Новый Панарион. ИНДИЙСКИЕ МЕТАФИЗИКИ

Материал из Энциклопедия Агни Йоги.

ИНДИЙСКИЕ МЕТАФИЗИКИ

Две горошины в одном стручке – традиционный символ общего сходства. Такое сравнение напрашивалось само, когда я читала пару писем наших замаскировавшихся противников в "The New York Sun" за 22 февраля 1887 г. По существу своему они столь идентичны, что можно предположить, что их писал кто-то одновременно двумя руками, как Поль Морф может играть две партии в шахматы или Коссус диктовать два письма одновременно. Единственное различие между этими двумя письмами, похожими, если их положить рядом, на двух младенцев в одной кроватке – это то, что послание "М.А.Контаба написано смело и вежливо, в то время как творение "Скрутатора" нудно и неучтиво.

По странному совпадению оба этих удалых стрелка ведут свой огонь надежно укрывшись за спиной некоего "ученого оккультиста", мнение которого процитировал м-р К. К. Массей в письме, опубликованном 10 мая 1876 года. То ли по иронии судьбы, то ли еще по каким причинам, точку зрения этого "ученого оккультиста" они используют как оружие против полковника Олькотта и меня, будто бы эти их снаряды могут хоть как-то нас задеть. По одной простой причине "ученый оккультист" ничуть не более и не менее учен, чем ваша преданная слуга – ибо это одно и то же лицо. Выдержки, опубликованные м-ром Массеем, были взяты им с разрешения из моего письма к нему. Более того, оно сейчас передо мной; и я не нахожу ни одного слова, кроме одной незначительной опечатки, которое я хотела бы изменить. Я повторяю то, что говорила и раньше; теории 1876 года ни по одному аспекту не противоречат теориям 1878. И я попытаюсь это доказать, но прежде покажу читателям, на какой шаткой почве стоят наши критики. Их аргументы против теософии (особенно "Скрутатора") похожи на зеленый мох, образующий бархатистый, без кореньев и кочек, зеленый ковер, под которым глубокое болото.

Когда кто-то пишет под псевдонимом, он должен быть осторожен вдвойне, дабы избежать обвинения в удобном пользовании маской для безнаказанного оскорбления своих оппонентов. Кто же или что есть "Скрутатор"? Священник, медиум, юрист, философ, физик (определенно не метафизик) или еще кто? Quien sabe? Хотя его аргументы переплетены с предложениями, цитируемыми из наших писем, все же критика его ни разу не коснулась того, что было написано нами. Он бичует то, что, как он думает, мы могли подразумевать или что наши предложения могут значить. Строя свои умозаключения на том, что существует единственно лишь в глубинах его воображения, он сам изобретает фразы, конструирует и с упоением изливает на это свой праведный гнев. Пусть он не принимает это очень серьезно, ибо, с "крайним бесстыдством" размножая "глупости", я все же буду чувствовать себя неловко, если обойдусь со "Скрутатором" так же нагло, как и он с нами – но когда я увижу собаку, гоняющуюся за тенью своего хвоста, я буду вспоминать о его письме.

В моих сомнениях: что же значит "Скрутатор", я обратилась за помощью к Вебстеру^[1], может он даст мне ключ к разгадке псевдонима. "Скрутатор, – пишет знаменитый лексикограф, – это дотошно ищущий, копающийся в чем-либо человек". Он производит это слово от латинского scrutari – "искать в тряпье". Происхождение же латинского scrutari он прослеживает от греческого корня, означающего "мусор, мишура". Что ж, результат этого непредубежденного анализа довольно точно согласуется с действительностью. Я хочу еще раз повторить, что когда анонимный критик обвиняет двух людей в клеветнических нападках (являющихся на самом деле лишь галлюцинациями его воображения) и "непостижимых абсурдностях", он должен, по крайней мере, быть уверен, во-первых, что он до конца понимает, что он вкладывает в термин "доктрины" своих противников, и во-вторых, что его собственная философия непогрешима. Более того, я хочу добавить, что когда такой критик позволяет себе называть понятия других людей (даже и наполовину не поняв их смысл) "непостижимым абсурдом", он должен быть очень осторожен, внося в дискуссию как аргументы сектантские домыслы куда как более "непостижимые" и не имеющие ничего общего ни с наукой, ни с философией.

