06.12.1935 (Письма Н.К.Рерих в Америку)
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
6.XII.35
Дорогие З[ина], Фр[ансис] и М[орис],
Для памяти записываю разные соображения и факты в связи с происходящим сейчас злоупотреблением доверием со стороны г-на Хорша. Конечно, мы полагаемся на мнение таких известных адвокатов, как Х. и Ш. Они знают местные законные процедуры, а кроме того, они больше нас знают г-на Хорша и его делопроизводство. Ведь последние годы г-н Хорш, безусловно, чаще встречался со всеми адвокатами, чем за все время с нами. И в отношении Пакта г-н Хорш, будучи сам Председателем Комитета, как видим из Ваших писем, допускает вредные злоумышления. При этом в своей злобе он аннулирует и свое в этом мировом культурном деле участие и значение. Конечно, нетрудно опрокинуть все злобные выдумки, ибо, по счастью, за мною более сорока лет работ определеннейшего значения. Не раз уже сообщалось в книгах различными писателями о том, что с самого начала, буквально от моей первой картины “Гонец”, шла та же самая весть о сохранении культурных сокровищ. Даже под моим портретом, изданным Общиной [Святой] Евг[ении] в Петербурге, стоял мой девиз: “Из древних чудесных камней сложите ступени грядущего”. А сколько было говорено о Стяге, о священной Хоругви, о Знамени! Сколько было говорено о мире как об единственном основании творческого труда! Сколько поединков было выдержано за достоинство культуры. А теперь, как Вы пишете, злоумышленники хотят сказать, что всего этого не было, но это им не удастся, ибо свидетельства сорокалетней деятельности и голоса друзей, знающих правду, не умолкнут. Но поразительно, что господин Хорш и две его сообщницы вдруг, скоропостижно отрицают все, что ими же было написано в самых решительных выражениях.
Вы сообщаете, что друзья уже пишут. Это вполне естественно, ибо и я сам во всех случаях, где нужно было восстановление истины, выступал очень твердо и неотступно! Вспоминаю, как мы с М.Лихтманом посетили Олбани и как радушно мы были там встречены, – это было светлое начало учреждения [Института] Соединенных Искусств. С тех пор мы видели во многих случаях примененное то же понятие и всегда радовались таким последователям. И теперь вижу, что для Олбани, как видно из Вашего отчета, я остаюсь Президентом-Основателем. Ведь не вводит же кто-то и Олбани в заблуждение? Вспоминаю, как Вы ездили и хлопотали о Бел[окурой], и мы помогали, насколько могли, в этом деле, ибо всегда радовались открытию возможностей для Америки. Ведь никто же не скажет: такие возможности нехороши, ибо сколько же подобного осуществляется.
Вы сообщаете о том, что и Вам постоянно выдавались чеки от имени г-на Хорша на Ваше имя, которые, по существу, принадлежали делам. Не включены ли всякие деловые расходы на личные счета? Ведь если в одном случае так явно проявилось подготовленное злоумышление, то ведь то же самое можно предполагать и ожидать и во многих других случаях. Если убийца был пойман с ножом, с которым он уже ходил накануне, то весьма естественно предположить, что он злоумышлял нечто уже давно. Слава Богу, нам нечего скрывать, всегда мы действовали в добротворчестве и в доброжелательстве. Всегда заботились о дружелюбии, о сотрудничестве, о кооперации.
