23.11.1936 Е.И.Рерих, Н.К.Рерих З.Г.Лихтман, Ф.Грант,К.Кэмпбелл и М.Лихтману
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
Е.И.Рерих, Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант, К.Кэмпбелл и М.Лихтману
23 ноября 1936 г.
Родные наши Зина, Франсис, Амрида и Морис, Пришли письма Зины и Мориса от 31 октября до 2 ноября. Опять целая эпопея, только подумать, какие потрясающие сведения останутся в анналах! Судя по письму Мориса, им никакой решающей бумаги на предмет Пэнтинг Корпорейшэн не подписано. Это очень хорошо, ибо если там было трое основателей в лице Леви, Франсис и Мориса, то, значит, большинство остается ненарушенным. Странно новое соображение о приезде. Мы ведь посылали Вам семь пунктов против этого требования. С тех пор ни один из этих семи пунктов не улучшился и можно лишь удивляться, что все эти обстоятельства кем-то не принимаются в соображение. Мало того, что ни один из семи пунктов не улучшился, но пусть будет мне позволительно прибавить еще и восьмой, а именно, что и мое здоровье вовсе не превосходно. Впрочем, какое дело публишерам до здоровья и думают ли они вообще о том, что доедет ли кто-либо или не доедет. Странно, что еще недавно упоминавшаяся возможность показаний перед консулом как-то опять забыта. Очень прошу Вас из денег, посылаемых Флорентиной, удержать одну тысячу на легал фис[1], о чем посылаем Вам и телеграмму. Вообще вопрос денежного положения чрезвычайно остер. Может быть, кто-то все еще не знает или не хочет знать, что художник живет от продажи своих произведений и в этом единственная возможность заработка. Кроме нужд прямого существования не забудем, что для платежа одному Ману нужно 200 долларов в месяц. Одно время Стокс посылал половину этой суммы, но и то за последний текущий год мы получили лишь 600 – за одиннадцать месяцев, так что, как видите, даже и половина Ману далеко не оплачена, а между тем д-р Кельц (служащий в Агрикультурном Департаменте) находится здесь и получает какие-то инструкции; значит, сейчас совершенно невозможно изменять статус кво. Вот каково положение, а ведь кому-то по неведению может казаться, что здесь можно жить без расходов. С прошлою почтою пришло очень сердечное письмо Клода Брэгдона. Хвалит полученные оттиски из здешних журналов и жалеет, что в Америке мои писания не изданы. Между прочим сообщает, что Норман Бел Геддес получил за одну свою фильму 165 000 долларов, а сейчас уже занят следующей. Любопытно отметить, что никто не считает эту цифру чрезмерной, а в то же время тысяча картин и целый ряд лет трудов, две экспедиции, повреждение здоровья – все считается не заслуживающим сколько-нибудь значительных цифр. Также Брэгдон сообщает, что, хотя обычное его издательство и готово уплатить ему за следующую книгу, но он ищет еще лучших условий, а предварительно содержание книги продано для серии статей одному журналу. Видимо, кто-то получает и за книги, и за статьи. Неужели опять возникают суждения о том, что суммы, истраченные на почти шестилетнюю экспедицию, не есть экспедиционные суммы? Неужели же кому-то еще не ясно, что такая злостная подтасовка со стороны Леви есть акт величайшего злоумышления? Вы достаточно знаете, что я лично никакой собственности вообще не имею. Вы знаете уже издавна, что картины, писанные мною, принадлежат Елене Ивановне. Вы имеете к тому неоспоримые доказательства. Не только на самих картинах была об этом надпись, но и в монографии 1916 года имеется целый ряд картин, находящихся в Музее, с совершенно ясным указанием, что они являлись собственностью Е.И. Такое свидетельство ограждает и ее картины на четвертом этаже. Конечно, именно Вы трое, бывшие временно с экспедицией и в Монголии и в Сиккиме, знаете все обстоятельства экспедиции. В лице Вас троих само Провидение приуготовило законное число свидетелей, которые как очевидцы могут опрокинуть все злоумышления. Мы отлично понимаем, что публишеры опять говорят о приезде, чтобы в случае своей неудачи свалить что-нибудь на нас. Но ведь Вы – трое живых достовернейших свидетелей, а в случае крайней нужды ведь можно мне дать показание перед консулом, хотя это и связано с громадными расходами и трудностями. Вы сообщаете о том, что в Музее царствует тьма. Неужели посетители не протестуют? Если бы уже было оформлено новое общество, то из членов его кто-либо мог справедливо возмутиться, что Музей таким образом недоступен для обозрения. Мы рады слышать, что бумаги по Обществу, как Вы пишете, закончены, значит, и само физическое возникновение, может быть, уже совершилось. Такой голос общественного мнения, как Вы сами убеждаетесь, с каждым днем делается все более необходимым. Только подумать, сколько полезных осведомлений таким путем могло бы произойти и Тюльпинку, и многим другим затуманенным злобными воздействиями. Чуется, что широко поставлены эти преступные воздействия и нуждаются они в твердых отражениях, письменных.