"Я думаю, – блистательно аргументирует "Скрутатор", – мозг ребенка – слабое и совершенно непригодное орудие для интеллигента; то есть я хочу сказать, что Иисус не мог утратить свой интеллект, когда Он вошел в тело и мозг ребенка". (!?)

Этот Иисус-ребенок "Скрутатора" – явное противоречие Оливеру Джонсону.

Такой аргумент вполне может применяться в дискуссиях между двумя догматическими сектами, но если уж копаться "даже в тряпье", то это выглядит "крайней наглостью", выражаясь языком самого "Скрутатора", использовать его в философских спорах, будто это научно и исторически доказанный факт! Если еще в самом начале я отказалась от спора с нашим другом "М. А. Оксоном", которого я ценю и уважаю как лишь очень немногих в этом мире, только лишь потому, что он основывается на "кардинальных догмах", то я не намерена терять ни минуты на дебаты теософии с представителем затасканного христианства, чьи изыскательские способности не помогли ему пойти дальше принятия слов последнего из Аватаров в их нефилософском, мертвом, добуквенном значении, не помогли заподозрить существование некоего скрытого, символического смысла. Представление в претендующем на философичность споре потерявших свой авторитет церковных догм совершенно неэффективно и прекрасно показывает невероятную скудость источников. Почему бы "Скрутатору" не обратить свои изощренные, ex cathedra ["с кафедры", непререкаемо] ругательства на Королевское общество, которое обрекает на уничтожение всех людей: и теософов, и спиритуалистов, и чистых, и нечистых? С сокрушающей иронией он называет нас "нашими учителями". Что ж, я еще раз повторю то, что ясно показала в предыдущем своем письме. Мы не предлагали себя в учителя, но, наоборот, всегда отклоняли подобные предложения. Просто наш уважаемый друг м-р О. Сулливан, который не только видит во мне "буддистскую жрицу"(!), но и, безо всяких на то оснований, приписывает мне организацию Теософского общества и его отделений, считает это высшей похвалой. Если бы полковник Олькотт был бы "психологирован" мною хотя бы наполовину от того, как говорят газеты, он последовал бы моему совету и не стал опубликовывать наши "мнения" даже по вопросам, столь часто задаваемым нам. Но с характерным упрямством он решил идти своим собственным путем и теперь пожинает следствия взрыва этой бомбы в гнезде шершней. Вместо того, чтобы пользоваться удобным случаем для спокойного обсуждения, нам предпочитают прислать оскорбления. Хорошо, позвольте тогда и нам, в возможно более лицеприятной форме, ответить тем же и отправить наших оппонентов раскапывать ответы на их вопросы "в тряпье". М-р К.К. Массей, этот титулованный вождь "Скрутатора", пусть лучше тоже занимается своим делом.

Никто из наших критиков не понимает нашей точки зрения так плохо, как "Скрутатор". Он настойчиво извращает понятие "элементарии" и устраивает жуткую путаницу между духом и материей. О элементариях он говорит следующее:

Этот модный, неопределенный термин... появился около двух лет назад.

Одно это предложение доказывает, что он вступает в дискуссию без малейшего понятия о предмете спора. Очевидно, он не читал ни средневековых, ни современных каббалистов. Генри Кунрат неизвестен ему так же, как и Аббат Констант. Пусть он сходит в Британский Музей и попросит там "Amphitheatrum Sapientae Eternae" Кунрата. Он может найти там гравюры, иллюстрирующие четыре основных класса элементарных духов, как их видели маги, снявшие Покров Изиды, во время вызываний на магических церемониях. Автор объясняет, что это развоплощенные, порочные люди, разделенные со своим божественным Духом и, вследствие этого, ставшие подобными зверям. После того как он прочтет этот том, он может с большой пользой для себя проконсультироваться у Элифаса Леви, который постоянно использует в "Догмы и ритуалы высшей магии" слова "элементарные духи", в обоих смыслах, в каких он их употребляет. Особенно это касается момента, когда он рассказывает о вызывании им Аполлония Тианского (т.I, с.262). Цитируя великий авторитет каббалистики, он говорит:

