14.02.1939 Рихард Рудзитис Елене Рерих

Материал из Энциклопедия Агни Йоги.

Текущая версия

Рихард Рудзитис Елене Рерих^[1]

Рига, 14 февраля 1939г.

Дорогая, любимая наша Елена Ивановна!

Получил вчера Ваше письмо от 4 февраля, быть может, оно прибыло в Ригу уже в воскресенье – в Ваш День, в день нашей любимой Матери и Духовной Водительницы. В день этот, в 10 часов утра, собрались мы в Обществе, чтобы послать нашей Матери наши благоговейные мысли любви и благодарности. Это были одни из лучших торжественных минут в жизни нашего Общества. Присутствовали и наши малыши, которых их родители привезли с собою на детскую группу. Чую, что и Вы почувствовали чувства нашего сердца, и сами в духе были с нами. Прочёл я некоторые параграфы из Учения о Матери Агни-Йоги, потом И. Г. Блюменталь прочёл Великий Облик, Западни и Ладу, § 21 из Надземного и из Ваших Писем (стр. 33–35, 37). Потом свою речь сказали Фёдор Антонович и Александр Иванович, А.Вирк прочла своё посвящение в стихах, К.О.Валковский – из давней статьи Гребенщикова о Н.К. и М.Ведринская – два стихотворения Н.К. Наше сердечное желание было, чтобы Вы были здоровы и Вам было Благо.

О Ваших Письмах я подробнее уже писал Николаю Константиновичу в своих последних письмах. Как только получим Ваш отзыв, отпечатаем четыре ещё ненапечатанных печатных листа, в том числе и титул, и оглавление, и листик с опечатками, и пошлём книгу в цензуру. Конечно, в случае надобности мы можем перепечатать любую страницу, и т. д. Также, кажется, придётся ставить на титуле 39-й год, иначе цензура вряд ли пропустит.

Глубоко и сердечно тронула меня Ваша забота обо мне. Хотя Ваша забота обнимает стольких, всех нас, все общества, весь мир, Вы принимаете к сердцу и все наши мельчайшие заботы и даёте им своё благословение. Потому иногда печалуюсь, не встревожило ли Вас то или иное письмо моих сотрудников. Так и письмо моей супруги. Вполне понимаю её сердечную заботу обо мне, её желание, чтобы я отдался больше литературному труду, ибо уже столько лет она следит за моим литературным развитием и являлась и критиком, и поощрителем моих трудов, и очень любит литературу. Также понимаю её заботу о соизмеримости моего труда. Меня же больше тревожит мысль, умею ли и могу ли я использовать эволютивно^[1] каждую минуту своего времени, ибо работа на пользу Общества в последнее время отнюдь не отнимает у меня столько времени, и я, собственно говоря, часто сожалею, что мало успеваю делать для пользы его. Понятно, редактирование и издание Ваших Писем и книг Учения и всех сопричастных представляло для меня лишь истинную радость, ведь что же может быть лучшим уделом и отрадой для духа, нежели соприкасание со Светом Учения? По интуитивному закону соизмеримости сердца я никогда даже в мысли не допускал, что дело издания могло бы в чём-либо меня обременять. Понятно, и моя супруга радуется о книгах Учения, и она первой прочла до конца весь манускрипт Ваших Писем. Лишь от мелкой бухгалтерии Литературного фонда я хотел освободиться и уже три года тому назад передал её сотруднику, но в конце концов большую часть кропотливого труда приходится доводить до конца мне самому, отчасти и потому, что я вёл деловую переписку с заграницей. Но и этот вопрос будет скоро разрешён. Теперь же распространение книг перешло к магазину и к И.Г.Блюменталю, так что в этом отношении облегчение. Надеюсь впредь на всё большую дифференциацию труда. Так или иначе, осенью подыщем активного секретаря, который вёл бы не только деловую переписку, но и мог бы выполнить то или иное более ответственное поручение. Распределение труда среди самих членов правления, как Вы знаете, труднее провести, потому что некоторые здесь лишь «pro forma». Например, наш библиотекарь Фёдор Антонович никогда и не видал библиотеки, ибо он уже в старых летах, когда к такому труду вообще не способен. Но библиотеку привела в чудный порядок комиссия из наших молодых членов. Фёдор Антонович теперь на пенсии, вполне свободен, вчера снова мы говорили с ним, за что он мог бы взяться, но так и не решили. Вообще сотрудников на практические отрасли впредь возможно будет подыскать из самых молодых членов, из самых образованных. Хотелось бы подыскать для каждой отрасли хотя бы одного человека, который исполнял бы своё дело и обязанность «стопроцентно» и также с известной самоинициативой. Наша эпоха, к сожалению, лучшие сердца воспитала к отвлечённости от практической жизни, потому среди идеалистов нередко труднее найти практических деятелей и организаторов.

