09.04.1948 Е.И.Рерих – З.Г.Фосдик и Д.Фосдику
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
Е.И.Рерих – З.Г.Фосдик и Д.Фосдику
9 апреля 1948 г.
Манди Хауз
Родные мои, сейчас получила Ваши две весточки от 4 и 26 марта со вложением статьи г-жи Хилайн о Н.К. Вы правы, статья – превосходная и может быть весьма полезной во многих странах, потому решила просить Вас выслать сюда три копии воздушной почтой, они дойдут еще до нашего отъезда. Мы все еще в неведении не только об отходе, но и о приходе нашего парохода. Все твердят об оказании нам стопроцентной кооперации всеми консульствами и посольствами, согласно указаниям из центра, но сам пароход все еще плавает где-то, окутанный непроницаемым туманом.
Также и окончательное принятие, вернее, узаконение Пакта затормозилось, с одной стороны, из-за смерти Ганди и, с другой, из-за перегруженности работою настоящей сессии. Возможно, что придется отложить на вторую сессию, но это будет уже утратою нескольких месяцев. Но «утрата времени – смерти подобна», эти слова великого русского Строителя близки моему духу. Подобные задержки лучших мероприятий можно объяснить лишь работою темных сил. Также замечательна работа их с Пеглером. Истинно, пеглериада[1] еще раз подтвердила давно указанную нам тактику Адверза, когда враги выполняют работу, которую не могли провести друзья. Итак, формула о даре нации Музея[1], которую так трудно было поместить в дружественных печатных органах, произнесена в мегафон служителями тьмы.
Да, родные, работа по собиранию материалов и рекордированию всех картин, находящихся в Европе и Америке, сейчас совершенно необходима. Хорошо, что уже запросили список картин из Музея в Брюгге. Конечно, все такие запросы должны быть редактированы очень осторожно и тактично, чтоб у них не сложилось впечатления, что мы собираемся отобрать у них эти картины. Ничего подобного мы не имеем в виду. Конечно, Зиночка может осведомиться и о деятельности Комитета Пакта в Париже, и о нахождении картин и запросить подробный список их и прочего имущества Общества имени Рериха. Думается, что там никакой деятельности не происходит, и по сложившимся там довольно неблагоприятным конъюнктурам, как Вы знаете, может быть, лучше временно закрыть это помещение. Возможно, что проездом через Европу Святослав спишется или навестит Жоржа, но эта возможность не исключает Вашего осведомления. Также очень хотелось бы собрать все сведения о картинах, предоставленных «Арсуне»[1]. Когда осядем на месте и приступим к разбору архива Н.К., вероятно, найдем все данные, относящиеся до «Арсуны» и одолженных туда картин, ибо Н.К. был очень аккуратен в записях. Насколько я помню, картины в «Арсуну» были даны на совершенно определенных условиях. Возможно, что часть эта была даже пожертвована в основу будущего Музея «Арсуны», если таковой состоится. Впрочем, Морис должен это знать. Все это нужно выяснить не откладывая, но из нашей страны это почти неосуществимо при настоящем положении. О Музее в Риге[1] и Литве, конечно, будем стараться узнать все подробности.
Очень радует меня культурный подход и деятельность комитетов Пакта в Италии и Бельгии. Но я немного обеспокоена, мог ли г-н Боллинг произвести благоприятное впечатление в Европе?
Вы правы, что Рерих Фаундешен может объединить некоторые действия и, конечно, тем самым многое может быть упрощено. Относительно порядка издания книг Живой Этики я уже писала, но могу повторить. На первой очереди стоит, конечно, издание 3-й части «Мира Огненного», а затем перевод и издание «Братства». Переиздание «Аума» или «Агни Йоги» может быть предпринято только если годовой бюджет Общества Агни Йоги сбалансирован и на издание одной из этих книг имеется особая достаточная сумма. Члены Общества должны бы сами понять всю важность иметь полную серию книг Живой Этики. Но редко у кого сердце настолько горит, чтобы он или она могли зажечься желанием ознакомиться со всем Учением и приступить к самосовершенствованию. Прекрасные книги «Община» и «Озарение» могут быть переведены постепенно. А разве возможно забыть и замечательную книгу «Беспредельность»? Все это ждет новых огненных духов, которые придут на смену нашей уходящей, разложившейся расы.
Радуюсь, родные, каждому улучшению в отношениях с близкими и друзьями. Необходимо поддерживать атмосферу дружелюбия в своем окружении. Дружелюбие, приветливость и внимательность к близким – лучшая политика и создание сильного магнита. Огорчает меня Ваше сообщение о нездоровье Жина. Но ему все дано, он может воспринять благодетельные вибрации, если сердце его хранит любовь и преданность к Великому Владыке. Все недоразумения, все сомнения и уныние – от недостатка и любви и доверия.
Родной Дедлей поступает правильно, смягчая в своем отчете некоторые выражения. При почти повсеместном огрубении будем особо осторожными, чтобы не увеличить кадры врагов; любование картинами Н.К. – действительно знак добрый, ведь только чуткие, сердцем неожесточившиеся могут восчувствовать красоту этих творений. Сказано, что не будет большего певца Священных Гор. Навсегда он останется непревзойденным в этой области. Действительно, кто сможет настолько посвятить себя такому постоянному предстоянию перед величием и красотою этих вершин, воплотивших и охраняющих величайшую Тайну и Надежду Мира – Сокровенную Шамбалу? Со мною останется одно из последних запечатлений его Мечты, его любви – «Песнь Шамбале»[1]. На фоне величественного заката, освещенная последним лучом, сверкает в отдалении Сокровенная Гряда, за ней расстилается непроходимая область, окруженная снеговыми гигантами. Впереди на темной пурпуровой скале сидит[1] сам Певец... Весь смысл его жизни, его устремления, его творчества, его Знания и великого служения запечатлены в этой песне Шамбалы и о Шамбале.
Мечтаю, родные, работать с Вами, ибо кто другой поймет и прочувствует всю сокровенность миссии нашего Светлого и Любимого, его служения всему человечеству. Истинно, он перерос планетные размеры и устремления его уже направлялись в звездные[1] пространства, где творчество не ограничено нашим трехмерным измерением. При современном одичании и уничтожении последних остатков культурных достижений великого прошлого, при общей нивелировке всего самобытного, всего прекрасного его фигура высилась как напряженный УКОР и последний Символ Творца и Певца, устремленного к Красоте Беспредельной, Красоте Вечной. Истинно, мир осиротел с уходом его. Выставка его картин собирала десятки тысяч[1] и подымала их вибрации в восторженном восприятии чудесных красок и Образов им близких. Многие надолго сохранили воспоминание об этом чудесном подъеме их чувств. Сколько блага пролилось такими воздействиями. Кто знает, сколько людей ушло, излеченных от начинающегося злого недуга, забывших о тяжкой обиде или намерении недобром – под воздействием новых вибраций, новых мыслей.
Примечания
