09.09.1939 Николай Рерих Рихарду Рудзитису, Гаральду Лукину и Ивану Блюменталю
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
Елена и Николай Рерих Рихарду Рудзитису, Гаральду Лукину и Ивану Блюменталю
ДОВЕРИТЕЛЬНО.
9. XI. 39
Дорогие Друзья!
Получено письмо от Рихарда Яковлевича от 19 октября с соображениями о сборнике[1]. Сама идея сборника хороша. И если подберётся удачное содержание, то может быть полезный мост культуры. Из телеграммы Вы уже знаете о желании нашем, чтобы мои статьи, выбранные для сборника, были показаны и новым друзьям. Ведь нужно избегать всяких нареканий. Если бы какие-то статьи других авторов, по-вашему, не укладывались в первый сборник, то ведь их легко отложить, не обижая авторов, как бы для следующего выпуска.
Было бы жаль, если первый выпуск оказался бы дисгармоничным. Мы вполне понимаем, что статья Дуцмана [тяжела] своими нагромождениями. Не знаем, какая такая статья Дворец, есть ли это имя автора или же это название статьи? В тех случаях, когда самолюбие авторов не позволило бы статью сокращать, то лучше бы её отложить на будущее. Конечно, статьи о балтийском искусстве могут быть вполне консонансны[1] и с другими статьями об искусстве народов. Обращайте внимание на тех из новых друзей, которые хотя бы отчасти отзвучат на книги Живой Этики. Ведь среди них могут такие ищущие души оказаться. Родной Рихард Яковлевич, теперь очень доверительно только для Вас, Гаральда, Ивана Георгиевича и близких друзей, которым Вы найдёте нужным при надобности сообщить. Владимир Анатольевич едет на родину. Но не как наш вестник. Дело в следующем. Уже некоторое время мы замечали в нём резкую перемену, которая доходит до того, что после целого ряда лет принципиального вегетарианства он стал ярым мясоедом. Вместе с тем ярко процвели те черты, которые были у него в зачатках. Вы помните последнюю страницу в Чаше Востока, строка 10-я сверху[1], – так это и случилось. От книг Живой Этики отошёл. Появилась болезненная скрытность и невероятная подозрительность и даже, увы, привирание, и в больших размерах, так же как и поражающая изворотливость. Последние годы обнаружилось устремление к романтическим приключениям и к женитьбе. Началась переписка со многими особами в разных странах. Делалось это через какие-то клубы – мы были совершенно не в курсе происходящего. Кульминировалось всё это, когда в начале октября он неожиданно сообщил, что он женится, уже помолвлен год и невеста его из Америки приехала уже в Индию. Всё было сделано по переписке, никогда он её не видал и до помолвки он переписывался с нею лишь в течение полугода. Мы узнали лишь, что она служила тайписткой[1] в Нью-Йорке и была иудейского вероисповедания. Хотя мы были весьма поражены такими неожиданностями, но, конечно, принимая во внимание странности его характера, выразившиеся за последнее время, мы не могли ничего посоветовать, ибо всё было бы принято за оскорбление и насилие. Он получил с сохранением жалованья трёхмесячный отпуск и 11 октября отбыл в ближайшее место, где мог бы быть оформлен брак. Затем мы узнали, что он снял недалеко от нас небольшой дом, несмотря на то, что у него был свой дом, выстроенный в то время, когда он собирался вступить в брак с г-жою Кесберг. На одну ночь он приехал с прибывшей особой в этот дом, а затем мы узнали к изумлению, что на следующее же утро эта особа отбыла обратно в Америку. Конечно, этот экстраординарный эпизод поразил всех жителей долины. Через несколько дней он пришёл к нам в крайне возбуждённом состоянии и заявил, что помолвка его остаётся в полной силе, но что его невеста так невзлюбила Индию, что сюда более не вернётся. Затем с его стороны, без всякого нашего повода, разговор принял непозволительный характер, и он стал обвинять нас в том, что мы его эксплуатировали, и тому подобные грубые и тяжкие нелепости сделали дальнейшее сотрудничество невозможным. Тем более, что он не нашёл нужным даже извиниться. Среди разных нелепостей мы узнали, что он создал мою художественную и литературную репутацию в Индии (?!). Прилагаю для Вашего личного сведения копию моего письма к нему, которая выяснит Вам наши последние формулы. Был получен совет от Великого Владыки, что ему нужно уехать, в силу его этой одержимости. Вчера он пришёл и заявил, что он поедет теперь повидать родителей и мы ему даём проезд. Всё это совпадает с самым трудным временем, и он знал о наших финансовых затруднениях. Он остаётся здесь ещё некоторое время, чтобы ликвидировать своё имущество, которое не малое. Среди прочих вещей более полутора тысяч книг, которые везти невозможно, и он будет ликвидировать их здесь. Сообщаем всё это Вам, ибо Вы должны быть в полном курсе дела. Особые черты его характера не позволяли во многом доверять ему. Так, например, некоторые Ваши письма ему не читались и в таких случаях передавались лишь общие места.
Вот какие дела происходят в армагеддонное время. Официальная версия отъезда будет, что он уезжает в долгий отпуск, чтобы посетить родителей. В каких настроениях он доедет, трудно себе представить, но злобы в нём сейчас не мало. Таинственная неудача в его женитьбе окрасила и все другие отношения в безобразные цвета. Фламма прерывается из-за невозможности посылать её за границу. Всё печатное не может быть посылаемо отсюда, хотя из других стран сюда мы получаем свободно. Но отсюда ни печатные матерьялы, ни деньги не могут быть посылаемы. При первой возможности мы перешлём все остающиеся номера и матерьялы Фламмы Фосдику. Может быть, там захотят напечатать зимний выпуск этого года, ибо деньги на него имеются. Только что мы имели сведения от Фосдика о новых подписчиках, тем более обидно прерывать дело растущее. Но по армагеддонным обстоятельствам и не то бывает. Пожалуйста, сообщите о причинах перерыва Фламмы как местным подписчикам, так и друзьям, с которыми Вы в переписке. Особенно сообщите Е.Инге, чтобы она сейчас не посылала денег для Фламмы и не писала на имя Владимира Анатольевича. Конечно, по нынешним обстоятельствам нельзя себе представить, когда явится возможность переслать все матерьялы Фламмы Фосдику, а без них не выйдет. Почтовые трудности настолько велики, что мне нужно было переслать в Европу две небольшие картины, но вот уже два месяца, как невозможно получить разрешение на отсылку двух небольших гималайских пейзажей. Конечно, такие же всякие трудности ощущаются сейчас в большинстве стран.
С какою радостью читали мы Ваше Братство Св. Грааля. Читали ли Вы книгу о Сен-Жермене Купер-Оклэй, в которой приводятся страницы из дневника маркизы д'Адемар, они очень интересны. Может быть, о них можно было бы включить. Пришло ещё 20 копий монографии. Сейчас пока больше не посылайте. Продолжаются очень хорошие отзывы. Можно видеть, как восторженно принимают монографию люди доброжелательные и совсем нам незнакомые лично. Надеемся, что книжные разговоры И.Г. протекают успешно. Так нужно, чтобы это дело было успешно. Всё будет ко благу. Щит Света охранит всех устремлённых к заветам Культуры. Сердечные мысли наши с Вами всеми. Храните в сердце мужество и самое крепкое доверие. Очень ценим каждую Вашу весточку.
Сердцем и духом с Вами,
Е. и Н. Р.
_______
Примечания