Теперь, после утверждения Общества, постараемся обсудить и отыскать все возможности.

Собираемся образовать новую группу Учения, число участников выяснится на следующем собрании.

Последние месяцы прошлого года нередко чувствовал как будто давление, отчасти усталость, трудно было и писать. Но теперь уже с середины января чувствую себя хорошо и почти каждый день работаю над своим трудом и надеюсь уже больше не прервать его. Кончил уже главу о Братстве Св. Грааля по научным источникам, глава длинная, но надеюсь, что в сокращённом виде пригодится для реферата, который наконец-то мы назначили на 22 февраля. Следующая глава будет о Братстве с точки зрения эзотерического знания (Учения). Моя мечта – после окончательной обработки труда перевести его по-русски и послать Вам для отзыва.

Вы обрадовали и мою супругу письмом. Вчера получили и Гаральд Феликсович, и Фёдор Антонович, и К.Драудзинь. Г.Ф. и Ф.А. вечером приехали ко мне, и мы долго обсуждали все вопросы. Вернёмся к этим вопросам и на заседании правления.

Следуя традиции, могу ли я и в этом году 24 и 28 марта положить фризии от Вашего имени на сумму, которая у меня осталась из присланной Вами в прошлом году? Потому больше не присылайте.

Прилагаю весточку моей супруги.

Хочу добавить здесь и свою приписку.

Да, в молодости прочёл я бесчисленные книги. Среди всего культурного хаоса отыскивал чутьём лучшее, искры Учения, отблеск Света Калачакры, и радовался, найдя книгу для сердца. Но теперь всё реже удаётся соприкасаться с другими книгами, кроме книг Учения и сопричастных. Но всё надеюсь, что успею прочесть и то или иное общекультурное издание. Обыкновенно в последнее десятилетие я прочитывал главным образом книги в связи с моими трудами, иногда перерывал множества, нередко пробегая лишь отдельные места и главы. Большую помощь в этом отношении мне приносит моя библиотека, где я работаю и сразу получаю сведения обо всём лучшем. Отсюда даю материалы и своим друзьям. Так, и Гаральд Феликсович наконец-то обещал взяться за реферат о Парацельсе. Г‑жа Мисинь пишет о Миларепе и пр. Просил одного члена отреферировать книгу A. W. Haslett Ungeloste Probleme der Wissenschaf^[1], но получил в конце концов обратно, прочту когда-нибудь сам. Притом в моей книге предстоит глава о науке. Я всегда радовался, если в Обществе кто-нибудь выступал также с научными и общекультурными рефератами. В своих докладах я постоянно призывал членов к чтению культурных книг и т. д., но, к сожалению, у нас общий уровень образованности не особенно высок, и надо думать, как воспитать сознание и в направлении общекультурных проблем. В прошлом году осенью у нас на вечерах с гостями выступали три лектора не из членов, в этом году я хотел пригласить и других видных культурных деятелей и профессоров, но на одном из заседаний высказались против этого, возражая, что надо давать лекторов именно из нашей среды на темы, близкие к Учению. По этой причине в этом году до сих пор ещё не обращался к чужим. Но мало у нас членов, на рефераты которых можно было бы пригласить и культурного деятеля. 9 февраля у нас был в этом году первый вечер с гостями, наша учительница [Ирма] Данце прочла о Вивекананде, потом следовала музыкальная часть; получился неожиданный наплыв публики, привлечённой объявлением в газете. Данце прочтёт и о Рамакришне, реферат в связи с Т. Д. готовит К.Драудзинь. Вполне понимаю, что человек не может истинно следовать Учению, пренебрегая взлётами Культуры Духа.

