Новый Панарион. ЧТО ТАКОЕ ИНДУССКИЙ СПИРИТУАЛИЗМ?

Материал из Энциклопедия Агни Йоги.

ЧТО ТАКОЕ ИНДУССКИЙ СПИРИТУАЛИЗМ?

Феномены Индии – помимо того, что они вызывают несомненный интерес, сильно отличаются друг от друга, а во многих случаях и являются полной противоположностью тому, о чем мы привыкли слышать в Европе и Америке – обладают еще одним свойством, которое заслуживает серьезного внимания исследователя психологии.

Приписывать ли феномены непосредственному вмешательству и помощи духам умерших людей или же какой-то другой, и к тому же неизвестной, причине, этот вопрос мы пока отложим в сторону. Его можно обсудить, с некоторой степенью уверенности, только после того, как большинство этих феноменов будет тщательно изучено и представлено на суд беспристрастной и непредубежденной публике, во всей правдивости и без преувеличения. Однако, я все же хотела бы подчеркнуть, что, вместо требований обычных "условий" темноты и гармоничных кругов, которые, тем не менее, оставляют свидетелей неуверенными в достижении ожидаемых результатов, индийские феномены, за исключением самостоятельных проявлений бхутов (духов умерших), никогда не бывают случайными и спонтанными, и кажется, что они целиком зависят от воли оператора, будь он святой индусский йог, мусульманский садху, факир или еще какой-нибудь обманщик джаддугар (колдун).

В этой связи, я намерена предоставить многочисленные доказательства того, о чем здесь говорю; читаем ли мы о якобы сверхъестественных манифестациях Риши, арийских патриархов античности или Ачария (духовных учителей) в век Пуран, рассказывают ли нам о них народные предания, или же мы сами наблюдаем за этими манифестациями в наши дни, эти феномены будут всегда существенно разниться друг от друга.

И в феноменах медиумизма и в средневековых проделках лудонских монахинь и других исторических possedees в момент одержания бхутами мы часто узнает точные копии – как если бы они были когда-то оригиналами – библейских чудес.

За исключением двух, из-за которых мир добродетели впадает в экстаз, славя Всевышнего, а мир скептицизма язвительно ухмыляется, а именно, анти-гелиоцентрического преступления, совершенного Иешуа и неприятной экскурсии Ионы в чрево кита, в Индии можно встретить почти все феномены, которые, как говорят, так прославили Моисея и других друзей Господа.

Но жаль тех почтенных фокусников Иудеи!

Жаль те благочестивые души, которые возвели на такую высоту этих якобы пророков будущего пришествия Христа. Сорок теологов Англиканской церкви, которые сейчас заняты исключительно тем, что порочат еврейскую Библию, сбросили идолов с их пьедесталов.

Отчаянный крик, поднятый обозревателем комментария к Священному Писанию, только что напечатанному в наиболее крайнем органе православия (Лондонский "Quarterly Review", Апрель, 1879) подстать лишь кроткой покорности неизбежному. То, на что я намекаю, уже вам известно, я говорю о решении и окончательных выводах о достоинстве Библии, к которым пришли ученые епископы, занимающиеся в последние 10 лет тщательной ревизией Старого Завета. Результаты этого труда любви можно суммировать следующим образом:

1. Низведение Моисеевых и других "чудес" до простых естественных феноменов (см. решения Кэнона Кука, капеллана Королевы и епископа Гарольда Брауна).

2.Отказ от многих пророчеств Христа как таковых; упомянутые пророчества, оказывается, имеют отношение лишь к событиям еврейской истории.

3. Решения не возводить на одинаковую высоту Старый Завет и Евангелия, так как это неизбежно приведет к осквернению Нового Завета.

4. Печальное признание, что книги Моисея не содержат ни слова о загробной жизни и справедливая жалоба что:

Моисей, находящийся под божественным водительством (?) должен был бы воздержаться от признания жизни после смерти, несмотря на то, что эта вера была широко распространена во всех религиях за пределами Израиля.

То есть:

Признано, что это одна из загадок, которые являются испытанием для нашей веры.