Когда человек прожил праведную жизнь, его астральный труп испаряется как дымок ладана, будто он поднимается в высшие сферы; но если жизнь проведена в преступлениях и грехе, его астральный труп, пленив в себе человека, вновь ищет объекты для утоления своих земных страстей. Он возбуждает воображение юных девушек, "горячит" им кровь и витает возле мест, где те предаются наслаждениям; он неотступно следит за сокровищами, которые он захватил и схоронил; он изводит себя в мучительных попытках получить физические органы (материализовать себя) и пожить еще. Но астральные элементы разрушают и втягивают его; его интеллект тает, память теряется и сущность его распадается... Несчастный постепенно утрачивает все те органы, которые удовлетворяли его грешные аппетиты. После этого он (этот астральный двойник, эта "душа", все что осталось от когда-то жившего человека), через некоторое время, умирает навсегда, ибо он теряет свою личность и память. Души, предназначенные к жизни, но еще не полностью очищенные, остаются на более или менее продолжительное время пленниками астрального мертвеца, где они очищаются светом, который старается ассимилировать и растворить их в себе. Иногда мучающиеся души освобождаются от этого трупа и входят в тела живущих людей и некоторое время остаются там в состоянии, которое каббалисты называют эмбрионным (embryonnal). Это эфирные привидения, вызываемые некроманией (и я могу добавить – "материализованные духи", вызываемые несознательной некроманией неосторожных медиумов, в тех случаях, когда эти формы не преобразуются от их собственных двойников); это личинки, умершая или умирающая субстанция, с которой они входят en rapport.^[1]

Далее Леви пишет:

Астральный свет насыщен элементарными душами... Да, да, эти духи элементов существуют. Некоторые из них блуждают в своих сферах, другие пытаются воплотить себя, третьи уже достигли этой цели и живут на земле – это все порочные, несовершенные люди.

И перед лицом этих показаний (которые он может найти в Британском Музее, всего в двух шагах от офиса спиритуалистов), которые давались каббалистами о элементариях и их потенциальном разложении еще со средних веков, "Скрутатор" позволяет себе упрекать теософов в "беспардонном" навязывании спиритуалистам "нововведенного и неопределенного термина", которому "не более двух лет"!

Истинно, мы можем сказать, что эта мысль древнее христианства, так как она встречается в древних каббалистических книгах евреев. В прошлые времена различали три вида "душ": дочерей Адама, дочерей ангела и дочерей греха. В книге "Обращение душ" указаны три вида "духов", как отличных от материальных тел: плененные, блуждающие и свободные духи. Если бы "Скрутатор" ознакомился с литературой каббализма, он бы знал, что термин "элементарий" употребляется не только применительно к элементарной, первоосновной субстанции, но также воплощает идею, которую мы выражаем термином "элементал" – то, что относится к четырем элементам материального мира, главным принципам или первоначальным ингредиентам. Слово "элементал" не связывается Вебстером со временем Кунрата, но идея его понята совершенно верно. Отличие было установлено, и термин был принят теософами во избежание возможных ошибок. В результате нас обвинили в том, что теория элементарий, выдвинутая нами в 1878 году, отличается от теории 1876 года!

Противоречит ли что-либо сказанное здесь нами, Кунратом или Леви утверждению "ученого оккультиста", что "каждый атом материи наделен этой жизненной основой, называемой духом... В каждой песчинке, так же как и в малейшем атоме человеческого тела, в латентном состоянии сокрыта искра божественного света"?

