4–6.07.1936 Н.К.Рерих, Е.И.Рерих З.Г.Лихтман, Ф.Грант,К.Кэмпбелл и М.Лихтману
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
Н.К.Рерих, Е.И.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант, К.Кэмпбелл и М.Лихтману
4–6 июля 1936 г.
Родные Зина, Франсис, Амрида и Морис, посылаю Вам мой записной лист «Знак Эры». Как видите, он тоже может пригодиться в случае нападения на философию. «Знак Эры» можно дать в русскую газету. Совершенно так же, как и «Борьба с невежеством», этот лист еще раз покажет злобным невеждам, что мы широко и дружелюбно открыты всем изысканиям психической энергии. Что бы ни выдумывали злоумышленники, надо отвечать им очень твердо и ясно, показывая, что всякие невежественные против знания выпады будут ярко отражены. Когда имеете дело с такими необыкновенными преступниками, то следует озаботиться защитой всех подступов. Не хочется допускать, что наши адвокаты устремляются лишь в одну точку, упуская из виду, что все обстоятельства дела объединены и из каждого из них могут родиться как полезные, так и неполезные возможности. Как юристы, адвокаты должны быть готовы к любой атаке неприятеля. Иначе, пока дозор на многих пунктах ослабеет, неприятель может ворваться через самые неожиданные ворота. Само по себе не имеет значения письмо Кеттунен, посланное Вам с прошлой почтой, но и в этой маленькой подробности заключаются характерные признаки. Как Вы видели, письмо написано 6 июня, на следующий день после пресловутого самозваного заседания, а отправлено письмо было лишь 15 июня, очевидно дождавшись еще каких-то решений или наветов. Все это показывает, что, как и в случае с Хиссом, где-то ведется большая осведомительная работа, потому еще больше противоположная осведомительная работа совершенно необходима. Постоянно появляются новые знаки к тому, что невозможно и думать о моем скором отъезде отсюда. Кроме всех прочих опасностей, о которых мы уже ранее сообщали, в случае отъезда произойдут немедленные нападения и здесь. Очень хорошо, что Стокс так глубоко отметил письма Махона. Таким порядком и Стокс поймет, насколько присутствие Махона здесь необходимо. Ведь, по обыкновению, злоумышленники могут начать с малого, а затем броситься решительно на все. До отправки этого письма, наверное, придет Ваша почта, но и без нее мы чувствуем все происходящее напряжение. Всякое доброе оповещение в самом широком размере совершенно необходимо. Со своей стороны мы оповещаем друзей, ибо факт покражи шер ясен каждому ребенку.
Считаю, что Ваша мысль об инкорпорации Рериховского Общества (если Вы знаете, что оно не было инкорпорировано) очень хороша. Ведь совершенно необходимо иметь в руках общественное инкорпорированное Учреждение, на которое формально трио не могло бы претендовать. Пока идут длинные судоговорения о всех прочих Учреждениях, следует иметь в руках Учреждение общественное и культурное, которое может быть в полном распоряжении истинных благородных друзей дела. Если кто-нибудь недостаточно понимает необходимость такого Учреждения, то всеми силами объясните ему, насколько такое вполне законное действие неотложно и необходимо. Даже если такое учреждение не будет иметь сразу большого постоянного помещения, то не забудем, что многие научные и художественные общества целыми десятилетиями помещались в какой-то частной квартире и тем не менее их культурная деятельность была высокополезна. Стокс – желательный председатель. Сообщите нам, на чем именно Вы решили, но ввиду долгой затяжки с судоговорениями нужно иметь в руках нечто находящееся всецело под нашим общим и наших верных друзей контролем.