Это также и испытание для наших американских миссионеров. Образованные туземцы все читают английские газеты и журналы и сейчас становится все труднее убедить этих "студентов – язычников" в "возвышенных" истинах христианства, но это в качестве прелюдии; я упоминаю об этих новых фактах лишь потому, что они имеют прямое отношение к спиритуализму вообще, и его феноменам в частности. Спиритуалисты всегда пытались идентифицировать свои феномены с библейскими чудесами, и данное решение, принятое теми, кто больше расположен, за, чем против "чудес" и божественных явлений, представляет неожиданную трудность на нашем пути. Будем надеяться, что в виду этих новых течений в религиозной жизни, наш уважаемый друг д-р Пиблз, прежде чем всецело посвятить себя созданию "независимых христианских церквей", подождет следующих церковных постановлений и увидит как английские теологи – иконоборцы и их вердикты опрокинут феномены Нового Завета. И возможно, если их упорство не испарится, они также припишут все чудеса, совершенные Иисусом, "естественным феноменам".

К счастью для спиритуалистов, а также и для теософов, от феноменов девятнадцатого века нельзя также легко отмахнуться, как от чудес, описанных в Библии. Последним, слепо верили почти две тысячи лет, хотя очень часто они переступали границы всех возможных законов природы; в нашем же случае все наоборот: мы можем предоставить факты.

Но вернемся назад. Если можно сказать, что феномены оккультной природы изобилуют в Индии, то частые высказывания д-ра Пиблза о том, что в Индии полно прирожденных спиритуалистов, являются, как бы это выразиться, слишком поспешными и преувеличенными. Отстаивая свою точку зрения в Лондонском "Спиритуалисте" от 18 января, 1878г. в споре c одним мадрасским джентльменом, проживающим сейчас в Нью-Йорке, он утверждал:

Я встречал не только сингальских и китайских спиритуалистов, но и сотни индусских спиритуалистов, одаренных способностями к сознательному медиумизму. Тем не менее, м-р О'Грэйди, из Нью-Йорка, сообщает читателям "Спиритуалиста" (см. номер от 23 ноября), что индусских спиритуалистов не существует. Вот его слова: "Ни один индус не является спиритуалистом".

В подтверждение своей точки зрения, д-р Пиблз приводит цитату из письма одного уважаемого индусского джентльмена, м-ра Чанд Митры из Калькутты, в которой говорится, что он благословляет бога за то, что его "внутреннее зрение все более крепнет" и что он разговаривает "с духами". Все мы знаем, что м-р Митра – спиритуалист, но что это доказывает? Будут ли соответствовать действительности слова д-ра Пиблза что, поскольку Е. П. Блаватская и полдюжины других русских стали буддистами и ведантистами, в России полно буддистов и ведантистов? Возможно, что в Индии и найдется несколько спиритуалистов среди образованных классов, но я очень сомневаюсь, что наш уважаемый оппонент сможет легко найти хоть дюжину спиритуалистов среди 240-миллионного населения этой страны. Но есть, конечно, исключения, которые, как известно, только подтверждают правило.

За несколько лет до того, как доктрины спиритуализма стали широко распространяться в мире, я покинула Индию и жила в Америке. Я воздерживалась от полемики в печати со знаменитым спиритуалистом – "пилигримом" и философом, хотя его заявления и удивляли меня, прекрасно знающую, как мне казалось, Индию.

Я думала, что Индия, консервативная сама по себе, могла измениться, и я уже не была уверена в своих доказательствах. Но сейчас, когда я возвратилась в эту страну в четвертый раз, и вот уже 5 месяцев живу здесь, тщательно изучив эти феномены, и особенно мнение людей по этому вопросу, проведя семь недель в путешествиях по стране, я знаю, о чем говорю. М-р О'Грэйди был прав. Ни один "индус" не является спиритуалистом, в том смысле, в котором мы понимаем это слово. И сейчас я готова доказать, если понадобится, на примере десятков писем от заслуживающих доверия индусов, которых воспитали брахманы и которые знакомы с религиозными взглядами и суевериями своих соотечественников лучше, чем кто-либо из нас, что индусов можно назвать как угодно, но только не спиритуалистами. Что входит в понятие "спиритуалист"? уместно вопрошает в Лондонской спиритуалистической газете один корреспондент, имеющий страсть к описаниям (см. "Спиритуалист", Июнь 13, 1879). Он спрашивает:

можно ли назвать м-ра Крукса спиритуалистом, если он, также как и ваш покорный слуга, не верит, что духи мертвых являются посредниками в феноменах?

