18.11.1938 Рихард Рудзитис Николаю Рерих
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
Рихард Рудзитис Николаю Рерих[1]
Рига, 18 ноября 1938г.
Дорогой Н.К.!
Давно вспоминали мы Ваше обещание преподнести Латвии через Президента Государства одну из Ваших картин. Решение этого вопроса мы всё откладывали, ибо в наших обстоятельствах вопрос этот казался нам одним из самых труднейших. Раздумывали в последнее время, как нам достойно отозваться на празднества 20-летия независимости Латвии, которые происходят сегодня. И только в последний момент, 15 ноября, вечером, на заседании правления, мы окончательно разрешили этот вопрос: поднести на праздник президенту от Вашего имени Вашу картину Гималаи, присланную нам из Парижа (отпечаток её на 200-й странице Sirds Gaisma, посвященной Феликсу Денисовичу). Эта картина одна из тех, среди которых Е.И. нам указала выбрать для подарка. Эта картина большого размера и вид её величественный. Мы напечатали специально адрес, который вложили в красивую обложку из кожи, картину же взяли из типографии, где она в данный момент находилась в связи с репродуцированием её для 2-го тома монографии, и вчера утром мы её передали адъютанту президента, так как сам президент по случаю праздников не принимал. Но неизвестно, принял ли бы он и потом, потому что вообще частных организаций и лиц он редко принимает. Мы сделали всё, что было возможно; мы думаем, что мы пытались исполнить и в отношении Латвии наш долг, ждём теперь с великим интересом, как отзовётся президент на Ваш величественный Дар. Кабы он оценил вполне сокровенное величие, весь духовный магнит этого подарка. В адресе мы отметили, что Вы подносите [картину] Латвии, и не отметили «для Музея», ибо полагали, что так будет лучше, не ограничивая его точным указанием, ибо, полагаем, президент всё равно отдаст картину музею и вряд ли оставит во дворце, где вывешены картины почти лишь латышских художников.
Далее, сегодня вечером в помещении нашего музея мы устроили вечер с гостями, посвящённый празднествам Латвии. Открыл вечер Валковский, прочитав отчёт о героическом созидании Латвии, и кончил его словами Е.И. «пусть Щит Света хранит милую Латвию». Потом последовал концерт, на котором выступили известные артисты: скрипачи, виолончелист, флейтист, пианист, которых всех взял с собою А. Мадревич из Радиофонда. Вечер кончился моим рефератом о пути совершенствования по древним латышским традициям (уже напечатанным когда-то в Ежемесячнике Министерства просвещения), который прочла бывшая актриса – наша Аринь. Вчерашний вечер был вполне удачный. Жаль, что не могли пригласить общественных деятелей, так как в связи с празднествами все были заняты. Сегодняшний вечер с гостями уже третий [этой осенью. – Г.Р.] – в начале ноября у нас выступал философ К.Раудиве с докладом О человеческих взаимоотношениях, потом последовала музыкальная часть. В этом году предвидится ещё несколько рефератов и один концерт.
Получил в сохранности первую посылку писем Е.И. – эту величайшую радость для нас всех. Избранные письма будем читать по нашим четвергам, когда у нас общая группа членов. Когда прибудут все три тома, тогда пошлём Вам наши соображения о печатании. Войдут ли все три посылки в одну книгу и не придётся ли издать в двух томах? Оставить ли как заглавие просто Письма или подыскать специальное название, например, одно из тех, которые Е.И. советовала для серии рефератов, – Живая мысль, Строительство жизни, Подвиг жизни и т. д. Средства на издание писем имеются (обещали Вайчулёнис и Мисинь), если Вы согласны, мы начнём печатать уже в конце декабря. Но если книга выйдет уже весной следующего года, как тогда быть с 1940 годом, не знаю, согласится ли цензура, что уже весной ставится число следующего года.
Мадревич – о впечатлении художников у нас на концерте 26 марта.
Портрет Е.И. и недоразумение.
