28–30.03.1936 Н.К.Рерих, Е.И.Рерих З.Г.Лихтман, Ф.Грант,К.Кэмпбелл и М.Лихтману
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
Н.К.Рерих, Е.И.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант, К.Кэмпбелл и М.Лихтману
28–30 марта 1936 г.
Родные наши Зина, Франсис, Амрида и Морис, получили Вашу телеграмму о новой гнусности с манускриптами и сейчас же ответили Вам, а кроме того, еще успели послать аффидэвит с перечислением всех фактов, говорящих за то, что манускрипты находятся лишь на хранении. Дерзость и мерзость этой новой попытки присвоения манускриптов действительно превышает все меры. Возможно ли предположить, что от 20-го года все манускрипты подарены, и подарены двум, в одном этом уже заключено неправдоподобие. Ведь одна из этих двух даже не знает языка манускриптов!! Бывали ли такие случаи в истории, чтобы один дневник делился между двумя?! Кроме того, разве когда Зина возила из Монголии части дневника, ей не было известно, что он отвозится на сохранение ввиду нашего отъезда в Тибет? Да что говорить, когда я сам отвозил части этого дневника не в подарок, а в сохранение. Какая чудовищная попытка наглого присвоения труда за 16 лет!! Во всем плохом есть и хорошая сторона, ведь этот мрачный эпизод лишь еще раз доказывает друзьям и адвокатам, что и присвоение шер есть совершенно такая же попытка присвоения чужой собственности. Тот факт, что они отдали две подписи, тоже доказывает для адвокатов правоту наших утверждений. Пока сохраните подписи и Знаки в очень сохранном месте. Знаков было 117, не считая их личных Знаков. Не сейчас, но придет день, когда придется спросить у них и кольца, и памятные камни. Судя по Вашей телеграмме, видимо, еще не произошло отложение слушания дела. Ведь теперь уже к Вам подходят пакеты с его дневниками и репортами. Лучше хранить их у Амриды, ибо в Доме могут быть всевозможные покушения. Амрида может по мере надобности выдавать их адвокатам. Но у адвокатов они должны быть очень сохранны, ибо кто знает, какие отношения существуют между адвокатскими клерками обеих сторон? Как мы теперь убеждаемся, всюду необходимы меры крайней предосторожности. Ведь Битва есть настоящая Битва со всеми враждебными ухищрениями. Невозможно предположить, какие еще выдумки произойдут? Кто знает, может быть, Хорш еще окажется доктором Гейдельбергского Университета и профессором истории искусств Калифорнийского Университета. А кто знает, мы все друзья детства с ним, и тому подобные выдумки; впрочем, Франсис достаточно знает биографии их. По нынешним временам даже и в прессе могут появиться такие измышления. Также прибавили мы в телеграмме о Милликане, который, конечно, может вести и дело Додлей, и об Аргентинском Собрании, которым, вероятно, и Вы очень озабочены. Ведь Аргентина была указана для сведения Франсис и для немедленных воздействий очень давно, а затем повторена осенью. В последнем письме Шклявер опять упоминает о протечке слухов из Вашингтона. Любопытно отметить, что Бонфус, поддавшийся этим слухам, сразу потерял депутатское место. Шклявер называет это Немезидою.
30.III. Только что пришли Ваши милые письма от 7 по 12 марта. Видим из них, что у Вас идет энергичное наступление, – так и должно быть. Всякие митинги протеста, всякое общение с бывшими полезными учащимися Школы, всякие новые встречи, протесты в Олбани – все крайне важно во всех направлениях, без всякого промедления. Предоставляем решить вопрос о письме. Весьма возможно, что сейчас вместо письма сильная резолюция друзей (с ведома адвокатов) может быть действительнее. Радуемся вестям Франсис из Бостона, Сказано – очень важно. Ведь уже давно Рамакришны Миссия была названа друзьями. Также очень важна идея предположенной выставки в Библиотеке и начало нашей там Группы. Всякие такие выступления крайне важны, ибо одно помещение письма Нинкомпупа по-русски уже показывает, насколько зло деятельно и предусмотрительно. Также очень показательно исчезновение двух памятных витрин из Музея. До сих пор Морис ведал Музеем и писал все музейные отчеты. Если это исчезновение витрин произошло без его ведома, то, значит, началось расхищение Музея. Что об этом думают адвокаты? Относительно Музейного Комитета полагаем, что уничтожать его не нужно, но сейчас полезнее иметь, кроме того, и новый Комитет, который у Вас, по-видимому, уже составился. Знаменательно дело о клевете, вчиняемое нашими адвокатами. Ведь один заголовок – «Манджуко спай»[1] – уже представляет из себя явный состав клеветы. К этому предмету прилагаю письмо по-английски, которое пусть прочтут адвокаты и друзья. Воображаю, сколько измышлений и злобных извращений будет излито злоумышленниками. По счастью, на все у нас один ясный ответ о Культурной Деятельности. Впрочем, в английском письме именно об этом пишу. Обращает на себя внимание формула Кузена[1], которую передала Зина. Ведь это именно те же слова, какие еще осенью Вам передавал Магоффин. Значит, и в этом случае мы знаем, где зарыта собака. Вообще многие веши должны встать на свои места. Например, школьные аттестаты подписывались мною. Но если после моего грифа президент откажется подписать, то за него мог бы это сделать Морис, как первый вице-президент. Впрочем, обо всем советуйтесь с адвокатами, чтобы случайно в чем-то не нарушить их течение мысли. Не удивительно, все эти преследования и удушения Школы сказываются на ее развитии, на учениках и преподавателях. И в этом отношении заявление хороших учащихся и учащих вроде заявления Броуна, так же как заявление Алумни[1], очень полезны и для Олбани. Этот протест в Олбани нужно сделать с адвокатом и как можно сильнее. Не будет ли для этого полезен названный Кинили, которого, по-видимому, знает Брат[1]. Также отметьте себе имена: Холлей, Мартин и Сильвестр, последнее может быть не фамилия, но имя. Все три в каких-то отношениях могут быть полезны в деле Музея. Вспомним все митинги протеста, заявления и отдельные письма во время реорганизации. Ведь сейчас происходит еще больший Поход за Культуру. Вспомним слова Глиина о Кузене. Ведь именно он так его и характеризовал – «сегодня одно, завтра другое». Конечно, если тетка держится определенного мнения, то не мешает ее поддерживать в этом. Впрочем, если Кузен о ком-то произнес три слова (переданные в письме Зины), то и мы все можем о нем произнести то же самое и действовать с другой стороной. Как хорошо, что и книга Франсис вышла. Всякие такие культурные вехи сейчас нужны особенно. Со всей нашей стороны было лишь служение Культуре. Вероятно, за это мрачные силы и нападают на нас. Ведь для многих людей даже само слово «Культура» – невыносимо. Как трогательна Амрида! Каждое письмо свидетельствует о ее новой заботе. Радуемся, что у Фосдиков, по-видимому, благополучно кончилась болезнь, сердечный привет им. Привет и Клайд. Сердечно желаем ей преуспеяния в ее новой деятельности. Мы уже послали Морису аффидэвит о принадлежности всех непроданных картин Е.И. Была проявлена высшая мера терпимости, но злоумышление все превысило. Будьте едины и мужественны, правда за всеми нами. Сердцем и духом с Вами.
Н.Р., Е.И.Р.
Примечания
