04.07.1934 (Письма Е.И.Рерих в Америку т.1)
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
4.VII.34.
Урусвати
Родные мои, пришла радостная весть о великой победе. Честь и слава тем воинам, которые сражались пламенным духом в полной вере в Непобедимость и Неуязвимость Великой Иерархии Света. Сказано: «Мощь Наша велика, и Наши будущие победы мощны, и воины сражались доблестно. У Нас есть рекорд огненный, который именно содержит эту битву. Имена воинов, которые сражались без страха, которые сражались на первом месте, стоят близко, близкие тебе – Воительница! Так Наша Твердыня будет стоять. Рад победе – так говорю Я, Вл[адыка] Ш[амбалы]».
Так, родной Логв[ан], в этой битве пальму первенства считаю за Вами. И мне радостно, что дух Ваш ни разу не поник, не усомнился и твердо шел, выполняя в срок все Указания. Да, только таким пониманием можно двигать громадами. Именно, дух Уранита любит борьбу. Радость борьбы есть основная нота бессмертия, основная нота могущества. Непреодолимая сила рождается, когда мы встречаем борьбу не только мужественно, но и радостно. Именно, нужно радоваться всем видам борьбы, ибо лишь так рождаются возможности и утверждается наше творчество и мощь. Эти слова о мужестве и радости следовало бы хорошо запомнить нашему Гал[ахаду]. Ибо, к моему великому прискорбию, продолжаем получать Указания о его недостойном отношении. Приведу дословно Сказанное о нем: «Очень неладно вокруг Гал[ахада]. Очень малодушно устроил экспедицию. Очень умалил имя, очень, очень, очень. Тот, кто не идет верхним путем, избирает себе низший путь. Именно, если бы М[одра] шла верхним путем, все сложилось бы верхним началом. Недопустимо, чтобы ничтожный сослуживец устрашал именем Пос[ланца]. Он не сумел утвердить имя. Омерзительные формулы позволяет пускать в пространство. Не он взял Наших врагов, но Мы взяли тяжесть его страхов и малодушия. Не гоже Модр[а] повела, очень умалила имя. Токи в В[ашингтоне] очень мрачны. Я сказал – не гоже! Конечно, Мы охраним, но унижение прискорбно. Да, червь самости губителен».
Получив вышеприведенные слова, сердце мое наполнилось такой тоской, такой болью, и я сейчас же бросилась просматривать мои письма, в которых я писала о Гал[ахаде], и должна сказать, что в них достаточно было предупреждений и сильных выражений. Именно, как Сказано: «Ур[усвати] явила весь огонь сердца, сказано было больше, нежели можно было явить». Модрочка, как я уже писала, все горе в том, что сама Мод[ра] не отдает себе ясного отчета, кто есть Пос[ланец]. Не понимает, что она должна преисполниться величайшей гордостью, что она может говорить и трудиться вместе с ним в Великом Плане. Снова перечла письмо Модр[ы] к Гал[ахаду], и снова остро почувствовала всю слабость его. Модрочка, почему такое непонимание? Почему нужно было такое смазывание, почему духу недоступна красота мужества, красота дерзания и красота преданности? Влад[ыкам] не нужны боязливые лепетания, им нужны духи, пламенеющие сердцем, сознающие, Кому и Чему они служат! Слишком грозное сейчас время, чтобы тратить его на ничтожные формулы. Нам дан Завет – держать имя выше высшего, и Завет этот повторяется ежедневно, ежечасно. Модр[а], за что унизила самое Высокое? Разве нет понимания, что, унижая одного, мы тем самым унижаем Того, Кто стоит позади! Мод[ра], пойми, пока не поздно, Кто стоит позади, пойми все Величие Облика. Пойми, что именно этот Облик дал все Великие Учения, все величайшие Учителя были Его учениками, учились на Его Учении, пойми, пойми, пойми, и в сердце ощути это, и перенеси осознание это на избранного Им Представителя. Гал[ахад] должен понять, что он не встречал большего духа и не встретит, нежели Ам[ос]. И каждое унижение этого имени им будет его собственным унижением. Именно тот, кто не сумел пойти верхним путем, пройдет самым низшим. Так, пусть твердо запомнит. Модрочка может сказать ему, что Вл[адыка] очень не доволен, как он умалил имя. Если он хочет быть успешным, он должен побороть свой страх перед ничтожными сослуживцами. Недостойно позволять запугивать себя. Пусть сумеет гордиться своим знакомством с Ам[осом]. Он прикоснулся к Высшему, но пусть не вызывает молнии недостойным отношением. Пусть заучит наизусть самые высокие формулы, этим он только подымет себя. Также и Модр[е] скажу, что если бы в свое время, когда еще была лучшая возможность, она проявила бы больше разумного сотрудничества, то многое сложилось бы иначе. Вот почему Вл[адыка] всегда указывал, что не внешние враги страшны, но то разъединение, которое растет среди сотрудников. Самость есть гибель, самость есть разложение, ибо это есть отторжение от своего Высшего Я. Именно самое страшное, что может случиться с человеком.
Пишу так грозно, ибо как Сказано: «Для многих наступило время последнее, обратите внимание на слово последнее». И если сейчас Модр[а] не откинет самость, не будет принимать Указания к немедленному выполнению и не будет советоваться в ответственных действиях с ближайшими сотрудниками, то пусть винит лишь себя за последствия. Я знаю, как трудно исправлять там, где с самого начала была взята неправильная нота, но Модр[а] должна найти самые мощные и достойные слова, чтобы пробить грубое сознание Гал[ахада] относительно того, кто есть в действительности Ам[ос], и твердо указать ему, что, унизив имя, он унизил Самое Высокое и что никто из нас не может рассчитывать на Высшую Помощь, идя против Их Воли. Боже, сколько писала я об этом, но все как в глухую стену! Модрочка, пойми всю боль мою, зная и видя, как Пос[ланец] в величайшем напряжении трудится, чтобы построить спасение Мира и благополучие и возвеличивание всех близких сотрудников, а те, кто именуют его своим Учителем, не могут даже найти достойных слов и приседают, лепеча сладкие слова там, где нужен сильный окрик. Письмо Модр[ы] недостойно после всех Указаний!