21. XI, вечером.
Отложил отправку письма на завтра или завтрашнее утро, так как воздушная почта у нас теперь отходит лишь 3 раза в неделю, по вторникам, четвергам и субботам. Но ещё и потому, что хотел Вам рассказать о результатах сегодняшнего дня, который снова явился для нашего Общества своего рода историческим днём. На днях от отдела обществ меня навестила какая-то секретарша и передала мне указание заведующего отделом, чтобы мы приноравливали часть новых статутов (цель и права, т. е. первые два параграфа) к названию нашего Общества «Общество музея», т.е. чтобы мы сильно сократили их, и чтобы мы подали в министерство новые переработанные статуты в 4-х экземплярах. Я начал по телефону спорить, что наши статуты уже вполне согласуются с названием Общества, но ведь не от этой дамы зависит разрешение вопроса, потому сказал, что обращусь лично к заведующему. Я сразу понял уловку, что у заведующего есть намерение уничтожить нас как чисто культурное Общество, но оставить лишь как Общество, сохраняющее музей, т.е. с самыми узкими правами, в таком случае нас могли бы легко включить в Камеру искусства и совсем ограничить нашу культурную самостоятельность и вместе с тем и деятельность. Вот и сегодня мы с Валковским отправились к заведующему отделом обществ г-ну Лепиню. Он принял нас как-то нервозно, нетерпеливо, совсем не ласково, но даже как-то раздражённо – странная перемена, если вспомнить, как ласково он встретился с нами в последний раз. Он указал, чтобы мы приноравливали цель и права наших статутов к теперешней деятельности нашего Общества. Мы сказали, что у нас это уже вполне согласовано, ибо мы в статутах уже осуществляем предвиденные студии науки (у нас курсы английского языка и пр.). В конце концов, мы не знаем, что от нас требуется. Лепинь так и сказал, что название нашего Общества связано с понятием музея, т.е. с сохранением музея, и что занятие общекультурной деятельностью не подходит к нашему названию нашего Общества. На это ответил ему, что для нас более широкое понятие музея – музейона-храма и обители девяти муз и т. д., цель которого развивать и объединять все культурные факторы, и что в этом направлении до сих пор проявлялась наша деятельность. Далее он указал, что также не подобает, что в наших статутах указана цель – поощрение культурного сближения и сотрудничества народов, и в особенности Латвии с Литвой и Эстонией и другими странами, – что это задача Министерства иностранных дел. (Но существует у нас целый ряд различных обществ сближения между отдельными народами.) Просто возмутительно было всё это слушать. Лепинь нервничал и спешил, и даже не внимал нам, и мы не поняли, как нам поступить, так как по закону мы имели право тут же на месте в статутах вычеркнуть ненужное и при свидетелях подтвердить это, и совсем не надо подавать снова особое письменное заявление. Мы сказали под конец просто, что не понимаем, что от нас требуют, и что идём к директору департамента Янсону. Янсон принял нас, как обычно, вежливо. Он сказал, что со стороны Лепиня, должно быть, и произошло какое-то недоразумение, так как он совсем не намеревался сузить или уничтожить нашу культурную деятельность. Он желал лишь спасти наше Общество от разных предрассудков и подозрений, потому советует формально несколько сузить нашу цель, т.е. ту часть, где говорится о нашем международном сотрудничестве. После такого сужения мы можем действовать в тех же рамках, как мы действовали до сих пор. Далее, зачем Вам указывать столь широкую программу – например, зачем Вам опера и экспедиции? На это ему сразу ответил, что на 26 марта у нас нанят зал оперы, где будем давать широкий концерт. (Между прочим, Янсон сильно заинтересовался нашим концертом.) Мы сказали, что вполне понимаем его желание и что согласны в первом параграфе наших статутов вычеркнуть вторую половину, где говорится о поощрениях культурного сближения и сотрудничества между народами. Тем более, что во втором параграфе, где говорится о правах, указано, что мы имеем право сблизиться с родственными нам по духу организациями. Далее, если уже желательно, во 2-м параграфе мы также вместо слова конгресс («право созывать конгресс») поставим латышское слово «sanaksme» (сходки), можем вычеркнуть слово опера. Но всё остальное намереваемся отстаивать, например – право открыть школы, театры, различные курсы, студии и пр. и пр.
Снова напомнил Янсону, что жаль, что те, которые писали «отзывы» о нашем Обществе, сами не побывали в нашей атмосфере, ибо он сам уже знает, какое светлое настроение у нас царит и что мы любим Латвию и стремимся ей служить гораздо больше тех, которые только словесно уверяют в любви. Янсон во всём согласился с нами. После ухода от Янсона он говорил с Лепинем, и тот теперь вежливее указал, что нам теперь следует просто обратиться в бюро перерегистрации и там на месте зачеркнуть те предложения, которые сочтём ненужными. Мы завтра обратимся туда, мы убеждены, что деятельность нашего Общества сможет развиваться в том же духе, как до сих пор. Итак, я снова охарактеризовал Вам подробнее одну армагеддонную страницу нашей жизни.
Сегодня получил 2-ую посылку с письмами.
Приехала Ведринская.
_______
Примечания
