| {{{1}}} Урусвати знает насколько ложно люди себе представляют прежние жизни даже самых известных деятелей. Люди думают, что во всех жизнях эти высшие духи имели совершенно особые условия. Они будто бы не страдали, не нуждались, не ощущали гонений, которым так часто подвергались.
|
| Люди не могут вообразить, что великие мыслители, как Платон, Пифагор или Анаксагор существовали, как земные жители. Нужно приучиться понимать, что полноту чувств не может избежать даже самый возвышенный деятель. Огни познания вспыхивают тем ярче, чем выше предназначенный путь.
|
| Не следует полагать, что проданный в рабство Платон не ощущал всех тягостей, которые связаны с таким состоянием. Он мужественно сносил такое положение, но в сердце чувствовал всю горечь несправедливости. Именно потому он мог так говорить о совершенном строе государства. Пифагор, изгнанный, в нищете, чуял все унижение телесное, но такой пробный камень не заставил его оступиться. Также и Анаксагор, лишенный всего, мог и на таком тернистом пути готовить терновый венец величия.
|
| Нужно сопоставить многие жизни, чтобы увидеть, как сияют огни, возженные ударами судьбы. Хаос может быть рассматриваем, как молот, высекающий искры. Лишь немудрый может думать, что Учитель ничего не чувствует, ибо Он превыше всего. Наоборот, Учитель ощущает не только за свою земную жизнь, но и за бытие всех близких. Такие близкие могут быть как в плотном, так и в тонком теле. Они могут встречаться телесно, но могут оставаться вне встречи, но все-таки быть близко в духе.
|
| Не думайте, что Учитель стоит одиноко. Каждый из вас уже чует мысленные посылки, но тем сильнее вмещает их Учитель. Назовем такие сферы надземными, хотя все земные чувства в них проявляются. Так Мы не делим Сущее на условные разделения. Пусть люди полюбят надземные мысли, потом они поймут, что в Беспредельности нет ни земного, ни надземного, есть Сущее.
|
