Н.К.Рерих. Листы дневника т.3. Благодушно

Материал из Энциклопедия Агни Йоги.

Благодушно

Прилетела Ваша весть от 17-2-47. Многое, многое знако­мо и нам, о чем Вы пишете. Что делать! Се ла ви^[1] — как говорят французы. Станковая живопись — изелпентинг (мольберт). Посылка Митусовым все равно не дойдет. И день­ги возьмут и не дойдет. Сенаторам не стоит посылать брошю­ру — лучше в университеты, в школы и библиотеки. Хорошо, если Инге рассылает по всем адресам, которые я Вам послал. И мы очень ждем присылку. Спасибо заранее за краски и холст. Картины в голове толпятся, а насчет материалов пло­хо, хуже, чем во время войны. Посылаю ревью из «Сильпи» — кое-кому показать можно. Посылаю еще пять Конланов. Имейте в виду, что посылка каждой книги Конлана стоит одну рупию (в долларе их три) — это следует добавить к це­не. Раньше, кажется, было дешевле. Падение прихода, рост расхода — прорва безысходная! Интересно, каков список книг выйдет у Инге. По-прежнему думаю, что попорченные изда­ния бросать не следует. Из них можно сделать частичные альбомы. Жаль, что Магдалина так занята.

Благодушно, ради справедливости вспомним некие стран­ности. «Слава» была пожертвована Красному Кресту и направ­лена через ВОКС. Вы получили от ВОКСа извещение, что рукопись читалась на собрании с огромным интересом, — пи­сатели и художники пишут коллективное письмо и — ничего! В «Славянах» был мой записной лист, а затем — ничего. Гусев начал переписку о приобретении картин, кончилось безобразной сысоевщиной, и Вам не отвечено на оплаченную телеграм­му. Грабарь начал писать мне: «Тебя надо. Очень надо»; «На­чинаю действовать» и — ничего. А теперь Вы получили известие о вандализме в Риге, о разгроме склада изданий. Сложите вместе и получится нечто необъяснимое, престранное. То Вам начинают писать из ВОКСа (не отвечая на Ваши вопросы), то умолкают. То хвалят деятельность АРКА, то за­бывают о ней и даже сторонятся. Что же это такое? Какие-то перебои. Главное же, сами начинают, вводят в заблуждение и расходы и потом бросают беспричинно! Странно!

Конечно, странности повсюду. Читали ли Вы в одном из номеров «Тайм» за Октябрь вопиющее описание костю­мированного бала в Лондоне? Мужчины по большей части были одеты апашами, а дамы почти без костюмов. Наконец, вывезли платформу с голыми девицами, апаши кинулись на них, повалили и произошла безобразная свалка. Вот Вам и Мир и Культура. Откуда же звериные нравы? Откуда оди­чание? Не от войны, ибо за шесть лет культурный человек одичать не может. Все зверство издавна глубоко гнездилось, и гады вылезли при первой возможности. Когда читаешь и слышишь о всяких безобразиях, уж простите, опять начи­наешь взывать о Культуре, о Знамени Мира с его девизом: «Здесь не безобразят». Толпам нужно нечто показательное, нечто зримое, и громкий девиз может отрезвить дикарей-вандалов.

Уже послано Вам мое приветствие Азийской конферен­ции, а теперь еще просит привет Братство искателей истины в Дели. Послал им о том же — о единении, о достижении через Красоту. Святослав спрашивает, как лучше двинуть Знамя Мира — через местные комитеты или прямо через пра­вительство? Отвечаю: и то и другое не мешают друг другу, наоборот, помогают. Лишь бы времени не терять. Святослав и Девика будут на Азийской конференции 24 Марта. Число-то какое! Вот и противоставим невежеству и дикости самую ис­тинную Культуру. Пусть зверюги громят и уничтожают, а мы вопреки всем трудностям будем строить. Отвечаю на запросы незнакомых обществ и конференций и все думается — зазву­чит же где-то неведомое сердце! Даже голос в пустыне не пропадет, а как-то и где-то сделает свое дело. Не нам судить о путях.

А вот зазвучали неведомые сердца. Булгаков из Праги переслал коллективное приветствие сов[етских] зодчих. Бул­гаков добавляет: «Вот вам привет, если не из Москвы, то от московских людей. Они не видали еще нового Рериха, имя которого пользуется на Родине такой славой и почетом и хо­рошо известно и представителям молодого поколения. «Как мастерски сделано»! — восклицали они. — Прямо с жадностью впились в Ваши полотна». Удивительно, что с зодчими у ме­ня всегда были особо добрые отношения. Избрали меня чле­ном Правления Общества Архитекторов — чего раньше не бывало. Даже когда на конкурсе проектов церкви в Скерневицах именно мой проект был избран, то и такое вторжение в область строительства не повлияло на наши сердечные от­ношения. Шесть храмов довелось украшать — в Почаеве, в Пархомовке, в Талашкине, в Перми, во Пскове, в Шлиссель­бурге. Где оно все? Живо ли? Так привыкли мы ко всяким разрушениям.

