Н.К.Рерих. Листы дневника т.3. Новое

Материал из Энциклопедия Агни Йоги.

Новое

Спасибо Зине за письмо от 2 до 8 Декабря, такое славное и существенное. Лапрадель — большое приобретение для Ко­митета «Знамени Мира». Передайте ему наш сердечный при­вет. Если его имя уже запоздало для книги, то включите его на бумагу- Напишите краткие письма Рих[арду] Яковлевичу] Рудзитису и Гар[альду] Фел[иксовичу] Лукину, передайте им привет Е.И. и Н.К. и скажите, что будем очень рады получить их весточку. Пошлите заказным с обратной распиской, по крайней мере, будете знать, что Ваше письмо дошло. Удиви­тельно, почему ВОКС не может известить Вас о моей статье, сами же они писали Вам о ее напечатании. Показательны сведения Терещенко о Коненкове. Сперва сообщалось об ог­ромных заказах, о построении мастерской и об устройстве квартиры, а теперь и о музее Коненкова. Получается триум­фальная правительственная демонстрация. Можно порадовать­ся, что правительство так почтило талант невозвращенца, пробывшего за границей двадцать лет. Так и должно быть. Такой показательный факт разбивает многие злостные выдум­ки о нашей Родине. Весьма любопытно, какие сведения при­везет Терещенко. Не родственник ли он Мих[аила] Ив[ановича] Терещенко? Очень хорошо, если АРКА будет представитель­ницей Украинского ВОКСа. Кто там работает? Открытку из Лагора Вы не вложили, о какой книге они запрашивают? Пе­реписку с Ал. Ренцем надо прекратить. По-видимому, он су­масшедший — еще врагов наделает; все, что Вы сообщаете, ненормально. Никакого д-ра Освальда Беркольца мы не знаем. Радостно слышать о многих посетителях и о хорошей продаже «М.О.». Любопытно, что Лапрадель не поминает о Шкл[явере] — вообще вокруг этого предмета какая-то тайна. Прекрасно, если Альбуэрно так успешно работает.

Из Португалии запрашивают, хотят переводить, издавать мои книги. Калькуттское Художественное Общество избрало меня председателем их конференции: ехать, конечно, не при­дется — условия нынешней езды вообще неприемлемы. По­слал привет. Наконец, вышел «Химават». Я послал Вам один экземпляр — вышло неплохо. Издатели иногда бывают стран­ными людьми. Так, издатели «Прекрасного единения» публи­куют книгу как утопию художника. Или они не вполне знают значение слова «утопия» или, по их мнению, такое определение должно привлечь особое внимание. Я же не люб­лю этого слова, для меня оно нечто вроде миража. Искусство, красота, творчество — не мираж, но самая лучшая реаль­ность, нужная человечеству.

Не представляю себе, что происходит с картинами в Па­риже — висят ли они на прежних местах или, чего упаси, покоятся в подвале, где находились во время войны? Там 38 картин — они могут погибнуть от сырости или быть по­жраны крысами. Кто знает, что происходит в злополучной Франции? Наше Общество в Париже было зарегистрировано, кто знает, какова теперь французская психология? Или она вообще как туманный мираж? Во всяком случае, в Париже было 38 картин, два репинских рисунка и большой архив — не может же это все пропасть. Не ответил ли Вам городской Совет в Брюгге, ведь и там энигма? Не удалось ли Вам достать две картины из Археологического Института? В Буэ­нос-Айресе — шесть картин (не знает ли чего о них Альбуэрно?). В Киото — шестнадцать. В Китае, должно быть, пропали, хотя Пекинский Музей так широковещательно изве­щал. В Белградском Музее семь картин, в Загребе — десять. Первоначально в Белграде было двадцать картин, но из них тринадцать были переданы в Прагу, а в Белграде осталось семь и одна — «Земля всеславянская» была во Дворце. В Бел­граде в Музее был ставленник регента Павла, отвратительный тип Кашанин. Надеюсь — война его смыла, а спросить-то те­перь не у кого. Так же не у кого спросить о судьбе панно для Ниццы, они были свернуты в моей мастерской и из-за войны не могли быть отправлены. Часть их воспроизведена в «Монографии» 1916 г., один эскиз был в Русском Музее. Опа­саюсь, что и эти панно попали в лапы вандала Маслова. Во­ображаю, как «масловы» злопыхают по поводу моего приезда. А где панно в доме Бажанова? А что с фресками в Талашкине? А где «Змей» из Музея Академии Художеств? Где «Ункрада»? Целы ли картины в Риге? В Киеве? Если посчитать, то выйдет, что я пострадал более всех русских художников. Все это энигмы, но знать Вам необходимо. Всякие такие вехи стираются временем, и часто не знаешь, где потом искать истину. А надобность в ней выскакивает нежданно из совсем неведомого угла. Потому лучше повторить, нежели вообще забыть. Из Китая весточки застопорились. Должно быть, там сейчас не сладко. Где сладко? Лишь бы не усложнить, вот и помалкиваем.