5.VII. Сейчас пришла Ваша телеграмма о новом преступном замысле Леви. Посылаем Вам текст официальной бумаги за собственноручной подписью самого Леви, в котором он 8 декабря 1924 года удостоверяет, что все лоаны между им и мною были вполне ликвидированы. Пошлем Вам и фотостат, и засвидетельствованную копию этой чрезвычайно важной бумаги. Если адвокаты потребуют и оригинал, то телеграфируйте, и мы его вышлем пароходной почтой. Вы понимаете, насколько сейчас ценен этот оригинал, и потому он должен быть сохранен, поистине, как драгоценность. Из этой новой злоумышленной затеи Леви люди могут еще раз удостовериться, какова природа этого «служителя» культуры. Если и Стокс, и все друзья, и адвокаты уже восклицали о ларсени[1] и преступном брич оф трест, то что же они скажут теперь, после такого нового мошенничества?! Очевидно, он хочет покатиться в бездну. Не может быть ни в какой стране такой несправедливости, чтобы подобные злоумышления и преступления могли бы быть оправданы. Леви широко оповестил о том, что картины в Музее стоят пять миллионов. Ведь эта цифра помянута и в минутсах, и в деле с Химическим Банком, и упоминалась при реорганизации. Спрашивается, если первая сумма, о которой он мошеннически донес Правительству, называя экспедиционные суммы моим частным доходом, не экспедиционная, а теперешняя сумма, упомянутая в Вашей телеграмме, относится к каким-то отвлеченным лоанам, то где же сумма в пять миллионов, в которую он оценивал стоимость картин? Вообще, все происходящее настолько чудовищно и преступно, что не хватает сил даже характеризовать словами это злодейство! Действительно, не принадлежат ли три злоумышленника к черному легиону, о котором так много пишут! Поистине, нужно, чтобы общественное мнение карало таких разлагающих преступников. Конечно, для такого дела нужен очень вдумчивый, психологически разбирающийся адвокат, который бы являлся выразителем общественного мнения и горел бы возмущением за попрание культуры и человеческого достоинства. Сложите вместе отдельные преступные деяния трио, и каждый порядочный человек будет потрясен этой мерзостью, не знающей границ. Преступник грозит предъявлением иска, который ликвидирован его же собственным официальным письмом. Преступник голословно уверяет, что мы ему в частном разговоре подарили наши шеры, чем бы мы предательски выказали бы себя в отношении трех остальных наших сотрудников. Преступник ложно доносит Правительству об экспедиционных суммах. Преступник пользуется моим отсутствием и похищает шеры пяти членов Совета. Преступник, имея мою полную доверенность и, действительно, полнейшее доверие, как правильно выразился Ф.Стокс, совершает преступнейший брич оф трест. Преступник сдирает имя Музея и способствует газетной клевете. Преступник завладевает манускриптами Е.И. вопреки полной доказанности, что они были даны ему лишь на хранение. Преступник пытается завладеть собственностью Святослава, тогда как имеются явные доказательства – собственность эта находилась лишь на сохранении. Преступники неустанно клевещут в необычайной неутомимости, стараясь подорвать имя по всему миру. Преступники наущают своих приспешников в том, что если мы все во имя Культуры будем защищать наше естественное право и не дадим унизить и обездолить друзей наших, то эти наши законные действия отразятся на качестве моего искусства и философии. Преступники скрывают, что все их агрессивные атаки начаты именно ими, а не Вами и не нами. Преступники пытаются писать в разные страны и отдельным деятелям и Учреждениям, пытаясь и в намеках, и в явно ложных сообщениях вносить новую смуту сомнений. Юрий Вам пишет о новой попытке преступников, которая хотя и кажется маловажной, но имеет в себе большое, понятное Вам значение. Неужели же общественное мнение не понимает творимого преступниками?