Подчеркивая некоторые из вышеприведенных слов, но обделяя ударением одно важное слово, а именно "латентном", которое содержит ключ к разгадке тайны, наш критик портит все впечатление. В песчинке и каждом атоме человеческого физического тела дух не активен, но латентен; следовательно, так как атом является лишь корреляцией высшего света, но уже чем-то конкретным по сравнению с чистой абстракцией, он наделяется жизненными силами и энергией от духа, но остается лишенным отчетливого сознания. Крупица песка, как и малейший атом, определенно "наделены этим жизненным началом, называемым духом". Так, каждый атом обеих, подчиняющихся законам эволюции, объективной и полуконкретной астральной материи, остается вечным на протяжении всех бесконечных кругов развития, неразрушимым в своем начальном элементарном строении.

После всего здесь сказанного, назовет ли М.А. Контаб песчинку или обрезок человеческого ногтя сознательно бессмертными? Станет ли он утверждать, что дробный кусочек части имеет те же присущие особенности, те же возможности и те же ограничения, что и целое? Скажет ли он, что так как атом в обрезке ногтя неразрушим как атом, то и само тело, частью которого является этот ноготь, как сознательное целое, неразрушимо и бессмертно?

Наш оппонент повторяет слова троицы: тело, душа, дух – так же, как он сказал бы: кошка, дом и ирландец, его населяющий – как три совершенно разные вещи. Он не видит, что, кажущиеся различными части человеческой троицы на самом деле являются коррелятами одной вечной Сущности, которая, в принципе, не есть сущность, но, к сожалению, в английском языке нет эквивалентного выражения. И хотя он этого и не видит, но дом, ирландец и кошка являются, в конечном счете, одним. Я начинаю подозревать, что он представляет дух и материю как нечто разное, а не единое. Верно сказал Вишну Барва Брахмачари в одном из своих очерков в Марати (1869):

Представления европейцев, что материя есть Падарта (эквивалент слова пада) или Абхава (т.е. Ахей, состоящий из двух букв: Ахе, означающей есть и нахин – нет. Тогда как Абхава это не Падарта) наивны до смешного.

Написанное Кантом, Скопенхаурэром и Хартманом имело малый эффект; и Капилу вскорости, возможно, назовут старым невеждой. Я вовсе не намерена встать под знамя Скопенхауэра, утверждавшего, что в действительности нет ни материи, ни духа, но, все же, я должна сказать, что он был ученым. И тем не менее, теософы могут разбираться что к чему лучше его.

Но возможно ли обсуждать метафизические идеи на европейских языках? Я сомневаюсь. Европейцы называют словом spirit нечто отдельное от физического мира, независимое от земного, объективного существования и, в то же время, этим же словом они обозначают спирт, алкоголь. Нью-Йоркские репортеры, определяющие материализованный дух как "замороженное виски", по-своему правы. Один термин для Бога и для алкоголя – не правда ли, богатый словарь! При наличии целых метафизических библиотек, европейские народы даже не составили себе труда придумать подходящие слова для освещения метафизических идей. Может быть лишь одна книга из тысячи достаточно адаптирована для публики. Если же они и делают попытку ввести новые слова, то получается это донельзя нелепо; термины путают интеллигенцию и ставят в довольно затруднительное положение восточников, пытающихся изложить свою философию на английском. В этом языке есть слова, обозначающие до двенадцати различных идей, в восточных же языках, особенно в Санскрите, встречается до двенадцати слов, обозначающих одну идею в различных ее значениях и оттенках.

Нас обвиняют в пропаганде идей, которые могут удивить "среднего" буддиста. Мы вполне это допускаем; я даже могу добавить, что средние брахмины могут быть столь же обескуражены. Мы никогда не говорили, что мы буддисты или брахманисты в смысле их популярной экзотерической теологии. Будда, сидящий в своей позе, или Брахма, с любым количеством тератологических рук, волнуют нас так же мало, как и католическая Мадонна или христианский личностный Бог, уставившиеся на нас со стен и потолков церквей. Но ни Будда, ни Брахма не внушают своим верующим идей, подобных преподносимым католическими иконами, которые, как нам кажется, просто богохульны. И после этого еще смеют говорить, что христианство со своей цивилизацией превзошло фетишизм фиджей! Когда мы видим христиан и спиритуалистов, столь легкомысленно и самодовольно рассуждающих о Боге и "материализации Духа", мы бы хотели пожелать им хоть немного вникнуть в благословенные идеи древних ариев.