В прошлом письме Вы помянули «староселье» — там чует­ся какое-то недоброжелательство, враждебность. Может быть, через Маркову нащупаете, в чем дело и кто там вращается. По существу, хорошо, что «староселье» отчалило, но для ис­тины не мешает знать, в чем дело. Уж больно много всяких типов и типиков толчется. Значит, ЮНО будет в Нью-Йорке. Вероятно, Вы будете в курсе, кто там будет из наших сооте­чественников. Хорошо, что Вы с Молотовым познакомились. Хорошо, что извещаете Ермолаева о текущих делах. Неужели Посольство еще не получило ответа — тем более странно, что Молотов со всем штабом все время был в Америке, а его голос был бы решающим. От Грабаря еще нет вестей, а по­следнее его письмо было в Сентябре — получается большой проскок. Впрочем, и от Бабенчикова вестей нет. Или мое не дошло или его загуляло — я просил его немедленно ответить, а он всегда был очень внимательным. Только подумать, что из всей мастерской Куинджи я остался один, а ведь было двадцать человек.

Получили Ваш пакет с лекцией Сомервелла о нужности изучения нашей Родины — хорошая, дельная лекция. Для за­ключения года она представляет ценное завершение. В том же пакете была программа балетов. Что с Мясиным? Не про­пали бы эскизы. Они Вам очень пригодились бы. Все-таки необычайный эпизод получился с Гусевым, с Сысоевым — «как с гуся вода»! Инге прислала две любопытных статьи «Трибюн» о деятельности мозга и об атомной энергии. Осо­бенно первая поучительна — спасибо. Какой год будет на бро­шюре «Знамени», верно 1947? Кончается нынешний год, а столько ответов не получено всеми нами. Причин не приду­мать. Сваливать все на одну почту несправедливо. Недаром сказано, что особенно не доходят все неотправленные письма.

Воздавши бывшему, обратимся к будущему, и вспомним Горация «ниль адмирари»^[1]. Удивляться можно многому. ЮНО поселится в Нью-Йорке, наверно, Вы сделаете новые знаком­ства, полезные для АРКА. Вероятно, Вы посылали Грабарю отчеты АРКА, ибо он помянул о полезности этой деятельности. Если еще отчеты имеются, хорошо бы послать через Грабаря в Академию Наук для библиотеки. Странно, но по-видимому Ваши письма в Индию еще не дошли — ни Тампи, ни Дев, ни Фонтес о них не поминали. Уж эти длиннущие сроки! Напи­шите, какие именно картины находятся у Вас на выставке, а также попросите Инге прислать список книг, находящихся у них. Юрий посылает Вам три копии «Индологии». Сейчас он пишет «Задачи тибетоведения». Скорей бы ему к источникам в рус[ских] книгохранилищах. Откуда эти чудовищные прова­лы в переписке? Один эпизод Гус[ев] — Сыс[оев] чего стоит. И по-видимому, такое положение их самих не удивляет.

О сов[етском] после здесь ничего не слышно. «Жди у моря погоды». Если у Вас будет что-либо от Ермолаева или от Игоря, немедленно телеграфируйте нам. Е.И. недомогала в связи с новым возгоранием центров. Все космические пертур­бации отражаются на ее организме, мы просим ее еще не писать на машинке — этот ритм вызывает боль. Девика и Све­тик уехали в Дели — Бомбей, вероятно, до конца Марта. При­лагаю для архива письмо Санджива Дева — мечты о «Фламме». Ответил ему, что большинство подписчиков было в Европе, в Китае, Америке, а в Индии платных было совсем мало. Где уж думать о воскрешении, когда индусские журналы как скорчились за время войны, так и не могут потолстеть. Общая беда — расходы растут, доходы уменьшаются. В «Ге­ральде» мое «Мир и Культура» и Мориса «Сокровище Ангелов» — пошлю ему в С.Луи. В «Нашей Индии» еще его две поэмы, но я еще не получил последний номер. Может быть, опять пропадет в пути. Из Буэнос-Айреса де Лара прислал интерес­ные писания С.Виджиля — способный и устремленный писа­тель. Он и для детей пишет очень добрые, культурные зовы. Через де Лара Вы можете с ним связаться. Фонтес пишет, что в Лиссабоне очень хорошие отзывы о его книге. Всегда радо­стно, когда у кого что удается. В дни особенно сложные соби­райте хотя бы все крохи удач. А вот еще добрые вести — большой пакет от Вас с лекцией Сомервелла и бюллетенями — все очень интересно. Эдгар Хюит прислал свою автобиогра­фию. Катрин — Инге прислали еще две «Трибюн» с интерес­ными статьями — спасибо. Пусть еще присылают старые газеты. Прилагаю одну вырезку из них о хорошем человеке — не пригодится ли он Вам? Прилетело письмо от Шкл[явера] — очень осторожное. Де Во еще жива, но делами больше не занимается. Т. одряхлел — не у дел. Конлан много пишет об искусстве — пусть о «Знамени» напишет, когда получит бро­шюру. По письму видно, что жизнь в Париже далеко не на­ладилась, да и когда придет в равновесие? В Индокитае кровопролитная война.

Получили карточку СМ. Спасибо, как ее здоровье? Была у нас елка, вспоминали всех Вас. Хоть бы принес Новый что-то Новое, существенное, радость всем!

 

 

1 января 1947 г.

Публикуется впервые

 

 

Примечания

<< предыдущий параграф - оглавление - следующий параграф >>