6.VII. Пришли Ваши потрясающие письма от 16 по 19 июня. Такие письма останутся как печальная страница Культуры. Совет каких-то бездипломных самозванцев выбрасывает людей, получивших профессиональное образование! Сестра изгоняет своего брата и затем лицемерно за углом заявляет о том, что эти вандалы – лучшие друзья ее брата. Какое безмерное лицемерие, вернее сказать, подлость. Дедлей изгоняется из пустующих комнат Дома за его желание помочь Учреждениям. Спросил ли он, так же как и Циммерман, адвоката Бондхолдеров – за что именно их изгнали из Дома и почему лица, желающие помогать Дому и Учреждениям, подвергаются бесчеловечным гонениям? Хочется знать, что постановили Комитеты, которые собрались по просьбе Зины и Франсис? Ведь должны быть постановления и Комитета Друзей – Комитета Защиты, и Эдюкешнл Комитета, и Комитета Алумни, наконец, и самих учащихся и тех преподавателей, которые остаются верными принципам культуры и образованию. И другие группы, вроде группы Спинозы, наверное, подымут свой голос, ибо буквальное выбрасывание на улицу тружеников культуры является актом вандализма и невежества. В данном случае этот бесчеловечный поступок усугубляется и тем, что выбрасываются после 14 лет труда зачинатели дела, вложившие в просветительные Учреждения свою душу, свои лучшие знания и лучшие годы. Конечно, не может быть такой страны, которая бы не ужаснулась такому акту невежества, жестокосердия и вандализма. Преступники-захватчики не останавливаются ни перед чем, чтобы погубить дела Культуры. Неужели же в их обугленной душе иногда в ночной тишине не пробуждается голос совести? Или все доброе в них уже исчезло? Радуемся, что в такой труднейший момент письма Ваши бодры. Чем большая несправедливость причиняется Вам, тем мощнее священное чувство негодования против всего злого и темного. Теперь Вы понимаете, почему уже несколько раз мы упоминали о необходимости иметь свое зарегистрированное или инкорпорированное общественное Учреждение, которое явилось бы крепостью для дальнейшей борьбы за правду и справедливость. Если инкорпорирование стоит дорого и сейчас не по средствам, то, быть может, регистрация для начала будет достаточна. Существует в Чикаго Фильд Музеум и его же магазины. Таких примеров можно назвать множество во всех странах. Не может же человек раз и навсегда лишиться имени в названиях различных учреждений? Сообщение Франсис со слов ее боливийского друга тоже очень характерно. Наверное, и в этом отношении произойдут любопытнейшие для истории Культуры раскрытия. Вообще, как Вы сами видите, вышло далеко за пределы дел личных. Выступили во всем размере проблемы Культуры и положения культурных работников. Даже простой рабочий имеет в Тред Унионах[1] защиту своих прав. Неужели же труженики Культуры лишены всякого общественного охранения? Вы также видите, почему мы все время заботились, чтобы заседания Комитета Друзей сопровождались Журналом – минутсами – с выраженными в нем постановлениями Заседания. Повторяю, что без таких общественных постановлений Комитет превращается в нечто отвлеченное. Ведь и для адвокатов, теперь для пришедшего Миллера такая общественная формулированная на бумаге поддержка будет чрезвычайно важна. Ведь сейчас уже июль месяц, а даже и теперь мы не имеем хотя бы Журнала Заседания Комитета Друзей, бывшего в январе. Вы-то понимаете, почему мы о таких обстоятельствах весьма беспокоимся. Апеллируя к общественному мнению, нужно строительно показать, что у нас самих общественное начало стоит твердо, ясно и неприкосновенно. Общественному мнению нужно показать, что у нас есть организация и что все делаемое нами делается не случайными побуждениями, но планомерно организовано и глубоко сознательно. В то время когда вандалы заняты лишь разрушением, следует показать, что мы боремся созидательно, не хаотично. Только при таких показаниях организации и порядка можно рассчитывать на ближайшую кооперацию и с Бондхолдерами. Ведь, без сомнения, Бондхолдеры следят очень пристально за всем происходящим. Наверное, они понимают мошенничество захватчиков, но и со всей нашей стороны они хотели бы видеть созидательность. Таким образом, то общественное учреждение, о регистрации которого мы упоминали, будет и для Бондхолдеров знаком того, что в основе Культурного дела лежат организация и строительство. Пусть и Комитет Друзей Музея существует, но рядом с ним, как мегафон для него, будет и общественное самостоятельное учреждение. Теперь-то борьба и начинается, и должны быть призваны все наличные силы. Характерна попытка нападения на Клайд со стороны белокурой. У Е.И. опять сильные боли. Время исключительное, и, несмотря ни на что, как Сказано – «основывайте, основывайте!» Пусть так и будет. Всеми помыслами с Вами, сердечно и духовно.
Н. и Е.Р.
Переведите и дайте копию Франсис и Амриде этого исторического письма.
Примечания
