31.05.1934 Е.И.Рерих американским сотрудникам

Материал из Энциклопедия Агни Йоги.

Информация о письме
От кого: Е.И.Рерих Кому : американским сотрудникам Дата : 31.05.1934 Издание: МЦР, 2000

Е.И.Рерих – американским сотрудникам

31 мая 1934 г.
«Урусвати»

Родные мои, получены письма от всех сотрудников, так же как и последние минутсы № 269. Начну с самого неотложного, именно, правильного отношения к Галахаду и его действий, видимо, все еще требующих разъяснений, хотя, просмотрев копии своих писем, должна сказать, что Указания в них даны и переданы ясно и определенно. Так, родной Логван совершенно прав, утверждая, что Галахад должен, при каждом удобном случае, не теряя времени, говорить с Шатким именно только о значении Посла, о его знании всего происходящего, о его замечательном предвидении, и как жаль, что его не повидали. Конечно, главная весть уже отлетела; и если избран был путь трудный, то все же нужно смотреть в будущее и постараться, чтобы он не стал ужасным. Потому Шаткий должен знать о После. Моя первая весть Галахаду была именно об этом. Что сделал он с нею? Именно, как было Указано: «Он слишком медлил». Теперь он спросит: почему Посол по приезде не настаивал на свидании с Шатким? Отвечу словами Владыки: «Почва не была приготовлена». Ведь каждое явление, каждое дело, чтобы быть успешным, требует более или менее длительной подготовки. Должны же мы понять, что чувствознание есть редчайшее явление, и потому каждое сознание должно быть заблаговременно подготовлено к восприятию. Но что дух Шаткого был готов к принятию от Галахада вести о После, то подтверждение этому можно видеть даже из напечатанного в «Литерари Дайджест» за май следующего сообщения: «ту фитчюр пикчюрс оф 1927 рилс сиин бай ве П. уэр ордоред бай... фор секонд шоувинг – «Габриэль овер ве Уайт X.» энд...»^[1]. Как легко было указать, кто может принести Весть Габриэля! Велико упущение! Страх – плохой советчик! Когда я писала мое историческое письмо, мой дух горел и жаждал принести лучшее решение стране. Но глухо было ухо и сердце принявшего Весть. Он прислушивался лишь к голосу самости, голосу разрушения. Пусть хотя бы теперь пытается выправить то, что возможно, потому пусть говорит о значении Посла и ничего другого из доверенного. Слепец! Стыдится и боится самого Высокого! Где страх, там и разрушение. Если бы он не струсил и подготовил почву к оказанию почитания Посла со стороны Шаткого, то сейчас не пришлось бы ему трястись, наоборот, он стал бы необходимым человеком для Шаткого. Именно передатчиком Слова Габриэля. Это он должен осознать. Это должно быть явлено ему. Кроме того, что касается его предположения о возможности объединения с обезьянами против эксзибитион^[1], он может не беспокоиться. Указано, что «он струсил перед эксзибитион прежде самого Шаткого». Положение Галахада напоминает мне человека, сидящего у себя дома и боящегося волков в чужом лесу, но не видящего, что его собака на дворе обнаруживает все признаки бешенства. Мы сами должны наконец понять и уметь указывать это всем подходящим к Учению, что только самое точное исполнение Указов может дать полный успех и охранить нас. Также пусть Модра скажет ему от меня, чтобы он запомнил навсегда: «Я буду считать себя истинно проклятой в тот день, когда начну искажать и злотолковать доверенные мне Указания. Но я не несу ответственности за последствия искажений этих Указаний другими передатчиками» – так пусть и скажет. Припомним и все полученные нами Указания: когда они были выполнены в точности и без запоздания, успех был налицо; там же, где чем-то поступились, или позабыли, или по легкомыслию сочли не столь важным и не приложили нужного устремления, – там пришлось пожинать последствия своего же неумения и легкомыслия. Итак, пусть Галахад боится не волков в виде эксзибитион, но последит за собаками во дворе.

Теперь перейдем к печальному инциденту, описанному в последних минутсах. Разобрать этот инцидент могу лишь по имеющимся у меня данным: 1) минутсы, 2) письмо Порумочки, 3) письмо Модры. Так как минутсы в точности отвечают письму Порумы, то рассматривать буду лишь репорт в минутсах и освещение инцидента Модрой.