Затем он приводит несколько определений:

от наиболее веротерпимых, до наиболее ограниченных.

Давайте посмотрим, к какому из этих определений "спиритуализм" индусов, я не говорю обо всех, подходит больше всего. Так как д-р Пиблз во время своих двух кратких пребываний в Индии, а также по дороге из Мадраса, когда он преодолевал расстояние от Калькутты до Бомбея, мог повстречать "сотни спиритуалистов", то это действительно могло бы составить, если не большинство, то, по крайней мере, значительный процент из 240-миллионного населения Индии.

Я сейчас процитирую определения из письма одного вопрошателя, который подписывается "cпиритуалист"(?), и добавлю к ним свои собственные замечания:

А. – Каждый, кто верит в бессмертие души, является спиритуалистом.

Думаю, что нет, в противном случае всю христианскую Европу и Америку можно было бы занести в разряд спиритуалистов; также это описание (A) не отвечает религиозным воззрением ни одной из индусских сект; в то время как невежественные массы верят и стремятся к Мокше, т.е. к растворению духа человека в Брахмане или к утрате индивидуального бессмертия, как средству избегнуть наказания и ужасов посмертного перехода, философы, адепты и ученые йоги, также, как наш досточтимый учитель Свами Даянанд Сарасвати, великий реформатор Индии, ученый-санскритолог и глава Ведической секции восточного отделения Теософского общества, объясняют будущее состояние духа, его прогресс и эволюцию терминами, совершенно отличными от взглядов спиритуалистов. Об этих взглядах, если захотите, я могу написать в одном из следующих писем.

В. – Любой, кто верит, что общение с духами умерших подтверждает непрерывное существование сознания после смерти, является спиритуалистом.

Индус, будь он ученый муж, философ или невежественный идолопоклонник, не верит в "непрерывное существование сознания", хотя он верит в святую, безгрешную душу, которая достигла Сварги (неба) и Мокшу, период, который продолжается много миллионов и квадрильонов лет, от одной Пралайи^[1] до другой.

Индусы верят в циклическое переселение души, во время которого есть периоды, когда душа теряет свои воспоминания, а также и сознание своей индивидуальности; если бы все было наоборот, то каждый из нас отчетливо помнил бы все свои предыдущие воплощения, но мы их не помним. Логика индусских философов также очень последовательна. По крайней мере, они не допускают вечно длящейся награды или наказания за какие-нибудь несколько десятков лет жизни на земле, будь эта жизнь святой или грешной.

В. – Спиритуалистом является тот, кто верит в любой из объективных феноменов, какой бы теории он ни придерживался или даже если он не придерживается никакой.

Такими являются "феноменалисты", а не спиритуалисты, и в этом случае описание соответствует индусским религиозным представлениям. Все они, даже те, кто придерживается современной школы атеизма, объявляют себя материалистами, хотя в душе они феноменалисты.

Г и Д. – Спиритуализм не возможен без духов, но духи не обязательно должны быть человеческими.

В этом случае теософы и оккультисты могут быть объединены под общим названием спиритуалисты, хотя последние относятся к ним, как к врагам; в этом смысле только индусы являются спиритуалистами, хотя их идеи о человеческих духах диаметрально противоположны идеям "спиритуалистов".

Они рассматривают бхутов, т.е. духов, которые умерли с неудовлетворенными желаниями, и которые, в силу своих грехов и земных привязанностей, притягиваются к земле и не допускаются в Сваргу (элементарии теософов) как злых демонов, которые могут быть уничтожены в любой день всемогущими проклятиями медиумов, которых они ценят и за которыми гоняются.

