Н.К.Рерих. Листы дневника т.3. Утрясется

Материал из Энциклопедия Агни Йоги.

Утрясется

Прилетел пакет очередной пеглериады и отзывы на «Знамя Мира». Среди пеглеровской писанины вклеилось кое-что и поучительное о мерзавце Хорше. Читатель поймет, что Хорш, будучи моим доверенным, делал и лживые на меня доносы о налогах и прочие «прелести». Думается, ка­кие-то отзвуки должны быть, и потому дозор очень зоркий необходим.

Было бы полезно выписать все, что Пеглер писал о Хорше — получились бы поучительные выписки: «Как Пег­лер видит Хорша». Если сделаете такую выписку, пришлите нам парочку машинных копий, да и у себя сохраните, иног­да полезно показать. В статьях разбросаны черты Хорша, а если их собрать воедино на один лист, то получается ган­гстерский облик. Письма Вашего в пакете не было. Отзывы на «Знамя» накопляются, из них можно в будущем году дать симпозиум, так же, как и из отзывов на годовой отчет АРКА. Понимаю, что шведский министр по должности не может быть в Комитете так же, как и норвежский. Следует брать из общественных деятелей, из профессоров, писате­лей, представителей музеев! Конечно, венгерское предложе­ние неприемлемо.

Прилетело Ваше [письмо] от 28-6-47 с нападками Пеглера на Рузвельта. Наверно, ни Рузвельты, ни Уоллес возра­жать Пеглеру не будут. Старая пословица: «Мели Емеля — твоя неделя». Конечно, к вице-консулу не надо ездить. Неу­жели Жин не хотел понять, к чему я послал ему его отлич­ную статью «Сердце»? Уж не начал ли толстеть? Толстые малопонятливы. Хорошо, что «Властитель ночи» у Вас. Неу­жели Куренко настолько обнищала? Или где-то русофобия? Но Куренко и русофобия плохо вяжутся — поясните, как Вы понимаете. Жаль, если склад книг так и останется неразоб­ранным, а там осень и опять холода. Когда едет в Италию Илья и надолго ли? Как устроились Потоцкие? Вы поминаете о хорошем письме Хейдока — он славный друг. Удивителен Париж, кажется, и на брошюру не отозвались. Юрий послал Шк[ляверу] «Индологию» — и ничего. Очевидно, скверное там настроение. А холст все еще не доехал.

В Венгрии введен суровый закон вплоть до расстрела, ка­рающий журналистов за лживые сообщения. Вот бы и во всех странах ввести такие законы — они обуздали бы изолгавшую­ся прессу. И в Москве усилен уголовный кодекс против раз­глашения государственных тайн. Да, всякая клевета должна быть караема. Иногда клеветник и разглашатель даже не по­нимают, какое зло они творят. Некий архиепископ сделал до­нос на меня фашистам. Донос раскрылся, и при ближайшем свидании с таким «иерархом» я напрямки сказал о доносе. «Иерарх» даже и глазом не моргнул: «ведь это не донос, а для осведомления». Я только рукой махнул, — где уж просве­щать «иерарха» о доносе и осведомлении. А семена лжи были посеяны, и всходы их не углядеть. «Прост, как дрозд, нага­дил в шапку и зла не помнит!» Но не все дрозды просты, есть и лютохитрые вредители. Лишь бы навредить, хотя бы самому себе в шапку. В прессе мелькают ложные сообщения, и никто не потрудится их опровергнуть, — пусть себе сорняк расцветает. Должны быть караемы антикультурные действия, а что же хуже зла лжи?

Посылаю Вам статью Н.Хорш. Может быть, друзья за­хотят прочесть и еще раз удивиться лживости и изменчи­вости шайки. Жан Дювернуа (псевдоним белокурой ведьмы) у Вас имеется. А в «Вестнике» музея имеется достаточно словоизлияний самого Хорша. Да и письма его существуют. Любопытно, какие движения у вице-консула с Гусевым? Ведь Хорш очень странный продавец. Обуянный русофо­бией и грабежом он поспешит все изругать и тем уничто­жит свои собственные намерения. Забавно наблюдать, как всюду вклеилась самая гнусная русофобия. Где-то ютятся общества друзей,   русская  музыка  и другие  культурные начинания. Но все это, как островки в океане злобствований и клеветничества. Где-то неуловимо гнездится чудище стозевно, обло и лаяй, похуляя все русское. И как нащупать и поразить такое чудовище? Посылаю Вам оттиск моего ли­ста «Шанти» (Мир). У меня лист назывался кратко — про­сто «Шанти», но редактор почему-то удлинил его. Да скажем соборне,  повелительно: «Мир»!