Итак, ознакомившись с минутсами и репортом Модрочки, должна сказать, что всецело становлюсь на сторону Порумочки. Ибо, именно в репорте Модры не сказано, что, после того как «г-жа Савада изъявила ей и Зине свое желание устроить вечер в помещении Музея, и они выразили ей на это свое удовольствие», что она, Модрочка, спросила г-жу Савада, говорила ли она об этом с г-жою Хорш, которая, как председательница Общества Друзей, может ей оказать в этом всякое содействие? Из репорта можно заключить, что она именно умолчала о г-же Хорш и взяла на себя предоставить ей зал, заведование которым находится в офисе председательницы. Между тем такой вопрос и указание было бы не только необходимо, но именно тактично и было бы проявлением разумного сотрудничества, в чем они только что принесли новую присягу. В этом и была ошибка Модрочки. Ведь работа и заведование департаментами распределены, и неразумное вторжение исключено. И конечно, Н.К. особенно заботился, чтобы была проявлена тактичность по отношению к представителю Деб. Н.К. писал мне, что Логван и Порума прекрасно ведут дела с представителем Деб., и я знаю, как он просил всех помогать сохранению этих добрых отношений. И должна сказать, что в данном случае интерес, выявленный к устройству вечера со стороны председательницы, был бы уместнее. Но председательница была отодвинута. И то, что вместо совместного обсуждения наиболее удобного срока, как это было уже условлено между г-жою Савада и председательницей, срок этот был передан ей посредником, хотя и добровольным, конечно, было действием обидным для г-жи Савада. По крайней мере, на месте г-жи Савада я чувствовала бы себя обиженной. Также и в конце своего репорта Модрочка, приводя свой ответ г-же Савада на выраженное ей г-жою Савада сожаление, что она не сможет ввиду краткости времени пригласить артистов и разослать приглашения и потому спрашивает ее(?), не может ли она иметь этот концерт в середине октября, Модрочка, любезно выразив ей свое согласие, видимо, и тут не нашлась сказать, что г-же Савада следует переговорить с председательницей г-жою Хорш, которая с большим удовольствием окажет ей всяческое содействие. Так понимаю я светские отношения и разумное сотрудничество, и да простит меня Модрочка, именно тактичность. У г-жи Савада может и, вероятно, сложилось убеждение, что г-жа Хорш, с которой она говорила, более не заинтересована этим вечером и предоставила все это посреднику. Сейчас, более чем когда-либо, нужна точнейшая координация действий, но не вторжение. Потому так печален этот инцидент, ярко показавший, что все висит на ниточке и все присяги – просто легкомысленное кощунство. Надеюсь, что этот инцидент исчерпан и после моих слов ни у кого не останется кислых отложений. Иначе кто-то заставит меня усомниться в своем сердце. Грустно будет мне утерять эту мою веру. Хочу верить, что великодушие восторжествует и признание своей ошибки облегчит последующее. Итак, поставим на этом точку.

Теперь перейду к вопросам Зиночки. Годом рождения Преподобного Сергия Радонежского по Указанию следует считать именно 1314-й. Думается, что и сама Радна могла догадаться, что не зря взят этот год (кстати, он совпадает с наиболее древними данными). Относительно получаемых ею писем от дальних сотрудников – может их открывать и, если в них нет ничего неприемлемого для здешней почты, пусть перешлет их мне. Ибо Владыка хочет, чтобы вся переписка с Югославией и Балтикой была сосредоточена в моих руках. Так, немало удивилась вопросу Радночки: не послать ли «Основы Буддизма» в Белград? Разве уже забыто строжайшее Указание никуда не рассылать оригинала? Также подивилась, что можно ставить на обсуждение Комитетом «Агни Йога Публикейшэн» вопрос о печатании книги Асеева. Разве забыто Указание, что Издательство Агни Йоги существует исключительно для книг Учения? И странно даже себе представить, что могла прийти такая мысль, когда у нас из всех имеющихся Сокровищ печатается лишь четвертая книга!! Очень прошу помнить и не искажать Указания. К чему затрата энергии на лишнюю переписку! Кроме того, теперь должно быть уже получено мое письмо к д-ру Асееву, из которого Вы можете судить, что я вовсе не так уже одобряю его сборник, чтобы занять Вас его изданием. Наряду с неплохими статьями в нем, как видите, много искажения Учения и даже вредного. Также советую Зиночке быть очень осторожной в ее переписке с Асеевым. Он очень инквизитивен и требователен, так же как Шклявер, он пытается из разных источников разузнать то, в чем ему было отказано из одного. Лучше будет, если эта переписка прикончится. Также на его вопрос о тираже книг Учения я бы не ответила. Имейте в виду, что никто не давал ему права опубликовать опечатки в «Агни Йоге» в его сборнике, да еще за его подписью!! Одна эта подпись уже многое говорит. Я послала ему для его сведения исправление опечаток и некоторые добавления. Он просил разрешения напечатать их отдельными листочками для вложения в книгу «Агни Йога». Но Вы видите, как он обошелся с этим разрешением, потому с ним нужна большая осторожность. Все они в приготовительном классе и потому требуют особо бдительного к себе отношения. Предоставьте это мне, у всех Вас дел тоже по горло. И Зиночке предстоит большая задача – поднять уровень Школы приглашением талантливых преподавателей по всем департаментам. Нужно помнить, что Школа может держаться лишь на преподавателях. Ничем другим учеников не привлечь. Кроме того, на Радне лежит ответственность за русские отделы (которые сейчас так важны), и «Урусвати» требует внимания, так что не следует обременять себя лишней перепиской.