Индус рассматривает как величайшее проклятье, которое может обрушиться на человека, одержание и осаждение бхутом и даже любящие супруги часто разводятся, если жена одержима бхутом своего родственника; похоже, что бхут осаждает исключительно женщин.

Е. – Никто не имеет права называть себя спиритуалистом, если он придерживается новомодных понятий об "элементариях", духе медиума и т.д.; или не верит, что дух умершего человека причастен ко всем сверхъестественными феноменам.

Это одно из самых правильных описаний, приведенных выше, с точки зрения ортодоксального спиритуализма, и кладет конец нашему спору с д-ром Пиблзом. Ни один индус, если бы даже его заставить рассматривать бхутов как безнравственных, страдающих духов на пути к совершенствованию и окончательному прощению, не смог бы, если бы даже и захотел, объяснить все сверхъестественные феномены этой спиритуалистической теорией. Традиции его религии и философии противятся такой ограниченной идее. Индус, прежде всего, есть прирожденный метафизик и логик. Если он и верит во что-то, то никогда не допустит, что законы существуют только для этой планеты; он будет применять эти законы для всей вселенной, т.к. он, прежде всего пантеист, а потом уже все остальное, независимо от его принадлежности к какой-то определенной секте.

Таким образом, м-р Пиблз, удачно использовав парадокс, сам прекрасно определил ситуацию в своем письме, опубликованном в "Спиритуалисте" и упомянутом выше; он пишет:

Некоторых из лучших медиумов, с которыми мне посчастливилось познакомиться, я встретил на Цейлоне и в Индии. Но и они не были медиумами, поскольку они действительно общались с Pays и Pesatsays, которые обитают в воздухе, воде, огне, в скалах и деревьях, в облаках, в дожде, росе, под землей и кавернах!

Таким образом "медиумы", которые были не медиумы, были также не больше спиритуалисты, чем медиумы и дом (дом д-ра Пиблза), разделился сам в себе и не может устоять. Со всем сказанным ранее мы полностью согласны, и я продолжаю свой рассказ.

Как я уже упоминала ранее, я и полковник Олькотт, в сопровождении индусского джентльмена, м-ра Мулджи Такер Синга, члена нашего Совета, отправились в семинедельное путешествие в начале апреля. Мы преследовали две цели: 1) нанести визит и остаться на некоторое время у нашего союзника и учителя Свами Даянанда, с которым мы долго переписывались в Америке, и тем самым укрепить союз нашего Общества с Арья Самадж (сейчас последнее насчитывает более 50 членов.); и 2) увидеть как можно больше сверхъестественных феноменов и, с помощью нашего Свами, йога и посвященного в тайны Видья (или Тайное Учение), выяснить из первых уст некоторые спорные вопросы об агентах и сверхъестественных способностях в действии.

Конечно, ни у кого не было лучшей возможности, чем у нас, выяснить это. Наши отношения с Пандитом Даянандом были дружескими отношениями ученика и учителя. Он был самым образованным человеком в Индии, брахманом привилегированной касты, который в течение долгих семи лет подвергался обычным и страшным испытаниям йогизма в горной и дикой местности, в одиночестве, в наготе и в постоянной борьбе со стихиями и дикими животными – борьбе божественного Духа человека и его высшей воли со слепыми силами природы в виде тигров, леопардов, носорогов и медведей, в окружении ядовитых змей и скорпионов.

Жители ближайшей к горе деревни могли бы подтвердить, что в течение нескольких недель никто не отваживался отнести Свами хоть немного еды – пригоршню риса; и когда они приходили, они неизменно заставали его сидящем в одной и той же позе и на одном и том же месте – на открытом, песчаном бугре, в джунглях, кишащих хищными зверями – без всякой еды и воды в течение многих недель, как будто он был сделан из камня, вместо мяса и костей.^[1]

Он объяснил нам этот загадочный секрет, который дает силы человеку переносить страдания и жестокие лишения, позволяет ему обходиться без еды и питья в течение дней и недель, помогает ему стать абсолютно невосприимчивым к жаре и холоду, и, наконец, пребывать в течение ряда дней вне тела.

