновидение указанием из Высших Источников? С одной стороны, ввиду моего глубоко торжественного переживания, с другой – в последние два года я видел несколько сновидений, где мне были указаны дни, имеющие какое-либо важное отношение к моей жизни, например, в прошлом году – день рождения моей дочери. Но, может быть, также и данное сновидение скорее всего относится только к моей жизни?
Ещё раз извините за всё неуместное в моём письме.
Истинно и глубоко почитая Вас,
Р. Рудзитис
Примечания