Теперь мне хотелось бы рассмотреть вопрос о так называемых прерогативах, который часто выплывает и носится в пространстве, вздымая ненужную пыль. Скажу, как я понимаю эти прерогативы. Прежде всего, каждый имеет свои прерогативы, которые заключаются в доверии ему ведения дел в его определенном департаменте и ни в чем другом. По крайней мере, ни о каких других прерогативах от Владыки или же от Н.К. я не слышала, и в записях они не имеются. Но, как сказано, что никакое начинание, никакое дело не может стоять и развиваться без начала объединяющего, то прерогатив этого начала объединяющего был дан председателю Логвану, и с тех пор ничто в этом отношении не изменилось, и Указ, данный еще в 23-м году о том, что Логван – Рука Фуямы и Порума – Глаз Урусвати, остается в силе. Н.К. писал мне о замечательной твердости, бодрости и находчивости Логвана в ведении общих дел, именно, как он выразился в своем последнем письме из Синцзяна: «Логван держится молодцом, и мне радостно, что все его уважают». Да, родные, председатель Ваш заслуживает уважения, потому прошу являть ему всякое сотрудничество для успешного завершения дел и Вашего же благосостояния. Отбросим преступное легкомыслие и не будем утяжелять свой путь. Когда я писала мое предыдущее письмо в Америку, мне было Указано: «Пошли ласку Логвану». Я ее послала, но думаю, что следует добавить, что это было Указание Самого Владыки и, значит, равняется Его Ласке. Итак, родной Логван, получите двойную ласку. Заслужить Ласку Владыки не так легко. Знаю, как Вам тяжко, какое бремя несете, и сердце мое жаждет облегчить его Вам. Берегите Ваше здоровье, посылаю Вам еще немного мускуса. Принимайте его, когда Вам предстоит большая выдача энергии. Повредить это не может, ибо мускус предохраняет от многих злокачественных заболеваний, начиная от рака, но не забывайте взять при этом немного соды и, если можно, запейте валерианом. Позднее пошлю и другим сотрудникам.

Прилагаю страничку Учения, которую Указано приложить к этому письму:

«Живая Этика усматривает все понятия, которые являются основами жизни. Для того чтобы приложить Живую Этику к жизни, нужно прежде всего найти в себе качество истинного Служения Иерархии. Именно, все ханжи прежде всего отходят от Живой Этики. Никакое предстояние перед Предметом, символизирующим Высший из Обликов, не поможет, если нет истинного почитания. Мы знаем ханжей, которые могут молиться словами, но молчат сердцем. Именно эти ханжи любят говорить о священном Изображении, висящем у них в углу или стоящем на столе. Живая Этика должна прежде всего выражаться в Этике явленных действий каждого дня. Живая Этика поможет охранить обличие человека. Эти огненные законы дадут духу понимание Иерархии. Служение может быть чудесным мостом между мирами, ибо Мир Тонкий не поможет духу окружиться тонкими энергиями, если заразы духа не изжиты на Земле. Не нужны все уверения в преданности, не нужны поминания Учителя, не нужны поминания Владыки там, где нет понимания Живой Этики. В Мире Тонком не уйти от своих переживаний. Так же как собственный свет освещает окружающее, так и собственная тьма заглушает все пространство. На пути к Миру Огненному нужно задуматься о грозных последствиях, если Живая Этика не была применена в жизни...»^[1] Мне Сказано добавить к письму, что «нужно вдумчиво читать все сказанное, ибо час последний». Так Живая Этика должна войти в жизнь каждого дня. Если Живая Этика не будет принята, то ряд грозных последствий явит свою мощь. «Так каждый должен понять возложенное на него». Модрочка должна понять всю свою ответственность и не отягощать Гуру. Каждый ее недосмотр, каждый неосторожный шаг отразится на многом. Итак, пусть разбивает все страхи и сомнения своего Друга. Пусть Галахад не боится тех вывешенных чучел, о которых все кричат! Есть Нечто, что никто не знает и не замечает и чего следует опасаться. Но это Нечто ведают Владыки, и ему указывался путь, как многого избежать. Он себе затруднил и пусть теперь будет вдвое осторожен и говорит лишь то, что ему сказано говорить, не меньше и не больше, именно, пусть найдет самые высокие слова о После, все остальное, доверенное ему, оставит про себя. Яснее и определеннее сказать не умею. Шлю Модрочке самое сердечное напутствие в ее ответственной задаче.