Во время этого путешествия мы посетили колыбель индийского мистицизма, средоточие аскетов, где память о чудесных феноменах Риши также жива, как и в дни, когда школа Патанджали, известного основателя йогизма, была переполнена и где его йога – Санкхья – все еще изучается с таким же рвением, хотя и с меньшим пониманием. Мы дальше отправились в Верхнюю Индию и северо-западные провинции; в Аллахабад и Канпур, где берега священного Ганга переполнены многочисленными верующими, куда последние, испытывая отвращение к жизни, приходят провести остаток своих дней в медитации и уединении, становясь саньяси, госсейнами, садху. Потом в Агру, с ее Тадж Махалом, этой поэмой в мраморе, как удачно назвал ее епископ Гебер, и дальше к могиле основателя Агры, великого Императора – Адепта, Акбара, в Сикундре; в Агру, где храмы переполнены поклоняющимися Шакти и к тому известному месту в истории индийского оккультизма, где Джамна смешивает свои голубые воды с патриархальным Гангом, и которое было выбрано Шактас (поклонниками женских сил) для совершения своих пудж, во время которых руками девственниц создаются знаменитые черные кристаллы или зеркала, упомянутые Рандольфом. Оттуда, снова в Сахаранпур и Мератх, где вспыхнуло сипайское восстание в 1857 г.

Во время нашего пребывания в Сахаранпуре, который был железнодорожным центром, собралось почти 25 тысяч санньяси и госсейнов после паломничества в Хардвар. В Сахаранпуре полковник Олькотт учинил тщательный допрос паломникам, часами беседуя с ними.

Затем мы отправились в Раджастхан, страну, где живет самая отважная и самая мистическая из всех рас Индии – Солнечная Раса, чьи раджи ведут свое происхождение от самого Солнца. Мы дошли аж до Джайпура, этого Парижа, и в то же самое время Рима земли Раджастхан. Мы облазили долины, горы и священные рощи, в которых было много пагод и верующих, среди которых нам встретилось много святых, действительно обладающих чудесными свойствами. Однако большинство из них все же были отъявленными мошенниками. Нам удалось расположить к себе нескольких брахманов, стражей и хранителей тайн своего Бога и своего храма, но получили от этих "наследственных жуликов", как их метко окрестил полковник Олькотт, не больше свидетельств о схожести их взглядов со взглядами спиритуалистов, чем от санньяси и заклинателей злых духов. Также мы никогда не упускали возможности, встречаясь с образованными индусами, расспросить их о том, что думают их соотечественники о феноменах вообще, и спиритуализме в частности. И на все наши вопросы, кто именно святых йогов наделяет "чудодейственными силами", которые позволяют им совершать феномены, неизменно получали один и тот же удивленный ответ: "Он (сам йог), сливаясь с Брахманом, совершает их". Очень часто наши собеседники испытывали отвращение и даже обижались на непочтительные расспросы полковника Олькотта о том, не помогают ли бхуты творить магу чудеса? Почти два месяца в нашем жилище в Бомбее, в саду, на верандах и в залах, толпились – ежедневно до ста человек – с утра и до позднего вечера туземцы, принадлежавшие к различным кастам, расам и религиозным верованиям. Они приходили к нам обменяться мнениями по метафизическим вопросам и обсудить достоинства восточной и западной философии, включая оккультные науки и мистицизм. Во время нашего путешествия мы принимали наших братьев из Арья Самадж, которые отправляли свои депутации приветствовать нас везде, где бы мы ни находились, и где было отделение Самадж. Так мы ближе познакомились со взглядами сотен и тысяч последователей Свами Даянанда, которые они исповедовали прежде, чем последний отвратил их от той или иной идолопоклоннической секты. Многие из них были образованными людьми и настолько же сведущими в ведической философии, насколько раньше в догматах секты, с которой они расстались. Таким образом, у нас было намного больше возможностей познакомиться со взглядами индусов, их философиями и традициями, чем у других европейских путешественников и даже чиновников, живших в Индии годами; поскольку они не исповедовали индусскую веру и не были с индусами в приятельских отношениях, как мы, им не доверяли и не называли их, как нас, "братьями".