Мы пишем не для "средних" буддистов, и не для средних людей какой бы то ни было веры. Но было бы крайне интересно сопоставить понятия о Боге и человеческом бессмертии лучших метафизиков Европы и любого достаточно образованного буддиста или брахманиста.

Из-за крайне абстрактных определений, это (называйте как хотите: Бог, Сила, Принцип) всегда будет оставаться тайной для человечества, хотя оно и достигло высочайшего уровня интеллектуального развития. Антропоморфические идеи спиритуалистов относительно Духа являются следствием христианской антропоморфической концепции Божества. Довлеющее значение последней столь велико, что "Скрутатор", как на аргумент против двойственности детей и потенциального бессмертия, ссылается на "Иисуса, мудрость которого росла по мере роста его мозга".

Христиане называют Бога Беспредельной Сущностью, а потом наделяют его такими ограниченными атрибутами, как любовь, гнев, щедрость, милость! Они называют Его всемилостивым, и от Его имени проклинают три четверти человечества; называют всепрощающим и утверждают, что грехи одного краткого мига жизни не могут быть искуплены даже вечной агонией. Сейчас, среди тысяч неверно переведенных в "Священном" Писании терминов, каким-то чудом, в версии короля Джеймса более точно употреблено слово destruction (разрушение) вместо annihilation (уничтожение), и ни один словарь не истолкует его как проклятие или вечные муки. Хотя Церковь постоянно подавляет "деструкционистов", все же, беспристрастные мыслители вряд ли станут отрицать, что в верованиях о том, чему учил Иисус и что более соответствует справедливости в учении о конечном уничтожении зла, они идут дальше своих преследователей. Мы верим, что во всей вселенной существует лишь один неопределяемый Принцип, который совершенно непостижим нашим ограниченным сознанием. Мы предпочитаем оставить всяческие обсуждения, чем унизить Его нашими антропоморфическими спекуляциями. Мы верим, что все существующее, материальное ли или духовное, и все, что может актуально или потенциально существовать в нашем идеализме – все это изошло от этого Принципа. Потому, рассуждая о невидимом на основе видимого, мы опираемся в своих размышлениях на учения Мудрецов, предшествовавших христианству, и подкрепленных нашим собственным рассудком. На примере песчинки и обрезка ногтя я уже показывала безрезультатность попыток некоторых из наших критиков отделить абстрактные идеи от сложных объектов. Они не хотят понять, что философская доктрина учит, что атом, наделенный божественным светом, или элементом великого Духа, в его латентном состоянии, тем не менее, несмотря на свое соответствие и принадлежность к одному неделимому целому, может быть почти лишен самосознания. И только когда этот атом, магнетически привлеченный к подходящему соседнему атому, образует вместе с ним наипростейший комплексный объект, который, после бесчисленных кругов развития, трансформируется в конечном счете в человека – вершину физического и интеллектуального совершенства на нашей планете, только тогда, в единстве с ним, он становится, как целое, живущей душой и достигает состояния интеллектуального самосознания.

"Камень становится растением; растение – животным; животное – человеком и человек – духом", – говорят каббалисты. И здесь опять приходится употреблять при переводе никуда не годное слово spirit, понимаемое как небесный, реже как эфирный, человек. Но если человек – венец эволюции на земле, что же он такое в начальной стадии своего следующего существования? Этот человек даже в высшем своем состоянии – когда он готов стать вместилищем для христианского Бога – Иисуса, и тогда, как говорит Павел, "ниже ангелов". Но сейчас каждое астральное привидение преобразовалось в "ангела"! Я не верю, что ученые, пишущие для вашей газеты (а это одни из наиболее интеллигентных и эрудированных людей науки, которых точная наука научила, что ex nihilo nihil fit [из ничего ничего не получается]; которые знают, что каждый атом человеческого тела развивался от низших к высшим формам невыразимо медленно, через круги эволюции) принимают ненаучную и нелогичную доктрину о том, что простая неочищенная скорлупа астрального человека преобразует его в божественный дух и "ангела"-водителя.