Я могла передать историческую Весть и все дело по Знамени и не через Модрочку, но это был мой выбор. Я хотела каждому дать свою великую миссию, не хотела обойти Модр[у]. Неужели мне придется горько сожалеть об этом? Итак, пусть Гал[ахад] проникнется сознанием, что если он ждет успеха, он должен уметь нести имя Пос[ланца] выше высшего – таков ему Приказ. Теперь Модр[а] может также указать ему на его близорукость, на его страх перед эксз[ибит]. Как ничтожно его понимание! И куда продвинется он с таким куриным горизонтом, если отринет Помощь Высшую? Что говорит этот «пророк» о переменившемся отношении к эксз[ибит]. со стороны Ш[аткого]? Ведь он так страшился их в своих беседах с Ф[уямой]? Итак, если Модр[а] хочет искупить свои упущения, пусть слезами омоет сердце свое и найдет в недрах его самые высокие выражения, приличествующие Ам[осу] слова самые торжественные, самые пламенные о Силах Света и Грозном Времени. Пусть запомнит твердо, что все спасение страны и его собственное благосостояние придет лишь через Ам[оса]. Так пусть прояснит свои мозги и поймет, что никогда ни одно Учение не давалось через недостойные руки, тем более тот Океан Учения, который дается сейчас. Не может нечистый дух служить проводником Воли Высшей. Пос[ланец] есть величайший дух, кристальной чистоты, все действия которого есть лишь полное самоотвержение, и страна Гал[ахада] не имела большего друга. От всего сердца желаю, чтобы не пришлось Гал[ахаду] горько раскаиваться в своей слепоте! Могла бы еще многое сказать, но бумага эта пройдет через столько рук! Все сказанное пусть Модр[а] почувствует в сердце своем и затем хорошо продумает, как достойнее, как сильнее сказать Гал[ахаду].
Модрочка, нужно довести миссию до блестящего конца. Пос[ланец] был и есть Габр[иэль] для Ш[аткого] и Гал[ахада] – так нужно понять. Так, имя нужно держать выше высшего. При самом начале было Сказано, что все выстроится Музеем, затем – все будет спасено Музеем, теперь Говорят: «Имя будет спасением многих и многого, потому нужно так охранять имя, так беречь и уметь сказать пламенные формулы там, где нужно». Жду с большим нетерпением отчет о разговоре Модр[ы] с Гал[ахадом]. Ведь она ожидала его приезда. Пусть Модр[а] не забудет передать ему страницы Учения о предвзятости и страхе, приведенные в моих письмах.
В своем последнем письме Зиночка ничего не пишет о Моск[ове], между тем, у нее, наверно, есть что сообщить мне. Радуюсь, что она понимает, как недопустимо желание «владеть» человеком после одной встречи с ним. Также нужно понять и всю бестактность втираться туда, где уже установлены известные отношения. Да, нужно очень работать над утончением понимания.
Смутно припоминаю имя Рубакина, но именно с хорошей стороны, но сейчас совершенно не помню его книг. Поддержите с ним дружественные отношения, нам сейчас нужны контакты с соотеч[ественниками]. Конечно, ничего не имею, чтобы Зина прочла мое письмо к Ас[ееву] этим своим друзьям, но после того, как Порумочка прочтет его в своей группе.
Не думаю, что было бы нужно пересылать мне все письма, которые приходят на имя Н.К. в Ам[ерику]. Если будут очень значительные, то можно переслать копию, также как и копии писем из наших Обществ в Югосл[авии], Эстон[ии]. Получила письмо от Формана с предложением основать Комитет по Agni Yoga Public[ation]. Разве он не знает, что таковой Комитет уже существует? Тем более, что в свое время я указывала на него и Флейшера как на желательных членов этого Комитета, именно для улучшения перевода. Но почему-то тогда это не было исполнено.
Теперь я очень прошу всех членов Издательства Агни-Йоги сообщить мне, что имели и имеют они против них. Его желание как можно шире распространить Учение следует поощрить, и предложение его создать членов этого Издательства со взносом по одному доллару не так плохо. Потому я буду отвечать ему, и приведу свои условия, и, конечно, пришлю копию своего письма, так что Вы сможете совместно с ним обсудить практичность его предложения.
Нового ничего ему не говорить. Нам нужны новые деятельные сотрудники, невозможно оставаться в прежнем составе. Но, конечно, нужно понять, что не все будут слишком приятны и ко всем придется найти свой подход. Нужно лишь суметь распознать предателей. Нельзя искать ангелов среди людей. Главное – нужно уметь держать всех на известном расстоянии, не допуская их к интимностям.
Радуюсь, что Порумочка уехала с детками в Морайа, ибо читаем об ужасной жаре в Нью-Йорке. Шлю Вам, родные, все лучшие мысли к новой строительной ступени.
Родная Порумочка, боли в плечах, испытываемые Логв[аном], есть возгорание центров оплечий, потому не нужно беспокоиться и, главное, лечиться у докторов. Очень помогает легкое натирание ментоловым маслом, чистой эссенцией, причем можно накрыть легким слоем ваты; после пройденного им долголетнего напряжения возгорание неизбежно, пусть принимает мускус – тот порошок, присланный мною, и не забывает и строфант в тех дозах, которые указаны.
