Н.К.Рерих. Листы дневника т.2. ПОДСЧЕТЫ
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
ПОДСЧЕТЫ
Совершенно незаметно по Индии разошлось немало картин; среди них есть и большие. Больше пяти футов нельзя перевозить. Ведь от нас – на руках, потом на моторе, потом на горной маленькой железной дороге, потом от Патанкота до Амритсара, и только там большая дорога.
В Траванкоре в Музее Тривандрума десять картин. В Гайдерабаде (Деккан) шесть. В Кала Бхаван Бенаресеа двенадцать. По одной – у Рабиндраната Тагора, в Институте имени Боше (Калькутта), в Адьяре (Мадрас), в Музее Мейзора, у Козенса (Нильгири), у Тампи (Тривандрум), у Соммервел (Тривандрум), в Бомбее, у Б.Сена (Люкнау), в Университете Аллахабада, в Библиотеке Маха Бодхи (Сарнат), у Равала (Ахмедабад). В Муниципальном Музее Аллахабада – восемнадцать. Да еще в частных руках: будет больше шести десятков во всех концах Индии.
Запросов много. Трудно посылать – очень портят и пыль и всякие зловредные насекомые. На одной выставке за три недели даже рамы изъели. Тоже вредит сырость. Остается лишь зимнее время. Последний раз после четырех выставок в Ахмедабаде, Мейзоре, Тривандруме и Бомбее многие картины вернулись попорченными. Впрочем, к этому мы привычны. В Америке после выставок в двадцати пяти городах пришлось несколько месяцев чинить картины. После пути из Тибета и Монголии тоже были всякие аварии. Помню, когда из Улан-Батора транспорт картин двинулся на быках, все мы безнадежно переглянулись.
Но трудности индийского транспорта возмещаются сердечными отзывами индусов. Жаль, что эти искренние письма остаются в недрах архива. Столько в них звучаний на искусство! Трогательна молодежь! И ведь как ей трудно пробиваться! Только зная все тяжкие условия, можно особенно оценить устремления к искусству. В некоторых музеях оклады хранителей до смешного малы. Но вопреки всему в сердцах горит устремление. И какие славные слова находят они около искусства! Впрочем, читавший Бхагавад Гиту может иметь в себе звучные определения. Даже те, кто имеет слабое представление о современном искусстве, находят непосредственный подход к нему. Такие же непосредственные мысли приходилось слышать в русских селах. Не столько в городах, как именно в широте степей, среди лесов непроездных. Много общего с Индией. А ведь в подходе к искусству сказывается и вся душа народная. Велик магнетизм Гималаев. Нет нигде такой горной державы!
Чаттерджи просил дать введение к каталогу индусской выставки. Пишет: "Посещаемость выставки была хороша, но продажи, к несчастью, не было". И тут коснулась война. Около наших дел эти касания все явственней. Скончалась "Фламма", примолк Центр в Париже, свернулся Музей в Брюгге, засыхает издательство и магазин в Риге, кончилась "Культура" в Шанхае, замолк Гималайский Институт. Повсюду что-то усохло. Говорят временно! Но как оживлять засохшее древо? Не лучше ли посадить новое?! А еще говорят, что Армагеддон не коснулся жизни. Нет, именно вторгнулся во всю жизнь. Переехал многие пути. Задавил множество лучших побегов. А ссор-то сколько! А ненависти, предательств, удушений. Грозен Армагеддон.
Вспоминаем, как распределилась жизнь. Получится: сорок два года Русь. Одиннадцать – Индия. Финляндия – два. Америка – три. Китай два. Тибет – полтора. Монголия – один. Франция – один. Англия – год с четвертью. Швеция – полгода. Швейцария – полгода. Италия – четверть года. Не считаю стран приездом – Германия, Япония, Голландия, Бельгия, Гонконг, Джибути, Филиппины, Египет. Прекрасный Музей в Каире!
Конлану нужны всякие подсчеты. Не так-то легко припомнить многие встречи. Письма тоже развеялись временем. Книг у всех нас накопилось столько, что никаких ящиков не хватит передвинуть их. Много отдаем в Гималайский Институт. Много ежемесячников и газет. Очерков моих в них печатанных будет более четырехсот. Только часть делает толстую книгу. Многие появлялись в южной Индии. Иногда кажется, что говоришь словно бы в подушку. Но вот когда Святослав был приглашен писать портрет магараджи Траванкора, то оказалось, что очерки не только были читаны, но и дали много друзей. Не знаем наших друзей, и велик подсчет этих незнаемых, неписанных, но верных и трогательных доброжелателей. Привет им. Сердечный привет!
[1940 г.]
"Из литературного наследия"
