26.02.1940 (Письма Н.К.Рерих в Америку)
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
26.II.40
Родные наши,
Сейчас дошло письмо Зиночки и Дедлея от 15-го по 17-е января.
Посудите сами, можно ли регулярно вести какие-либо дела, когда письмо Зины от 29-го января доходит 20-го февраля, а письмо от 15-го января приходит лишь 26-го февраля. Из-за такой нерегулярности совершенно изменяется весь аспект дела, и наверное, и Вы не бываете вполне уверены, какие именно Ваши письма к нам или наши к Вам доходят, если вообще не пропадают. На всякий случай начнем с этого письма нумерацию писем, просим и Вас при ответе на это письмо уже начать нумерацию. Вы пишете, что в Америке не принимают во внимание никаких военных условий. Это еще могло бы отчасти касаться нейтральных стран, но страны, так или иначе вовлеченные в орбиту войны, не могут не ощущать на себе многие ненормальности. Впрочем, о чем говорить, когда Вы сообщаете, что в brief’е для суда 84 страницы отводится лжесвидетельству Хорша, а на мою долю всего остается 24! Этот как бы предвестник какого-то злонамеренного решения дела. Доносчик и лжесвидетель, вероломно использующий данную ему доверенность, несомненно, будет найден правым. А о настоящей правде никто и слушать не пожелает. Впрочем, за целый ряд лет мы уже привыкаем к темному потоку лжи, который несется не только в наших и Ваших делах против всех нас, но и захлестывает все народы посредством всяких лживых радио и всяких учреждений для misinformation. Будем надеяться, что Джаксону удастся ввести крепкую драматическую ноту и воспользоваться случаем, чтобы наконец спросить суд о всех злостных фабрикациях Хорша. Также, может быть, он спросит: откуда и под чьим покровительством происходит такая очевидная предвзятость во всем деле? Вы писали, что адвокаты правильно замечают о том, что без таинственного покровителя Хорш уже давно получил бы по заслугам. Нам говорили из Парижа, что не может быть такого суда, в котором принималась бы во внимание домодельная “копия” с никогда не существовавшего документа. Но в нашем деле законы, видимо, не писаны. Позорный Франкенталер постановляет свое решение именно на основании этой сфабрикованной Хоршами “копии”. Куда же дальше идти! Также совершенно непонятно, где и каким образом были мне передаваемы суммы на экспедицию, финансированную американскими учреждениями, если пресловутое письмо Хорша от 8-го дек[абря] 1924-го года имеет в виду какие-то другие суммы, о которых никто даже не спрашивает Хорша. Наконец, никто будто бы не может спросить на суде: что же именно случилось в июле 1935 года, когда Хорш под защитою таинственного покровителя решил начать свою преступную атаку? Также точно: что может означать новая злокачественная махинация, в силу которой такая мрачная личность, как Эстер, претендует быть нашим кредитором? Знаем только, что мы гостеприимно давали ей кров и открыли перед ней двери к возможностям. Неужели не имеют никакого значения все ее письма, в которых она, будучи более чем взрослой, расточала суперлативы к Е.И.? Также, неужели не имеют значения все суперлативные письма четы Хоршей, копии которых и оригиналы имеются у Вас? Даже странно подумать, чтобы такие явные документы, как письма, ими самими подписанные, совершенно не принимались во внимание на суде! Где же предел всяким таинственным воздействиям? Остается лишь подумать, что трио завлекло своего таинственного покровителя в такие финансовые дебри, что он терроризирован. А, может быть, попросту говоря, он участвует в их шайке. Кто знает, но во всяком случае все неслыханные мрачные подробности этого дела невольно наводят на всякие мысли. У нас не имеется копии с бумаги, засвидетельствованной Жарвисом в Калькутте. Вы с Франсис тогда же увезли эту бумагу в Нью-Йорк. Может быть, сведения о ней имеются в музейных файлах, которыми заведовал Морис, но мы все бумаги посылали в Нью-Йорк. Разве не был Хорш нашим fiduciary? Многое могло бы быть найдено у него полезное для освещения дела. Очень интересна выписка, Вами присланная. В руках адвоката она может быть весьма полезной, ибо он может действовать обратной тактикой, и тогда Хоршу нужно будет доказать, почему сказанное в присланной Вами выписке неверно. Когда получили сегодня Ваше письмо от 15-го янв[аря], мы думали, что в этом конверте уже будет разъяснено по поводу злонамеренной выходки подставной кредиторши Эстер. Ломаем себе голову, кто за новое подставное дело? Но никакой property я вообще не имею. Сто картин с четвертого этажа принадлежат Катрин, о чем Вы знаете. Что же касается картин в Музее, то Вы также знаете, что они не составляют мою собственность. Может быть, все-таки Джаксон удумает лучший исход, чтобы сохранить мою сумму от Сутро? Пожалуйста, запомните, что, захватив мое экспедиционное жалованье, они захватили в том числе и 300 долларов, потраченных Институтом на ботаническую экспедицию, результаты которой ими были приняты. В конце концов эти 300 долл[аров] должны были бы быть спрошены с Агрикультуры. Может быть, Джаксон сейчас почему-либо не хочет об этом говорить, но затем все же пусть он подумает, что неуместно бросать сумму в 300 долл[аров]. По нынешним временам эта сумма весьма значительна. Мы запросим магистрата, когда он приедет в Кулу, чтобы засвидетельствовать присланную Вами доверенность для Зины. Только что получили извещение, что он приезжает 9-го марта. Уже в прошлом письме мы писали о том, что из этих сумм можно уплатить адвокатам. Очень хорошо, что Вы собираете и новых друзей. За эти годы могло подрасти новое поколение деятелей, и среди них могут быть честные, непредубежденные люди. Ведь молодые всегда Указывались.