Только после непрерывных исследований и долгих бесед, которые мы вели в течение нескольких месяцев, мы пришли к тем же заключениям, к каким и м-р О'Грэйди: ни один индус не является спиритуалистом; и, за исключением очень редких случаев, никто из них никогда не слыхал о спиритуализме и его распространении в Европе, и в особенности в Америке; многие из них знают столь же мало об этой стране, как и о Северном Полюсе. Только недавно Свами Даянанд обнаружил, что ранние арии должны были знать об Америке, поскольку Арджуна, один из пяти Пандавов, друг и ученик Кришны, как повествуют Пураны, отправился в Паталу на поиски жены, женился в той стране на Улупи, дочери Нага, царя Паталы, страны – антипода Индии – описания которой в точности совпадают с Америкой и о которой в те далекие времена не знал никто, кроме ариев. Поэтому члены Самадж проявляют такой интерес к этой стране.

Но когда мы объяснили происхождение, развитие и доктрины спиритуалистической философии нашим друзьям, и особенно modus operandi медиумов, т.е. сообщение духов умерших с живыми людьми, чьи организмы эти духи используют как средство общения, ужас наших слушателей был явно неподдельным в каждом случае. "Общение с бхутами, – воскликнули они, – общение с духами, ставшими злыми демонами, которым мы готовы приносить жертвы в виде еды или питья, чтобы ублажить их, или чтобы заставить их мирно покинуть нас, но которые всегда возвращаются, чтобы нарушить наш покой. Их присутствие мы рассматриваем как осквернение! Какое удовольствие или комфорт беллати (белые иностранцы) могут испытывать от общения с ними!" Поэтому я повторяю, и очень настойчиво, что в Индии не только нет спиритуалистов, в том смысле, в каком мы понимаем этот термин, но даже сам намек на так называемое "общение с духами" вызывает отвращение у индусов, если можно так выразиться, у самой древней нации в мире, которая знала все о феноменах на протяжении многих тысяч лет. Разве это ни о чем не говорит нам, нам, кто совсем только недавно начал лицезреть чудеса медиумизма?

Должны ли мы мнить себя такими умными, чтобы отказываться следовать указаниям Востока, видевшего своих святых – даже своих богов, демонов и духов стихий – совершающих чудеса в далекой древности?

Разве мы настолько усовершенствовали нашу собственную философию, что можем сравнить ее с индийской философией, которая может объяснить каждую тайну и убедительно продемонстрировать саму суть каждого феномена?

Поверьте мне, стоит попросить помощи у индуса, если потребуется доказать материалистам и скептикам от науки, и убедительнее, чем мы может это сейчас сделать, что, какой бы ни оказалась догадка о подлинной сущности агентов, все феномены, будь они библейские или ведические, христианские или языческие, полностью согласуются с законами этого мира и первые претендуют на научное исследование. Давайте сначала докажем существование сфинкса профанам, а уже потом попробуем разгадать его тайну.

Спиритуалисты всегда найдут время, чтобы опровергнуть "устаревшие доктрины" прошлого. Истина вечна, и как бы долго ее ни топтали, она все равно вновь появится и обновленная засветит еще ярче среди исчезающих сумерек суеверия. Но в одном смысле применение нами термина "спиритуалисты" к индусам полностью оправдано. Как бы они ни выступали против физических феноменов, произведенных бхутами или неуспокоенными душами умерших и одержания ими медиумов, все же они с радостью принимают утешительные свидетельства непрекращающегося к ним интереса со стороны их умершего отца или матери.

В субъективном феномене снов, в картинах ясновидения или транса, вызванного чарами святых, они приветствуют духов любимых ими когда-то людей и часто получают от них важные напутствия и совет.

Если захотят ваши читатели, я могла бы посвятить серию писем индийским феноменам, объясняя их по мере описания.

Я искренне надеюсь, что американские спиритуалисты более не будут угрожать теософам – иконоборцам и их "устаревшим" идеям. Я делаю это не из желания проповедовать новые доктрины или распространять нежелательную индусскую пропаганду, а единственно из желания предоставить материал для сравнения и изучения тем спиритуалистам, которые еще не отвыкли думать.

Бомбей, июль 1879 г.