По представлениям теософов, Дух это Луч, это часть Всего; а так как это Все Всезнающее и Беспредельное, то и его часть, до некоторой степени, должна обладать этими свойствами. Человеческий "дух" должен стать каплей Океана, называемого "Ишвара-Бхава" – "у Меня одно тело с самой вселенной" (я в моем Отце, и мой Отец во мне). Он не должен оставаться только "Джива-Бхава", только телом. Он должен чувствовать себя не только частью Творца, Хранителя и Разрушителя, но Душой этой троицы, Парабрахманом, Который объединяет это все и является жизнедающим, всевозглавляющим Духом. Он должен достичь ощущения, обозначаемого словом "Сахаджанинд" – полного блаженства в нирване, существование в котором только для Него, в котором происходит объединение с "бесформенным и бездействующим временем". Это состояние называется "Вартамана" или "лишь настоящее", в нем нет ни прошлого, ни будущего, но одна безграничная вечность настоящего. Кто из контролирующих "духов", материализованных или невидимых, может представить какое-нибудь доказательство, что он принадлежит к действительным духам, известным как "Сыновья Вечности"? Сможет ли даже самый высший из них сообщить нам столько, сколько наш Божественный Разум может открыть нам в минуты озарения? Вступающие в контакт честные "интеллигенты" на многие вопросы отвечают: "Мы не знаем; это нам не известно". Это прекрасно доказывает, что хотя они и больше знают и более совершенны, но, все же, они лишь эмбрионы, неразвитые "духи"; они даже ниже некоторых живущих йогов, которые с помощью абстрактной медитации соединили себя со своим личным, индивидуальным брахманом, своей атмой, что так рекомендовали в своих заповедях Сократ и Дельфик. Тем самым они преодолели "Агнианам" – ограниченность знаний отдельного Я, отдельного Эго.

Лондон часто посещают высокоинтеллектуальные, образованные индусы. Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь из них верил в "материализованных духов" как в духов. Как могут они, неиспорченные материализмом, не деморализовавшиеся в атмосфере Запада, свободные от суеверий сектантов, знающие Веды, уважительно относиться к этим призракам? Побывав у нескольких медиумов, они могут сказать: "Некоторые из них могут быть пережитками сознания развоплощенного человека. Им не хватает знания "Дриананты" и, очевидно, они находятся в хроническом состоянии майи, т.е. одержания идеей, что "они являются тем, чем они на самом деле не являются". "Вартамана" не имеет для них значения, если они посвящены лишь в "Вишаму" (как и в математике тому, что ограничено и исчислимо, соответствует конкретное ограниченное число). Как простые невежественные смертные, они принимают тени вещей за реальность и наоборот; смешивают истинный свет вьятирека с обманчивым очевидным – анвайа. В каком же отношении они выше средних смертных? Нет, они не духи и не девы... они астральные тени.

Конечно, все это может показаться "Скрутатору" непостижимым абсурдом, так как, к сожалению, звезды некоторых метафизиков закатились на западном небосклоне. Потому, до тех пор, пока наши английские оппоненты будут оставаться на своих полухристианских позициях и не только игнорировать древнюю философию, но и каждый ее термин представлять как абстрактную идею; до тех пор, пока мы будем переводить эти великие идеи по-старому, без введения новых терминов – до тех пор не будет никакого смысла продолжать дискуссии. Мы только станем несносными для читателей и получим от еще нескольких анонимных писателей такие же незаслуженные "комплименты", какими одарил нас "Скрутатор".

Нью-Йорк, 7 марта 1877 г.