Илья писал, что Мережковский умер, не слышали ли какова судьба Бальмонта, Ремизова, Бунина, Балтрушайти­са, Бердяева, Лосского, Бориса Зайцева? Валентина пишет о повсеместном почитании гения Пикассо. Очевидно, по Ев­ропе прогуляется пикассизм и фюмизм. Еще раз можно вспомнить отличную статью Караваевой в «Новом Мире». Так же можно вспомнить, как Пюви де Шаванн стремился найти положительные стороны в самых разнообразных про­изведениях. Но иногда мастер проходил молча, это было знаком неодобрения. Также сообщает Валентина, как пле­мянница Масарика говорила об отжившем искусстве, как го­ворят французы «пассе». Валентина правильно возразила, что это понятие не касается лучших произведений. Дейст­вительно, кто же применит «пассе» к Леонардо, к Микеланджело, к Тициану или к прекрасным скульптурам Эллады? Лишь бы идти по лучшим вехам, а всякий фюмизм — синкронизм, кубизм, овизм, дадаизм, сюрреализм. Экспрессио­низм, футуризм — всякие эфемериды — пусть себе свершают свой однодневный путь. И сердиться на них не следует, они сами впадают в «ридикюль». И запрещать их нельзя — они отражали состояние общественности. В кунсткамерах бывают же и  шрекенкамеры.

Лето стоит неприятное. Дожди запоздали. Была засуха, сухие ветры, сухие пыльные тучи. Внизу песчаные бури. Вода в протоках высыхала. По ночам местные пандиты молились в храмах — не помогало. То ли дело в Китае: в Урумчах при нас генерал-губернатор потребовал от бога дождя. Заупрямил­ся бог, не дал. Тогда правитель (доктор философии) разжало­вал бога в черта, но и это не помогло. Тогда черта высекли и утопили. И такие «культурные» действа происходят в стра­не Конфуция. Да что говорить! Когда в Хотане мы искали прислугу, нам сказали: «Зачем нанимать, лучше купите ба­рышню». И такое бывает. Считают, что в наши «цивилизо­ванные» дни на земле до десяти миллионов рабов, а в сущности и больше. Вот и скажите, что Знамя Культуры — Мира не нужно.

Радио сообщило о новом московском указе. По нему три тысячи семей сов[етских] граждан едут в СССР из Китая. Их везут, кормят и обеспечивают работой. Вероятно, и некоторые наши друзья попадут в эту группу. Каждый опытный работ­ник пригодится. Советские газеты извещали, как сердечно были встречены в Армении тысячи армян, переселившихся в СССР. Из Москвы от Т.Г. пакет книг — все очень значитель­ные — «Щуко», «Фомин», «Мартос», «Новгород», «Вдохновен­ные искатели», «Борьба за жизнь» — прекрасно издано. Работают! Творят! В бомбейском журнале «Сошиал Уолфер» прекрасная статья Б.С. Матур о «Знамени Мира». Нежданные доброжелатели громко зовут к Миру, к Культуре. До нас, конечно, доходит лишь часть добрых зовов, а их много, и они так нужны.

Поясню, почему я предлагал иметь новую бумагу «Знаме­ни Мира» со всеми вновь избранными. Во-первых, основной Комитет был немногочислен, а во-вторых, при сношении с разными странами лучше иметь на бумаге упоминание о них. Можно иметь старую бумагу для Америки, а для заграницы новая была бы внушительнее. Впрочем, как всегда, я не на­стаиваю. По местным условиям Вам виднее. Вебеке следует избрать для Бельгии. Нет ли кого для Голландии? Теперь имеются, кроме Америки, Франция, Англия, Италия, Арген­тина, Швейцария, Португалия, Бельгия, Индия, Румыния. Хорошо бы иметь Египет, Иран. Непонятно молчание Мадахила. Ну да ведь и молчание Парижа тоже удивительно. По­ложим, если верить газетам, во Франции почти что анархия. Читали ли Вы, что в Урянхае открыты огромные залежи ураниума (знакомые Вам слова). Конечно, русские ученые тру­дятся не для бомб, а ради мирного преуспеяния человечества. За то «бомбисты» и недолюбливают их. Всюду своеобразная русофобия. Пожалуй, Вам придется завести особую папку с черной надписью: «русофобия».

В каталоге книжного магазина «Люзак» (46, Грэт Рессель Стрит, Лондон В.С.1.) значится «Химават». Из Англии легче достать, чем из Индии. Из «Китаб Махал» сообщали, что «Героика» выходит в Июне. Конечно, Июнь прошел, и ни о чем не слышно. Да, оказывается «паки» по-бенгальски значит «птица». «Пакистан», выходит, «птичий двор». Неудачное на­звание! «От великого до смешного один шаг».

Если побываете на ферме, наверно, повидаете склад книг. Что там такое? Надо же использовать эти накопления. Вооб­ще, любопытно, что именно находилось у Франсис, за что она получила деньги. Об этом в переписке не упоминалось. Не было ли у ней еще клише? Далеко не все были посланы в Ригу, а теперь они очень ценны, да и неповторимы. По злобе их могли выбросить на вес металла. Конечно, такой вопрос поднимать сейчас не следует, но значит, у нее тоже что-то хранилось. Лишь бы ладно использовать склад на ферме. Помимо полчищ русофобов есть же в стране и культур­ные деятели. Отчего же они так молчаливы?

Ну, все утрясется. Доплывем на нашей испытанной эс­кадре — добавим еще броненосец «Добро».

Духом с Вами.

П.С. Сейчас пришел один пакет холста 11-ярд — хоро­ший. Большое спасибо.

 

 

[Июнь 1947 г.]

Публикуется впервые

 

<< предыдущий параграф - оглавление - следующий параграф >>