Также Общество может благотворно воздействовать и против злоумышлений об экспедиционных суммах. Все члены Общества знают, что экспедиция была от Учреждений. Морис может осведомить всех членов о том, что расходы производились именно из этих, а не из других сумм, ибо других вообще не было; Зина, так же как и Морис, осведомит Общество о своих свидетельствах о Монголии; Франсис и Зина расскажут о своей поездке в Дарджилинг. Нельзя не вернуться к тому потрясающему вопросу, что злоумышление против экспедиционных сумм в своей абсолютной очевидности должно же потрясти каждое справедливое сердце. Можно ли предположить на минуту, чтобы могли существовать где-либо какие-то судьи, которым в их юридической опытности не стало бы очевидным неслыханное злоумышление, подготовленное преднамеренно и злостно выполняемое сейчас против всех нас. Ведь нельзя же предположить, чтобы можно было широко объявлять об экспедиции от Учреждений, оповещать, что она происходит на американские средства Учреждений, а затем по щучьему велению пытаться делать все бывшее небывшим. Конечно, повторяю об этом невольно уже много раз. Будущие читатели наших архивов, наверное, удивятся этим повторениям, но происходящее настолько чудовищно и бесчеловечно, что нельзя не говорить об этом же опять и опять. Само сердце твердит все о том же, ибо за пределами личной боли уже испытывается какое-то общественное поношение, какое-то всенародное издевательство над справедливостью. И на каких таких весах взвесить весь вред, производимый злоумышленниками? Они ведь действуют не только против всех нас лично, но происходит потрясающий вандализм, разрушающий культурное учреждение. Происходит злодеяние, пытающееся разложить молодежь, подорвать образовательное дело и показать с наглой усмешкой, что злоупотребление доверием вовсе не есть такое тяжкое преступление. Нам могут сказать, что зачем мы все доверяли трем злоумышленникам. Но разве можно было на минуту предположить всю бездну их мрачной преступности, готовой на всевозможные недопустимые с общечеловеческой точки зрения злодеяния? Разве брат мог предположить всю бездну преступности своей бывшей сестры? Разве можно винить брата в том, что он не предполагал, что его сестра преступница? Если бы мы все могли предполагать о злонамеренности трех лиц, оказавшихся злоумышленниками, то ведь вообще мы все не могли бы никогда иметь с ними общего дела. Стокс, как человек справедливый и непосредственный свидетель происходящего, правильно сказал, что в основе всего лежит ужасное злоупотребление доверием – брич оф трест, совершенное тремя злоумышленниками. Но должна же быть на свете справедливость. Рады слышать о благоприятных сведениях от Зейдель – она истинная добрая душа. Наконец получили мы книгу Формана в лондонском издании. Книга очень интересная, конечно, в такую большую тему могли бы до бесконечности входить новые интересные данные, но, во всяком случае, и в этом объеме книга толкнет человеческое мышление серьезнее отнестись к первопричинам и основам. Воображаем, какая напряженнейшая битва у Вас сейчас происходит. Ведь злоумышленники будут пытаться затемнять всеми уловками, подделками – словом, всеми неправдами. Если злоумышленник пошел даже на такую явную нелепость, показывая экспедиционные суммы каким-то моим частным капиталом, то куда же дальше идти. Когда уже давно мелькало какое-то предположение о соглашении, то, конечно, и это обстоятельство об экспедиционных суммах тоже должно быть аннулировано. Ведь донос ложный и мерзкий был сделан