Н.К.Рерих. Листы дневника т.3. Весточка

Материал из Энциклопедия Агни Йоги.

Весточка

Спасибо за большое письмо от 13-12-46 со многими при­ложениями. Конечно, можно показать доверительно Уйду су­масшедшее письмо Уайта. Относительно Франсис нужно посоветоваться с адвокатом, о чем мы и телеграфировали Катрин. Не забудем, что братец Франсис — адвокат, наверно, имеющий сношения с трио, и из-за злобы могут быть безоб­разные действия. Даже нелепо, что Фр[ансис] поминает кли­ше, отлично зная, что была война и их судьба неизвест­на. Наверно, ей хотелось бы все уничтожить, продать на слом, а книги на вес бумаги. Да, с такими типами необхо­дима большая осмотрительность. Злобные замыслы очень об­ширны — лишь бы вредительствовать. Брошюру Пакта пусть рассылают Катрин, Инге. Я Вам об этом уже давно дважды поминал. Но как долго тянется печатание — значит, книги получаются весною, вернее, к лету.

Очень жаль Ле Фюра — хороший был человек и ученый. Какое милое письмо от его вдовы! Жаль и всех бедняков, которых поминаете в связи с Ал. Ренцем (я уже писал Вам о прекращении переписки). Бедные, бедные, утерявшие почву. Трагична тяга на Америку, можно представить, какие легенды бродят. Вот женщина с девятью детьми, без средств, без зара­ботка — что может ей дать Америка?! Драма-то какая. Какое беспросветное бедствие! Значит, у Вас от Ермолаева, Грабаря, Бабенчикова — ничего. И у нас — ничего, лишь бы опять сысоевщина не произошла. Странно наблюдать, как сношения улучшаются, ускоряются и потом — как в бездну. Предпола­гать о потере писем и телеграмм — трудно, значит, у друзей имеются местные соображения. Из-за них неудобно посылать повторные письма — все думаешь, как бы не утрудить друзей. И то уже не пишешь о многом интересном. Писать, «как прекрасны снеговые вершины» — еще позавидуют. Помню, как болгарский художник Георгиев написал о нас в Париж, а там друзья даже остеклились. Где-то теперь Георгиев? Жив ли? Талант и прекрасный человек. И другой болгарский художник Стоилов хорошо проявлялся. Где-то он? Жив ли?

Без конца о ком можно спросить — жив ли? А если и жив, то, наверно, бедствует или духовно или телесно. Какие иска­леченные малыши растут, и эти горбы уже ничто не выправит. Е.И. шлет Вам большое письмо, и я приложу мое краткое, не в счет обычным вестям. Неужели и в Новом Году все сообще­ния по-прежнему будут медленными и стесненными? Получа­ете ли «Зарю Индии»? Если нет, то не стоит и подписываться. Непонятно, почему Ваши письма не достигают Валентину, наверно, Вы посылаете через Вашингтон с припиской «перешли­те». От Грабаря, от Бабенчикова — ничего. Что же это такое?

«И это пройдет»! Шлем Вам душевные мысли.

Сердечно...

П.С. К делу с Фр[ансис] — если она говорит о своих за­тратах на склад, то и Катрин может себе требовать ту же сумму за склад на ферме.

Пожалуйста, пришлите в порошке: кобальт темный, ко­бальт светлый, ультрамарин темный, ультрамарин светлый, индиго.

 

 

3 января 1947 г.

Публикуется впервые

 

<< предыдущий параграф - оглавление - следующий параграф >>