Г-н Хорш сейчас злонамеренно говорит, что все не увенчивалось успехом, но Вы-то знаете и, если нужно, можете доказать, что Ваши поездки были успешны и лишь недостаток финансовых возможностей, которые были в исключительном заведовании г-на Хорша, не позволял этим начинаниям развиться. Но даже стесненный в средствах “Алатас”, все же существует, а Новый Синдикат и Press могут начать развиваться каждую минуту, когда им будут даны средства. Тем же, кто сказал бы, что Школа не развивается, Вы даете письмо Брауна, в котором этот посторонний для нас человек высказывает определенное мнение художника и педагога. Запрещением или умалением лекций тоже ничего удачного достигнуто не будет. Удача лежит в качестве внутренних мыслей, в единстве, в честном сотрудничестве, но не в злонамерениях. Как плачевно видеть людей, которые, не стараясь ознакомиться с истиной, как попугаи повторяют злонамеренные измышления. Вероятно, злоумышленники думают, что у них достаточно припасено всяких “мануфактурных” документов, но правда выше лжи, и Свет побеждает тьму! Мы порадовались высокодружественному письму благородно негодующего Стокса. Слышим о выражениях Косгрева и Сторка, Сутро, знаем, как говорит Кунц Бэкер, Уайтсайд, Мавкаффери и многие другие истинные друзья, которые открыто восстают против темных проделок. Привет ученикам Кетнера, которые понимают Гурушип[1]. У меня к ним было доброе чувство — поприветствуйте их. Приветствуйте всех, кто за правду, за честность, за Свет! Злоумышленники хотят нанести еще одну рану больному сердцу Е.И. – именно они знают, как она больна и как сердце ее реагирует на все темные злодеяния! Убийцы духа и тела, ради своих корыстолюбивых целей они злоупотребляют доверием и тем оказывают самое злейшее преступление против человеческого достоинства.
И за Вас болит сердце, когда знаем, каким несправедливым и чудовищным нападкам Вы подвергаетесь ежедневно, когда стоите на Священном Дозоре о делах Культуры! Верю, что юристы примут все необходимые меры, чтобы раскрыть темные махинации и выявить истину. Сейчас они будут бороться не только о деловых отношениях, но о чести и достоинстве.
Привет защитникам!
Духом с Вами,
Р.
Вероятно, уже в следующем письме, которое мы получим от Фр[ансис], будут подробности ее поездки в столицу. Очень одобряем совет, поданный чилийским другом. Ведь в этих странах очень живет понятие о чести и достоинстве, и потому этот друг, конечно, чувствует, почему его совет так важен. У Вас множество материала, чтобы выполнить совет в самой сильной и звучной форме. Даже при воображении не можем представить себе содержание того тайного письма, о котором Фр[ансис] поминает. И на которое сами получившие его предлагают Вам возразить. Как жаль, что мы не имеем здесь изображения того плаката – Знамени, которое во время великой войны было роздано по воинским частям и прикрепляемо к выдающимся монументальным строениям. В середине этого изображения была фигура вандала-разрушителя, а кругом в медальонах были виды разрушенных городов. Таким образом пикториальное изображение уже было введено в жизнь, а теперь, с годами, принимает те размеры, которые и предполагались. Говорю об этом уверенно, ибо покойный государь всегда почитал ценность исторических памятников, и, конечно, если бы не жестокая судьба его, он продолжил бы в мировом масштабе мое предложение.
И в широких культурных кругах та же моя идея отзвучала. Даже когда мы устраивали выставку Искусства Союзных Народов, в которой я был Председателем Комитета, ее главное назначение было – напомнить человечеству о сокровищах творческих, подвергавшихся опасности разрушения. Пусть мне скажут, кто же другой столько писал, читал лекций и активно выступал в защиту памятников творчества. Уже со времен Академии Художеств я исследовал памятники, требующие охранения. В 1903-м году мы с Е.И. объехали, можно сказать, все сердце России, запечатлевая, я – кистью, а Е.И. в пятистах фотографиях, Пантеон древнего Искусства.
В монографиях неоднократно упоминалось о естественности того, что идея охранения культурных сокровищ оказывается связанной с именем художника, лично потрудившегося десятки лет для проведения этой идеи в жизнь. Как это недостойно, что какие-то злоумышленники готовы вредить всей культурной идее, лишь бы нанести вред личный. Какая несоизмеримость всемирной полезной идеи и мелких происков вредит ей, лишь бы излить свою злобу. Конечно, я повторяю все то, что Вы уже давно знаете, но не могу еще раз не повторить, как я поражен, что злоумышленники пользуются именно далеким отсутствием, чтобы за это время повредить не только мне, но и самому священному культурному делу. Но друзья не дремлют, сумеют встать за правду.
Примечания