определенным лицом, значит, из того же источника последствия доноса и должны быть пресечены. Ужасно подумать, до какого состояния могут доходить люди, чтобы изрыгать такую бездну лжи. Ужасно подумать, что злоумышленник даже намеревался Вас арестовывать, о чем при свидетелях кричал полицейскому. Ведь об этом недопустимом превышении власти был составлен акт, подписанный достоверными свидетелями. Что обо всем этом думают и Брат, и лицо, разбирающее дело? Конечно, при всех обстоятельствах остается неотложным учреждение Общества. Как бы что-то ни оборачивалось, следует иметь за собою общественное учреждение, которое ведут люди почтенные и честные. Такое общество опять может работать в согласии с культурными группами. Ведь всюду вспыхивают весточки и знаки от каких-то неизвестных новоявленных друзей. В журнале «Маха Бодхи» появилась большая статья о Пакте одного бомбейского писателя, подал дружеский голос Преображенский из Польши. В Литве и Латвии все время развивается прекрасная деятельность. Асеев со своей стороны зорко смотрит, а с Дальнего Востока постоянно поступают интересные письма. Да будет у Вас светло. Единение преодолеет тьму. Скажите наше самое сердечное послание всем друзьям, вспомнившим 15-летие – Брату и всем борцам за правду. Сердцем и духом с Вами.
Е. и Н.Р.
«Человек, чувствующий себя несчастным, назывался омрачителем неба. Он собирал вокруг себя мрак и заражал дальние пространства. Он вредил себе, но еще больше всему сущему. Он оказывался себялюбцем, забывшим об окружающем. Лишив себя счастья, он становился рассадником бедствий. Как самодовольный теряет нить преуспеяния, так и саможалеющий отсекает свою удачу. Непозволительно человеку обрекать себя на бедствия. Давно посеянные стоны и вопли обращаются в губительный вихрь. Чесотка зависти превращается в проказу. От злобы немеет язык. Целые рассадники бедствий строит человек, предавшийся иллюзии несчастья. Такие отравители несносны в Братстве. Между тем многие мечтают о Братстве, не думая, какой груз они несут. Но силен человек, познавший счастье человечности!»[1]
Эти слова постоянно мысленно держу перед собою, ибо истинно «Царство Божье внутри нас» и нигде больше. Тот, кто объемлет и живет сознанием в Трех Мирах, смотрит на свое земное состояние как на великую возможность в жизненной борьбе еще закалить свой дух и накопить и трансмутировать тончайшие энергии для великого творчества в Мирах Высших.
Родные наши, ничем не устрашайтесь. Главное, старайтесь сознанием выйти из специфического круга мышления всяких Максов и их приспешников. Осмотритесь широко кругом и увидите иные знаки и иное понимание происходящего. Невозможно допустить запугать себя ничтожными и преступными сознаниями. Будьте мужественны, широко оповещайте всех друзей, не опасайтесь огласки. Находите новые контакты. Постоянно Советуется оповещение и встречи с разными людьми и разными кругами сознания.
Получили прекрасное письмо от Биософической Группы Кеттнера. Они все расширяются. Сам Кеттнер сейчас в Южной Америке и остался там еще на несколько месяцев, ибо закладывает новые ячейки и проводит свою идею об учреждении Секретари оф Пис[1]! Миллионов у них нет, но все зиждется на кооперации. В Сотрудничестве – залог всякого успеха.
Обнимаю Вас, наши милые, родные Воины! Все разрешится так, как нужно, но соблюдите Указанное Условие. Пусть никто не выключит себя из великого Сотрудничества. ...[1] деле, но пусть явят добротворчество, которое несет успех.
Шлю всю ласку и любовь. Сердцем с Вами,
Е.Р.
Примечания
