28.12.1940 Е.И.Рерих – К.Н. и И.Э. Муромцевым
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
Е.И.Рерих – К.Н. и И.Э. Муромцевым
28 декабря 1940 г.
Родные наши Сануся и Илья Эммануилович, давно, давно не имели от Вас вестей, впрочем, почта необычайно медленна, и бывали случаи, что письма доходили через четыре месяца простой почтой, потому мы все-таки предпочитаем воздушную, которая берет от шести до восьми недель. Хотя это письмо дойдет до Вас уже в новом году, но отсюда мы шлем Вам, родные, наши лучшие мысли и пожелания еще в конце сорокового года.
Как Ваше самочувствие, как дела, что милые девочки, как их успехи, и какие сведения о родных из разных стран доходят до Вас? Увы, наша почта совсем сократилась, и о большинстве друзей мы вообще ничего не знаем. Слышали ли Вы что-либо от Сони и Миры, особенно тревожит судьба Миры и ее семьи, где она? Что Мариночка, ведь с нею Вы часто видаетесь. Ее карточка с прелестными малышами стоит у меня на письменном столе. А ты, Санок, так и не прислала мне хороших карточек твоих девочек, да и себя самой. Но кто знает, может быть, скоро увидимся. Мы слышали, что Нока сейчас в Южной Америке, интересно, нравится ли ей там. Между прочим, и наши выставки картин планируются сейчас на Южную Америку и Светик серьезно думает проехать и сам в Южную Америку. Но так как в такие трудные времена нехорошо разлучаться, то и мы решаем хлопотать о визах в Южную Америку, в Аргентину, Буэнос-Айрес, ведь там в Музее имеется шесть картин Н.К. Потому были бы очень, очень признательны Илье Эммануиловичу, если бы он запросил в Аргентинском консульстве, как лучше получить визы и что для этого нужно сделать. Причем нам нужны визы для нас четверых и для моих двух воспитанниц – Людмилы и Раи. Говорим о визах Вам, ибо не хотим, чтобы это стало общим достоянием, и потому не действуем через Франсис Грант, даже не пишу об этом Зине. Пусть это останется между Вами и нами. Конечно, Илья Эммануилович напомнит в консульстве, что Аргентина была одной из первых южноамериканских республик, признавших Пакт Рериха о сохранении культурных ценностей, а также о прекрасных отношениях с южноамериканскими друзьями, которые поддерживались Музеем. Родные, насколько возможно, разузнайте все поскорее и сообщите нам безотлагательно. Все говорят, что получить визу в Южную Америку очень нетрудно. Кроме того, времена так изменчивы, что все может [быть] ускорено, и визы потребуются в ближайшем будущем. Родная Сануся, похлопочи, но никому не говори об этой возможности, будем бесконечно благодарны, если Вам удастся это устроить. Столько людей сейчас оторвано от своих родин, и можно себе представить, какие возвращения предстоят. Могу посоветовать и нашей милой писательнице подумать о родине в сорок втором году. У нас здесь говорят об окончании Кали-Юги к этому сроку и о начале Сатья-Юги. Конечно, перемены к лучшему будут ощущаться повсеместно не сразу, но первые ростки нового века уже начнут проявляться. Родные, очень просим исполнить нашу просьбу о Южной Америке и уведомить нас воздушною почтою о необходимых для этого действиях с нашей стороны.
Н.К. и мальчики продолжают усиленно работать, и накопилось много интереснейших картин. Сейчас идет выставка картин Н.К. и Святослава в Лагоре, и, как всегда, пресса встретила ее отлично, были небольшие продажи, но по нынешним временам и это неплохо. Так, в Южной Америке выставка Н.К. и Святослава могла бы быть представлена очень полно, кроме того, Святослав необычайно хороший портретист, и это могло бы ему дать прекрасное положение. У Юрия накопились серьезные научные и исторические труды, но также ждут окончания Армагеддона, чтобы быть напечатанными. Ведь из-за войны культурная деятельность везде очень сократилась. Так и новые монографии о Н.К. и Святославе в Португалии и Швейцарии тоже задержались из-за невозможности сообщения.
Родная моя Сануся, так хотелось бы всех вас повидать. Будем ждать Сатья-Юги. Очень тяжек Армагеддон, но от сознания, что конец его близок, сердце радуется. Также храним твердую уверенность, что уже недалек день, когда вся клевета, все грабительство и мошенничество нашего доверенного обнаружится ярко. Ты не можешь себе представить, сколько злостной лжи и клеветы они сеют где только возможно. Пишут самые гнусные анонимные письма и веером рассылают их куда только возможно. Им нужно стереть нас с лица земли, так они боятся, что мы все же сможем рано или поздно обнаружить их <...>[1] совершенный подлог, и свидетельства которого хранятся в надежном месте. Но час Высшей Справедливости недалек, и мы будем свидетелями их поражения. Вот и Муссолини оказался пустым местом. Родные наши, берегите здоровье и думайте о лучшем будущем. Все мы крепко обнимаем и целуем вас всех. Радостен будет день, когда нам удастся свидеться.
Всем сердцем.
Примечания