Недавно кто-то в своей критике назвал меня самым субъективным писателем в латышской литературе. Понятно почему – ведь наша самая новейшая литература обеднела, редко затрагивает чисто духовные темы. (Знаменательное явление – пробуждение интереса к духовности больше наблюдается у самых новейших наших поэтесс.) Говорить о духовном, трансцендентном^[1] обыденности – считается субъективным, но говорить о вещах и о самых обыденных мимолётных переживаниях – объективным, тогда как на самом деле должно быть наоборот.

Я, понятно, признаю всю важность формы в искусстве, но сердце моё не преклоняется там, где в формальном творении нет духовности. Раз лет семь тому назад одну свою статью об искусстве я построил на мысли: долговечность художественного произведения зависит от уровня сознания воспринимающего. Известная духовная ступень больше не удовлетворится, например, трудами Боккаччо, хотя это сознание и не будет отрицать их чисто художественно формальной ценности. Чем выше сознание, тем более оно жаждет синтеза духовности во всём, также и в художественном труде. Знаю, что моё мнение односторонне, но ведь вкус всему даёт сердце. Так и мои друзья всегда недоумевают, что, например, в нашем Городском музее как первую картину у самого входа в отдел латышского искусства вывесили портрет пьяницы с синим подбитым глазом и пр. и пр. Сколько помню, эту картину написал художник, который принадлежит к группе латышских художников, не признающих искусство Н.К. (Я уже писал Н.К. о художнице из этой группы, которая написала о Н.К. в латвийском энциклопедическом словаре!)

Разве не раздаётся иногда глубоко через сокровенные струны души мысль Платона: видимые вещи есть лишь отображение идей Мира Идей?

Чую, что и в прошлых жизнях было счастье прикоснуться к златым следам Калачакры, конечно, и в Индии, и в Греции. Через Учение – вся необъятная Беспредельность перед нами. Но знаю и задачу человека – погрузиться в материю как в очищающий водоворот, исполнить свою задачу долготерпения и любви, для того чтобы помочь и самому набраться опыта, вырастить крылья.

Да, «все возможности приходят от людей и через людей». Человек человеку даёт высшую красоту в мире – чуткую красоту взаимопонимания – слияния сердец. Моя первая школа – моя семья, вторая, широкая, – Общество. Моя мечта всегда была образовать храм труда, храм непрестанного сотрудничества и взаимной помощи, как в первой, так и во второй.

Чудно Вы говорите о жертвенном подвиге женщины-Матери, женщины, которая при всех обстоятельствах не забывает и Дали!

Моя старшая дочка Gunta (ей теперь пять с половиной лет) стала моим истинным другом: когда прихожу со службы, читаем вместе – она сама прочла множество книг! (сетую лишь, что так редки хорошие детские книги). Вечером читаем сочинённую мною на текст Учения молитву Матери всех детей. Она по характеру очень резвая, но впечатлительная и чуткая. Младшей – Ilze только что было два года. Она тоже у нас умница.

Простите за нашу исповедь.

Разрешите теперь спросить у Вас пояснение относительно мест из Учения.

В Криптограммах Востока на 47-й странице сказано: «Когда имя Христа произнесено будет». Не опечатка ли здесь, так как в Листах Сада Мории, ч. II, сказано – «имя Храма»? На днях снова прочёл с сердечным трепетом эту изумительную книгу. Хочу упомянуть в своём труде о хождении Будды, Христа и Аполлония Тианского в Обитель по Криптограммам, также коснуться существования Камня в связи с понятием Грааля, как и Н.К. упоминает в Сердце Азии. Биограф Аполлония – Филострат передаёт две версии ухода Аполлония. По одной, два года спустя своего чудесного спасения из тюрьмы, откуда он после своего заключения исчез, он как будто умер в Эфесе, «если только он вообще умер», добавляет биограф. По другой – его арестовали жрецы в храме на острове Родос и заковали в цепи. Но Аполлоний внезапно исчез: двери храма отворились сами собою и слышен был хор молодых девушек, поющих: «Оставь землю, уходи в небо!» Но, конечно, самая достоверная версия, упомянутая в Криптограммах. Прекрасно было бы когда-нибудь труд Филострата издать также по-латышски и по-русски. Много прекрасных книг ждут перевода.