Теперь всех прошу являть великодушие и прощать малые ошибки. Если не научимся прощать, никогда не найдем себе сотрудников. В жизни приходится прощать много. Даже самые, самые близкие иногда, сами того не замечая, очень обижают нас, но разве мы от этого меньше любим их? Всегда нужно помнить, что лучший Друг – Владыка, который никогда не умалит и не обидит, но скажет лишь Правду для нашей же пользы и тогда, когда Он видит, что Правда эта будет понята и потому принята без затаенной обиды. Так, мне Указано добавить, что я знаю, «что терпимость и терпение Порумы удержали многих сотрудников». Владыка особенно ценит проявление великодушия. Великодушие покоряет себе все сердца. Великодушие есть ключ от всех Затворов. Великодушие есть Венец царственного Духа. Порумочка, моя родная, пусть Венец этот украшает голову моей дочери!

Н.К. в своем последнем письме нежно описывал деток, видимо, Ориола завербовала его сердце. Радуюсь, что они поправились и моя Порумочка немного отдохнет.

Почему отставлена г-жа Флейшер от председательства в Комитете по Музею? Почему Зина и Морис были против этого, если это было желание Н.К.? Должно быть, имеются какие-либо веские на это причины? Н.К. писал, что все же Флейшер и Форман – лучшие. Спасибо, родной Авирах, получила страничку, которую просила. Радуюсь, что Вы бросили курить. Работайте в указанном направлении.

Ведь история человечества начинает Новый Период.

Зиночка, прояви в действии то, о чем так прекрасно пишешь. Сердце мое будет так признательно за эту помощь Великому Сердцу, вмещающему нас всех. Помни о кровавом поте, покрывающем Прекрасное Чело. Не утяжелим Ношу Его. Приближается Его последний бой со всею Тьмою. Неужели ослабим Силы Его нашим неразумием? Сердце мое так болит, когда я ощущаю и вижу этот Кровавый Пот! Явим великодушие!

Шлю Вам, родные, всю любовь и силы осознать, что наступил последний час!

Духом и сердцем с Вами,

Е. Рерих

Очень прошу Зиночку передать г-же Зейдель, что я получила ее милое письмо и от всего сердца радуюсь ее приближению к делам и Учению. Всегда буду рада ответить в общем письме на конкретный вопрос с ее стороны. Она спрашивает меня, не могу ли я ей дать несколько намеков, как ей лучше подготовиться к ее работе? На это могу ответить – приложением Учения в жизни каждого дня. Пусть все решения взвешивает разумом и сердцем, ибо лишь это равновесие даст верное решение. Там же, где она колеблется, пусть сердце берет перевес. Но именно сердце, а не сентиментальность. Шлю ей самые сердечные мысли. Радовалась, получая от Н.К. прекрасные отзывы о ее деятельности.

Также и Дону Киммелю шлю мои лучшие мысли, Зиночка может сказать ему, что никогда не следует забрасывать то, к чему лежит сердце. И если писательство притягивает его, может найти и уделить время и этому. Пусть упражняется и развивает свои способности. Он прав, что многое может быть достигнуто путем статей и книг. В Учении много дается тем, которые можно развить полезно. Также рада считать его среди наших сотрудников.

Прошу Зиночку не поощрять незнакомых для меня людей вроде милых Дорис Кербер и Клайд писать мне письма. У меня сейчас огромная и ответственейшая переписка с теми, сознание которых нужно направить, и при других работах положительно нет времени на иногда совершенно зряшную трату времени. Кроме того, писать пустые незначительные письма, лишь бы отделаться, чувствую отвращение. Придут много милых душ (часто болотные огоньки), которые будут вспыхивать при касании к Учению, но не следует сейчас же направлять их ко мне. Зиночка, видимо, прекрасно вела их, пусть так и продолжает. Но если бы у них явился какой-либо конкретный вопрос по Учению, на который Зиночка затруднилась бы ответить, то пусть сама напишет мне о том, и я ей отвечу для передачи им. Теперь же пусть передаст им, чтобы они не ждали слишком скоро ответа на их письма, ибо я очень, очень занята. Пошлю им два маленьких камушка, которые они могут носить как талисман. Камешки эти наполню психической энергией.