01.02.1938 (Письма Е.И.Рерих в Америку т.2)
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
1.II.38.
Родные и дорогие наши, пришла телеграмма о Вашем переезде. Посмотрим на это обстоятельство как на новую ступень и примем мужественно. В каждом движении заложены новые возможности. Сейчас важно проявить твердость и деятельность по всем направлениям. Сказано: “Прежде всего, нужно биться. Вы уже знаете, как скорблю об отсутствии единения. Посылаемые токи раздробляются и бьют по нервам. Не будем осуждать, ибо сейчас не время для осуждений. Пусть мужественно идут, и если малое единение осуществится, то много приложится. Бывают нехорошие мысли и слова, пусть избавятся от них”. Так, родные, будем щадить друг друга в эти трудные и значительные дни. Можете себе представить, как ждем Ваших писем с описанием этого нового бандитизма. Волнуемся, удалось ли Вам вывезти все документы? Как обстоит дело с коллекциями Ур[усвати]? Думаю, Зиночке удастся выполнить все соображения Н.К. о Школе. Следует составить тесно объединенный нуклеус хотя бы из трех верных людей и затем не бояться привлекать новых сотрудников. Действия прежде всего, и тогда каждая перемена может оказаться благодетельной.
Также нужно очень следить за действиями апостатов по отношению к Музею. Ведь разрушение Музея и есть истинная цель врага. Мы ведь знаем, чего добивается враг. Будущее покажет. Родные, умоляю Вас, как можно внимательнее отнеситесь к письмам Н.К., они полны ценнейших указаний. Пусть адвокаты не забудут, что сам Леви признал Музей особой корпорацией, и Вы знаете, что Комитет Музея не был распущен. Все Вы состоите trustee и членами его. Необходимо пополнить состав этого Комитета друзьями. Пусть братья Фосд[ики] войдут в него. Можно пригласить и новых друзей, может быть, из группы преподавателей или же из группы Спинозы? Пусть Комитет соберется и вынесет постановление о защите Музея как национальной собственности. Ознакомьте всех новых членов Комитета с декларацией и письмом Н.К. к друзьям. Все такие постановления необходимы для истории всего дела.
Родные наши, дружно соберитесь вместе и еще раз просмотрите все наши assert’ы. Настаивайте, чтобы адвокаты приняли совет Н.К. и умели бы на наглые требования Леви в свою очередь предъявлять contr-claims’ы. Н.К. пишет об этом в своем письме. Надеемся, что адвокат, о котором упоминается в последней телеграмме, окажется хотя бы немного находчивее и поворотливее. Знаю всем существом своим, что если бы удалось привлечь талантливого и смелого защитника и достичь хотя бы некоторого единения в действиях, то победа была бы нашей.
Неужели Морис, несмотря на то, что он trustee и granter, все же теряет право на помещение? Или он уже больше не trustee? Многое что нам не совсем ясно. Тревожимся очень, как удалось Вам устроиться? Что С[офья] Мих[айловна]? Нужно искать лучшую сторону происшедшего. Возможно, что здоровье Ваше улучшится, ибо не будет такой непосредственной близости злобных аур. Здоровье — самое главное, потому берегите друг друга. Надеюсь, что рука Зиночки поправилась.
Теперь хотела бы знать, насколько приводимый Зиночкой закон (в связи с письмами Глина) о том, что содержание мыслей принадлежит пишущему, а не адресату, может быть приложен и к моим записям, захваченным апостатами? Если да, то какое право имеют они задавать мне вопросы — содержат ли эти манускрипты описание спирит[ических] сеансов или что означает или кто есть Ф[уяма] и Ур[усвати], и как пишется слово Ф[уяма], и тому подобные нелепости? Именно, насколько суд имеет право рассматривать содержание записей, которые не должны были быть опубликованы? Укажите это Плауту, ведь дело идет не о содержании записей, но лишь о возвращении мне моей собственности, захваченной доверенной хранительницей. Магистрат после половины февраля приезжает в наши края.
Спасибо Амридочке за ее письма. Родная моя, снова повторю: не следует бояться. Против наглых инсинуаторов нужно вооружаться двойной смелостью. Можно также и самого Леви спросить о его поездке с белокурой в Европу. Также, зная, как Амридочке трудно сейчас, я не жду еженедельных писем, но мне хотелось лишь иметь еще одно освещение происходящего в случае трудного положения. Отвечу Амридочке через Св[ятослава].
Родные мои, придет праздник, как говорится, и на нашу улицу. Переживем трудное время. Храните лишь хотя бы малое единение.
Светик поспешил послать фотографии с моего портрета и не дал мне их подписать для Амр[иды], Инге и Эми. Закажем еще несколько снимков, и пришлю подписанные. Ни от Кр[ейна], ни от Броди не имеем никаких сведений. Не знаем, получили ли они портрет.
Родные мои, шлю Вам все мужество и спокойствие. Все страшные призраки растворятся в Луче Вл[адыки]. Только храните бодрость и доверие. Обнимаю Вас всем сердцем.
Духом с Вами,
Е. Р.
Доверительно
Зин[е], Амр[иде] и Мор[ису]