Беспредельность, § 201 – «три луча Владык» – нельзя ли понять как лучи трёх Владык?

Сердце, § 11. «Если сокровища энергии превышают сокровища сердца и чувствознания, то обычно для уравновесия посылается сотрудник-наставник». Прочёл недавно Владимирцова о Чингиз-хане, откуда явилась у него столь колоссальная воля, если он не старый дух? О его духовном уровне я много думал – при всей врождённой жестокости, некоторыми моральными качествами он поднимался выше среды.

Сердце, § 105. Электричество, энергия, заключённая умышленно, приносит много болезней, – потому ли, что не очищает пространство, как «живой огонь»?

Сердце, § 128. «Корень представления» – первоидея?

Сердце, § 500. Моисей опередил науку Египта десятью строками, т. е. заповедями. Но разве эти заповеди были настолько выше морального кодекса Египта?

Сердце, § 578. «В письмах переводимых (Чаша Востока) можно видеть, насколько Наше руководство было дальше от всех земных действий, совершавшихся по высшему плану». Так ли понять: где земные действия совершаются по высшему плану, там человеку уже дана полная самостоятельность действия?

Мир Огненный, ч. I, § 369 – «сожжённый Ур.» – Урукая?

Мир Огненный, ч. I, § 442. Пока никто из нас не узнал, о каком примере из жизни Эсхила здесь говорится.

Мир Огненный, ч. II, § 233. «Но Советую считать знаки тьмы, они лишь заведут во мрак». Некоторые в нашей группе выразились, что здесь может быть опечатка, – следует читать не. Но думаю, что именно надо обращать внимание на знаки тьмы, например, чёрные звёздочки, чтобы остерегаться.

Мир Огненный, ч. II, § 446. «Планеты говорят» – должно быть, опечатка – «горят»?

В Ваших Письмах на 305-й странице сказано: «Для пользы дел Махатмы переписывались с некоторыми из её сотрудников, но ни одного не допустили до ученичества. В письмах Е.П.Блаватской и в Письмах Махатм Вы можете найти это утверждение». Но Olcott, Damodar, Ramaswamier, Judge и даже Sinnett – все они говорят о своём Guru^[1] и также, что они как будто являются chela'ми^[1]. Но понимаю, что chela – это слово тогда было общепопулярным и под ним, может быть, понимался каждый устремлённый неофит теософии. Но понимаю и то, что никто из них не достиг той высоты духа, как Е. П. Блаватская, и что лишь она могла являться учеником в истинном и прямом смысле слова.

Всё это вопросы, которые накопились у меня за всё время. Но очень прошу, отвечайте лишь когда Вы будете совершенно здоровы.

Шлю Вам всю преданность моего сердца. Искренне Ваш,

Р. Рудзитис

Хотел приложить речи Фёдора Антоновича и Александра Ивановича и стихотворение Вирк, потому письмо отправляю лишь 18 февраля утром, когда отправляется воздушная почта.

Получил сегодня Вашу телеграмму. Относительно болезни Вам ответит Гаральд Феликсович. Клементию Станиславовичу теперь уже гораздо лучше. Он принимает теперь также воду лития, мускус, к сожалению, не может принимать. Когда выйдет из больницы, при других психических обстоятельствах положение его быстрее улучшится. О положении дочери Ивана Георгиевича после второй операции окончательно выяснится лишь на днях. Но есть надежда к лучшему.

Ваше письмо К.О.Валковского очень обрадовало и ободрило. Даже считает, что начнётся новый этап его жизни. Его советы в связи с деятельностью Общества я всегда ценил. Я просил его Вам выслать подробный отчёт обо всех изданных нами книгах (Н.К. запросил о Т. Д. – она издана в 2000 экз.).

_______

Примечания