19.11.1935 (Письма Н.К.Рерих в Америку)

Материал из Энциклопедия Агни Йоги.

Информация о письме
Дата : 19.11.1935 Издание: Сфера

19.XI.35.

Сейчас получена Ваша телеграмма от 17-го ноября. Вы спрашиваете совета по поводу действий Г[алахада]. Сейчас единственно нужно полнейшее осведомление о том, на что именно упирают действия Г[алахада] и как именно к этому относятся люди, им осведомленные. Если это относится к Договору об Охранении1, то всякие в этом отношении инсинуации не столько плачевны, сколько смехотворны. Вы уже имели наши к тому соображения, а Фр[ансис], вероятно, уже посещала и некую особу М. – во всяком случае, эти соображения нелепы. Ведь каждый день могут появляться индивидуумы, которые могут заявлять о том, что и у них были такие же мысли. Каждый изобретатель имел дело с такими поползновениями. Но, может быть, инсинуации направляют в какую-то другую сторону? Ведь выдумать можно все, что угодно. И на машинках можно написать любой подставной документ. Вот почему мы так беспокоились об украденных машинках. Все меры нужно принять к тому, чтобы документы, бланки и машинки не могли бы попадать в злонамеренные руки. Телеграфируем Вам, чтобы Фр[ансис], по возможности узнала как содержание доноса, так и реакцию на него. Ведь доносчик больше всего боится о выданных им самим документах, в которых он очень определенно обязывает известных лиц. Итак, будем ждать Ваших дополнительных к этому вопросу сообщений. И рады узнать из телеграммы, что в этом направлении Вы и действуете. Конец Вашей телеграммы говорит о чем-то весьма правдоподобном.

Непременно уведомьте об этом Гарт[нера] и юристов. При этом не забудьте Ваше сообщение о каком-то неведомом нам lien’е на картины. В этой комбинации нет ли желания разрушить не только стоимость картин, но и причинить еще какой-либо глубокий вред? Ведь немыслимо даже предположить, чтобы злонамеренность могла простираться до того, чтобы, пользуясь моим отсутствием, без моего ведома распорядиться присланным в Нью-Йорк достоянием Е.И. Ведь, как Вы знаете, все мои картины принадлежат Е.И., чему имеются многие доказательства уже с давнего времени. В монографии 1916-го года (именно у Вас) все мои картины значатся именно собственностью Е.И., конечно, кроме тех, которые были уже проданы другим владельцам.

Кроме того, г-н Хорш, действуя по моей доверенности, даже без моего особого указания переводил деньги за проданную картину г-ну Хиссу на имя Е.И. Этим самым подтверждается, что и г-н Хорш знал, что мои картины принадлежат Е.И. Если юристы находят нужным, я могу к этому прислать подтверждающую бумагу. При манипуляциях с картинами можно ожидать два злобных движения. Одно может быть всецело корыстным для присвоения и нанесения денежного ущерба. Другое же возможно как чисто разрушительное, а именно, чтобы по примеру 1906-го года бросить вещи на принудительный казенный аукцион для всяческого разрушения. Конечно, второе действие противоречило бы корыстолюбивым основам неких лиц, но при всяком проявляемом безумии – все возможно, и нужно быть предусмотрительными во всех отношениях.

Вы ведь помните, как в 1906-м году, после С[ент]-Луи[са], восемьсот русских картин были безобразнейшим образом проданы с молотка таможнею за маленький долг устроителя выставки таможне. Тогда пропало 75 моих вещей. И мы впоследствии узнавали о безобразнейших обстоятельствах аукциона. Мало ли на что может толкать зверское одержание и безумие. Среди расследования о том, что узнала Фр[ансис], нужно как-то осведомиться, нет ли каких-то сношений со всякими тиграми, обезьянами и прочим зверьем. Если некие люди дошли до всяких преступнейших посягательств даже на самое Высшее, то от них можно ждать и других подобного же рода действий. Наверное, постепенно будут выясняться и многие другие факты. Для усиления нашей общей казны нет ли каких-либо полезных соображений о возможностях продаж? Кроме того, надо выяснять, куда и каким порядком по нынешним временам можно бы прислать и еще несколько вещей, не рискуя их захватом злодеями. Куда именно послать такие вещи, ибо Ваша квартира для этого непригодна. Может быть, как мы уже писали в прошлых письмах, Фр[ансис] получит какой-то дельный к тому совет от Воона? Ведь и среди галерей столько жуликов! Какую именно мою картину получила Флор[ентина] в обеспечение какой-то суммы, данной ею – уже в течение моего отсутствия в экспедиции? Ведь операция была произведена без моего ведома, и никаких денег от нее ни я, ни в Наггаре не видели. Знает ли Флор[ентина] об этом? Этот факт важен и потому, что впервые было расходовано имущество Е.И. для каких-то других надобностей. В Вашем списке картин должна значиться эта операция. Конечно, я имею в виду не ту картину, [которую] Флор[ентина] купила еще до моего последнего приезда в Ам[ерику], но другую, которую она получила в обеспечение за какой-то не то заем, не то какой-то другой взнос денег. Деликатно выясните с нею этот вопрос. Ведь и другие ее деньги до здешнего Института, как Вы знаете, не доходили, можно ей и об этом намекнуть. Ведь Вы знаете, что и деньги от Стокса далеко не дошли сюда. Помните и об этом. Итак, еще раз храните все документы, храните решительно все, чтобы не попало в руки подделывателей, извратителей и разрушителей. Всякая осторожность [нужна] в почтовых сношениях. Ни у Вас, ни у нас нет никаких злокозненных тайн, но некие люди в безумии могут извращать все, что угодно. Мужское лицо из трио лучше называйте по его настоящему имени – Леви^[1]. Итак, каждый день приносит новое, но вместе с тем приносит и новую бодрость, устремление к Свету и Истине.

Будем ждать Ваших сообщений.

Еще и еще раз всем сердцем с Вами.