Итак, происходит опять свирепая битва за правду, будем надеяться, что Джаксон не обманет Ваше и наше доверие. Такое огромное количество материала в руках адвокатов. Какие именно документы находятся еще в руках Плаута? Надеемся, что оригинал письма Хорша от 8-го дек[абря] 1924-го г. находится у кого-либо из Вас, ибо в свое время мы просили не доверять этот оригинал. Пусть и в труднейшие дни Армагеддона светло продолжается Ваша культурная работа. На этом и шлем Вам наш душевный сердечный привет,
Рерих.
Родные мои Зиночка и Дедлей, очень тронута была письмом Дедлея, в котором он так просто, так сердечно пишет о выпавшем на его долю счастье, несмотря на тяжкие армагеддонные дни. Родные наши, от всего сердца радуюсь Вашему счастью. Храните его, как самый редкий, самый прекрасный цветок. Нет ничего прекраснее духовного единения. Все силы духа устремите на укрепление этого единения. Пусть оно растет на основе данного Вам Учения Жизни. Ценим нашего верного и милого Стража и радуемся, что он не одинок, и силы его возросли, и бдительность приобрела двойную зоркость. Конечно, моя доля денег С[утро] должна пойти на расходы по делам. Как нам ни трудно, но твердо знаю, что помощь придет. Так было, так и будет. Н.К. уже написал все деловые соображения, потому не буду повторять их. Но мне хотелось бы, чтобы Зиночка передала майору Ст[оксу] мою глубокую благодарность. Он, видимо, не любит писать, потому и мы не пишем ему, чтобы не затруднять его ответами, но пусть он знает, как мы ценим все сделанное им для дел В[еликого] В[ладыки]. И сейчас, когда сроки так приблизились, особенно радостно сознавать, что друзья не отступают, но продолжают идти твердо. Так и дойдем до сужденного, до сужденной победы.
На днях отослала просмотренную копию “Аум”. Теперь вся книга закончена. Также мне хотелось бы знать, дошла ли до Зиночки последняя посылка “Надземного”, которая кончалась на 499-м параграфе. Пока не получу подтверждения, не буду посылать. Начала уже собирать “Надземное” для печати, через год книга должна быть издана, конечно, с пропусками. Получила ли Зиночка второй том моих “Писем”? Если нет, следует запросить друзей, чтобы они выслали. Запрошу их и я.
Спасибо за желание внести 10 долл[аров] членского взноса в Музей Модернистического Искусства. Пожалуйста, удержите их потом из денег Сутро. Просим также послать наш привет мисс Мигер в Бостон и сказать, как мы все одобряем и любим ее журнал. Такие культурные очаги чрезвычайно нужны.
Между прочим, необходимо Вам иметь под рукою хотя бы по две или по три копии всех книг и каталогов, которые издавались в наших Учреждениях и в других издательствах. Ведь могут быть запросы, а книги и без того слишком долго оставались в темнице. Под лежачий камень вода не течет. Больно думать о затраченных зря деньгах. Ведь сейчас все три книги, изданные Стоксом и Бостонским издательством, по словам издателей, уже разошлись. Так что неверно было бы думать, что спроса нет. А лондонское издание “Алтай-Гималаев” сразу же разошлось.
Думая о нашем деле, все же становится жаль, что адвокаты не собрали вместе все жалобы лиц, обобранных Хоршем. Ведь это сразу установило бы яркую оценку этой личности. Как он обобрал и Святослава!
Радуемся от всего сердца, что Вы ищете новых контактов. Только через людей приходят новые возможности. Но ищите без предубеждения, ищите среди молодых.
Берегите здоровье, ибо токи очень тяжкие. Вот и я почти четыре недели испытывала сердечное недомогание и не могла писать на машинке. Сейчас уже лучше, но перебои еще замечаются.
Привет Софье Михайловне. Крепко обнимаю Вас обоих.
Сердцем с Вами,
Е.Р.
