22.03.1935 Е.И.Рерих Э.Лихтман, Л. и Н. Хоршам
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
Е.И.Рерих – Э.Лихтман, Л. и Н. Хоршам
22 марта 1935 г.
Огненные Воины мои, получила телеграммы Ваши о том, что согласие будет дано, и вторую – о назначенном помещении для ратификации Пакта. Можете себе представить, родные мои, как сердце мое приняло эти добрые вести и как дух в благодарности устремился к Вам. Жду с величайшим нетерпением описание Ваших встреч и бесед. Начиная с 17 марта чувствую необычайное напряжение и полную исчерпанность сил. В ночь на 19 марта слышала: «Еще один шаг вперед», а 20-го пришла Ваша вторая телеграмма. Могу легко представить себе всю Вашу напряженность и усталость после одержанных побед в неслыханной битве. И конечно, лишь знание грядущего помогает находить новые силы в великом устремлении ко благу страны. Каждый день повторяется о чудесном явлении и о чуде, которое у дверей. Великие перемены близки. Потому такая восторженная бодрость живет в сердце. Знаю, любимые, что именно с Вами построим мы мосты.
Знаю, что именно Вы сумеете пояснить Вальтеру все значение Фуямы и всего происходящего для него же самого. Всем сердцем чую, как не может Модра выполнить этого. Все мое доверие с Вами. Те комментарии ее, которые Логван приводит в своем письме от первого марта, так характерны для малодушного сознания. И почему продолжает она скрывать от меня все эти подробности и в то же время произносит недопустимые формулы по отношению к некоторым членам экспедиции. Экспедиции, мнение Владыки о недостойном устройстве которой должно было бы огненными буквами запечатлеться в ее сердце. Неужели она не понимает, что если в духе ее сидят эти формулы, то, конечно, она не может не только дать отпор врагам, но даже усиливает атмосферу сомнений. Именно, вся победа предрешается в духе, – эту аксиому пора утвердить ей в сознании. Она уже забыла, что Н.К. и Юрий были связаны двумя негодяями, которые, по их же словам, подвергли главу экспедиции такому «драстик тритмент». Формула эта должна всегда стоять перед глазами и самого Уоллеса. Если бы не эти спесимэны[1], то, конечно, Н.К. мог бы выехать на экспедицию раньше и иметь лишнего ботаника для сбора семян и трав. Неужели все обстоятельства несчастливого начала этой экспедиции уже испарились из ее памяти? Что же касается до того обстоятельства, что Юрий не должен был уезжать до отправки семян из Харбина, то могу сказать, что очень прискорбно, что сотрудники их не выполнили их приказа о немедленной отправке. Но неужели же Модра и Галахад забыли о всех прочих обстоятельствах и не могут понять, что отъезд мог быть вызван срочною необходимостью? Я полагала, что эти соображения приняты во внимание. Кроме того, если сам глава Департамента выказывает доверие и понимание, то и все подчиненные следуют этому примеру, и с этой точки зрения меня никто не собьет. Что же касается до денежных ренумераций, то и здесь много неточностей. Впрочем, Вы имеете письма Н.К. и можете видеть, сколько уходит на десятипроцентное вычисление и при перемене на местную валюту. Также при обсуждении о суммах, израсходованных на обмундирование, то нужно всегда принимать в соображение климатические и прочие местные условия. Нельзя базироваться на базарных ценах, существующих сейчас в Америке. Также, думается мне, есть некоторая разница между двумя хулиганами и именем и положением, занимаемым Н.К. и Юрием. Но, конечно, если сами мы этого не понимаем, то как можем мы ожидать, что другие, да еще враждебные элементы, поймут это. Если бы сама Модра понимала все величие происходящего и на что идут все силы и заработки Н.К., то она нашла бы достойные и огненные слова, чтобы разбить и прекратить все вражеские нашептывания. Пора ей понять, что Н.К. строит общее благополучие и без успеха Н.К. не будет успеха и у Музея. Так пусть Модра запомнит, что недостойно критиковать тех, кому мы обязаны и кто несет страшное бремя. Если сами мы не умеем почтить и подчеркнуть своего уважения и доверия к Н.К., то как можем мы рассчитывать на доверие Великого Владыки к нам? Мое сердце так болит, чуя всю глубину непонимания Модры. Приношу мою благодарность Логвану за то, что он известил меня о том, что обсуждения о ценах продолжаются. Это нужно знать, и, надеюсь, что Н.К. предупрежден. Мы должны стоять на дозоре и всячески охранять имя, как это завещано нам. Пишу это Вам, родные мои, чтобы Вы знали, как больно мне слышать критику тех, кто так устремлены и напряженно идут среди величайших опасностей. Позднее напишу об этом и самой Модре, но сейчас, ввиду того что письмо это может прийти накануне Великого Исторического Дня, не хочу отнимать силы ее. Пусть приложит все старания с прессой, хотя, конечно, и это сейчас настолько ей облегчено.
Духом и сердцем с Вами, любимые, чуйте, как горит сердце мое в радости великого строительства. Спасибо, спасибо Вам, родные, за это облегчение непомерной Ноши Великого Владыки. Шлю Вам, мои огненные человечки, всю любовь, всю нежность и все доверие. Будем героями, будем гигантами духа. Пусть знак Урана сияет в стане Уранитов.
Должна кончать, ибо почта уходит, да и голова моя трещит. Должно быть, снова услышим о землетрясении. Огненный мой человечек, очень плохо чувствую я себя! Не запомню такого состояния <...>[1]
Примечания
