Н.К.Рерих. Листы дневника т.3. Четвертый год
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
Четвертый год
Толстой утверждает: «Есть и всегда было у всех людей, находящихся в обладании своих духовных сил, нечто такое, что они считают святым, и чего не могут уступить ни за что, и во имя чего они готовы перенести лишения, страдания и даже смерть; есть нечто духовное, чего человек не уступит ни за какие материальные блага, почти во всяком человеке, на какой бы низкой ступени развития он ни находился».
Определительные сейчас совсем смешались. Душа дозволена, дух запрещен. Ну что ж, если и не скажут, то подумают. У Горного есть отличный рассказ о том, как детям запретили некую песенку, но они стали прикладывать палец ко лбу, чтобы показать, что они думают эту песенку. Фискал восклицал: «Они думают песенку!»
Осталось у человека неотъемлемое его достояние — его дума. И не столько слова, сколько мысль завладевает пространством, мчится с неисчетной быстротой и вонзается в человеческое сознание. И есть в двуногом хотя бы малая сокровищница, где слагаются несломимые убеждения.
Можно гнуть и сгибать, но не больше меры! После чего или лопнет или поразит бумерангом. Удивляются иногда, почему этот мощный психический бумеранг поражает как бы при малых обстоятельствах. Но нам ли судить, где великое и где малое? Где прародитель огромных последствий и где мыльный пузырь?
Четвертый год войны! Подумайте! И нет признаков, чтобы война близилась к концу. Наоборот, возникают новые осложнения, нерешимые тупики. Туман, туман! Четвертый год культурная жизнь будет страдать и уродоваться. И это бедствие повсеместно, и одичание и ненавистничество вползают в обиход. Четвертый год войны!
Немалый срок быть отрезанным от всех друзей. Вот вчера пришло письмо из Буэнос-Айреса, отправленное 12 Марта. Годовой срок для оборота! Какой же ритм работы?
В Паури Гарвал хотят в музее иметь комнату Рериха. Даже странно подумать. А медный колокол отбивает: «четвертый год войны!»
|
1 сентября 1942 г. |
Публикуется впервые |