Пришли бюллетени ВОКСа, АРКА, каталоги — очень интересно. Пошлите Пауль А. Стрюк для его каталога Конлана, Андреева и Пакт. В «Дон оф Индия» статья С.Дева «Поднимите Знамя Мира». Такие напоминания всюду полез­ны. Пусть бы в школах показалось Знамя. По Лагору ради успокоения ходят Комитеты Мира с плакатами. Вот бы им ходить со Знаменем Мира! Большие волнения по всему Пенджабу. Много убитых, раненых, изувеченных. Выгорели целые кварталы и базары. Сколько бедствий! Вы удивляе­тесь, почему я назвал Индию голодной, а СССР сытым? Я потому писал Вам, что ТАСС из голодной Индии повез пи­щу в сытый СССР, что в Индию везут хлеб со всего мира, а СССР кормит Францию, Польшу, Германию, а может быть, и еще кого-то. Странно, если свой народ терпит нуж­ду, отдавать чужим, сомнительным друзьям. Если же пище­вое положение в СССР, как Вы пишете, трудно, то не стали бы затруднять посылки огромной пошлиной. Сложно все это. Где же истина?

Беспокоит нас, что Вы не имеете ответа от Муниципаль­ного Совета в Брюгге. Месяцы летят, а мы не знаем нынеш­него положения Музея. Тюльпинк был полным заведующим, как же без него? Фонтес удивлен, не получая более писем от Мадахила. Что с ним? И Коимбра молчит так же, как Югос­лавская Академия. Не позвонить ли Вам соответствующим консулам и спросить, почему я как почетный член не пол­учаю никаких известий? Тревожусь за Шауб-Коха, давным-давно послал ему заказное письмо, и ни звука. Он всегда был очень отзывчив и деятелен. Жив ли? Рудзитис и Лукин уже могли бы Вам ответить, но «ответа нет, бушует вьюга». Семь дней мы сидели без почты. Толпы нападали на поезда и дви­жение расстраивалось. С телеграммами у нас не слаще. При­слали идиота почтмейстера, не знающего телеграфа. Потому теперь телеграммы идут до Катрайна и оттуда пересылаются с почтой. Се ла ви!

В газете, присланной Катрин, есть весьма любопытное заявление молодежи. Устали от посредственной музыки и про­сят давать настоящее творчество. Хотят слушать Баха, Бетхо­вена, Брамса, композиторов высокого строя. Надо думать, скоро молодежь потребует истинное искусство вместо крикли­вой мишуры вроде шагалов. Недаром французы зовут его ша­калом. Эта кличка подходяща для всей этой своры. Бывает в нашем саду — шакалы как завоют, как зальются визгом и лаем — точно бы случилось что-то серьезное. А на поверку — были просто шакалы, даже охотники на них не зарятся. По­средственность, крикливая подделка, низкая роскошь напоми­нают слова Чингис-хана, сказавшего Таосскому^[1] монаху Чань-Чуню: «Я устал от роскоши Китая и возвращаюсь к простоте и бедности». В Ордосе и посейчас ждут возвращения великого вождя. Мишура дурного вкуса реет над миром мрач­ным предвестником. В ней зарождение всяких вандализмов и активных и пассивных. Психоз дурного вкуса — опасная эпи­демия. Молодежь калечится, а на костылях далеко не уйдешь.

Никто не заподозрит нас в стеснении свободы творчества. И в писаниях, и в словах, и на деле мы достаточно долго и упорно твердили о свободе мысли и художества. Если мы предупреждаем об опасности дурного вкуса, мы лишь предуп­реждаем, но не будем сожигать всякие шрекенкамеры. Пусть поколения помнят и о калеках, об искривлении позвоночни­ка, о размягчении мозга. Что было, то было. Быль не выскре­бешь. История должна быть во всеоружии, иначе она перестанет быть наукою. История — наука реальная, летопись всех веков и народов. Вот и 24 Марта и вся культурная эпо­пея не забудется и понадобится нашим будущим друзьям. Эта весточка уже не дойдет до 24-го, особенно сейчас, когда здешняя почта расстроена. Опасаемся, что многие письма и посылки могут пропасть. И опять какие-то добрые люди бу­дут изумляться, почему не отвечаем. Вы знаете, что я имею привычку отвечать в тот же день, хотя и кратко. Собеседник не должен зря ожидать отклик. Не украдем чужое время и ожидание.

Пусть 24 Марта принесет Вам не только вопли, но и что-то радостное. Под добрым знаком пройдет у Вас памят­ный день 24 Марта — под знаком рассылки брошюры «Зна­мени Мира». Под знаком благовестия, под знаком Братства. Поистине, что может быть знаменательнее, нежели посвя­щение памятного дня делу мира, охранению всего, чем жи­во человечество. Что может быть прекраснее, нежели дума, кому бы напомнить о священном понятии Мира, о труде мирном, полезном преуспеянии рода человеческого. Около думы о Мире встанут мечты о сотрудничестве, о доброже­лательстве, о взаимном уважении. Знаем, что такие мыс­ли будут роиться в Вас. А мечта уже есть преддверие действительности. Привет Вам, преодолевающим. Привет Вам, вестникам добрым. Радоваться Вам!

 

 

15 марта 1947 г.

Публикуется впервые

 

Примечания

<< предыдущий параграф - оглавление - следующий параграф >>