Н.К.Рерих. Листы дневника т.3. Преодолеваем

Материал из Энциклопедия Агни Йоги.

Преодолеваем

Прилетело Ваше письмо от 17-5-47 с приложением нелепой статьи об Уоллесе. Автор так запутался в изложе­нии, что скоро нельзя будет понять, пишет он за или про­тив. Конечно, к такому автору приближаться вообще невозможно, и Зина отлично это понимает. Вы уже имеете нашу телеграмму об этом. Продолжайте зорко следить и в случае чего сообщите нам. Послал Вам письмо из Африки. В нем поминается какая-то Садие Ставе — не знаю такой. Странное дело, если автор письма не может переслать Вам денег за книги, то почему он не закажет их через какой-нибудь магазин в Лондоне, ведь магазин нашел бы пути в Америку.

В той же почте было письмо Мориса. Радуется своими учениками. Вспоминает, что в его студии в Санта Фе висели мои картины. Где же они теперь? Хюита больше нет, и связь с Санта Фе пресеклась. Помнится, там было что-то в Музее. В Августе Морис думает быть в Санта Фе. Хорошее письмо от Валентины. Между прочим описывает последнюю симфо­нию Стравинского, очень она ей не понравилась. Неужели Стравинский впал в грубую «современность»? Жаль, если он заключит свое творчество диссонансом. Совсем замолк Судейкин. Не понимаю, что случилось с Роквел Кентом и почему он не ответил на письмо Дедлея? Он ведь получит отчет АРКА. Впрочем, причины умолчаний бывают совсем неожи­данны. Можно назвать многих, кто умолкали, а потом вдруг оказывались деятельными.

В журнале «Комрад» хорошая статья о «Знамени Мира». Думаем, что ее писал Рашид Хусаин. Пошлю Вам для Вашего архива. Получили любопытное письмо от одного из членов общества. Он попал в немецкую оккупацию. Был арестован за участие в запрещенном обществе Рериха. Был допрашива­ем в Гестапо и выпущен под расписку, что более не будет заниматься запрещенными делами. Книги от него были ото­браны. Как Вам нравится запрещенное общество! Какие еще «чудеса» придется услышать? Поминает, что Клизовский по­гиб. Только подумать, что пришлось пережить мирным граж­данам в оккупации!

Я уже послал Вам адрес Глеба В. Дерюжинского. Он, Добужинские и Ильяшенко прислали нам пасхальный привет. Теперь иногда получаются коллективные письма то из Праги, то из Шанхая. Не слыхали ли Вы, что делает Добужинский в Нью-Йорке? Насчет Шастри обождите с его выборами. В Вашем Комитете Индия очень полно представлена, а здешний Комитет уже закончен и отягощать его не следует. Так что пока промолчите. Другое дело Карпани, ибо Италия еще не была представлена. Удивительно, отчего от Мадахила нет ве­стей. Ведь Фонтес получил журнал из Коимбры с постановле­нием Комитета, чтобы Мадахил вошел в сношения со мной о задуманной ими галерее. Подождем. Впрочем, вся Европа те­перь обезобразилась, и конца краю не видно.

Отдельно послал Вам мое обращение к друзьям «Знамени Мира», прося перевести и прислать нам. Можете использовать его и у себя по усмотрению. Здесь оно пойдет по журналам и газетам. Сейчас настолько сложное здесь время, что невоз­можно утруждать правительство чем бы то ни было, хотя бы и очень хорошим. Но должно продолжать напоминать в прес­се, чтобы добрый знак все время был на виду, чтобы к нему привыкали. Вот почему и Вы не упускайте ни малейшего случая напомнить о Знамени. Увы, люди привыкли, чтобы им твердили в оба уха. Очевидно, привычка — великое дело, иначе житейские мудряки не стали бы тратить миллионы на объявления. Сейчас люди еще не забыли о недавних разруше­ниях, а потом и это зарастет. И будут нарастать новые вандализмы.

Нет ли у Вас несколько белых книг о Пакте? Первая, печатанная во Франции, вторая, изданная после Вашингтонской Конференции и третья (маленькая) — после подписа­ния Пакта. Все три очень пригодятся для здешнего прави­тельства. Может быть, они имеются среди книг на складе у Катрин? Рано или поздно необходимо узнать, какие имен­но там книги. Если зимой было холодно их разобрать, то ведь теперь лето. Как же использовать эти издания, когда вообще неизвестно, что на складе имеется. Хуже всего не­известность.

Валентина прислала вырезку из советского журнала «Костер» в Праге с моим листом «Сад». Прислали нам це­лую пачку лондонских «Дейли Миррор». На каждой страни­це убийства, кражи и всякие аморальности. Диву даешься, до чего докатилась Англия. Здесь газета сообщает, что бри­танский винг-коммандер^[1] подделал подпись вице-короля и получил два с половиной миллиона от непальского главно­командующего. Американский полковник в Токио ограбил банк на десять миллионов драгоценными камнями. Присуж­ден к десяти годам каторги, а мелких грабителей вешают. Последние газеты сообщают, что три тысячи сов[етских] граждан в Америке запросили бумаги о выезде. Слышали ли Вы о таком исходе? Весьма показательно. У нас опять почта испортилась, опять беспо^[1] ... буйства, уничтожено несколько храмов, а ведь в каждом было нечто ценное. Опять мусульманский вандализм. Вот так хроника! Скоро полвека, как боремся против вандализма, а чудища невеже­ства растут, как поганые мухоморы. Хотелось бы видеть два сильнейших, суровейших закона — против клеветы и против вандализма.  И то и другое равняется убийству.

Вы уже имеете нашу телеграмму касательно покупки дома. Каждое такое приобретение накладывает новые тяго­ты. Ведь дом надо содержать, надо иметь человека вроде Панасенко, надо найти жильцов только на зимнее время, надо потратить последние ресурсы. Так, часто легко купить, а продать весьма трудно. Сколько таких случаев знаем. Ведь и домашние дела Дедлея еще не уладились. А насчет жильцов знаем немало случаев, когда вся обстановка быва­ла вконец испорчена, а идти в суд толка не выйдет. По­словица гласит: «Купил быка, а остались одни рога». У Вас, вероятно, так же трудно с людьми, как и здесь.

Прилетело Ваше письмо от 23 Мая. Замечательны Ваши сообщения о вице-консуле, о ВОКСе. Значит, где-то что-то задвигалось. Правильно Вы говорили о разрушении Русского Дела — Музея. Именно указывайте на мерзкую русофобию и на жульничество Хорша и его покровителя. Да они разрушили Русское Дело — пусть об этом знают, пусть твердо знают. А теперь будем на сторожевых башнях. Хорш не только гра­битель, но враг Культуры, и министр содействовал ему в ван­дализме. Какой позор! Хорошо, что Вы крепко говорили о разрушении Русского музея.

Жаль, что бургомистр Брюгге не перечисляет, кто в Со­вете Музея. Очевидно, от них будет еще письмо. Краски (в порошке) и холст еще не получены — удивительно долго. Уж не пропали ли? Много пропаж. На днях сообщали, что на линии Бомбей — Калькутта сгорел (или сожгли) целый вагон с ценными посылками. Да ведь и во всех воздушных кораблях, которые погибают по семи штук в день, бывает почта. Даже «Император» потонул. Морис Вам поминал Галлена. Но разве Галлен жив? Не сын ли Галлена поми­нался? Несколько лет тому назад Вы писали о смерти Гал­лена в Нью-Мексике. Интересно выяснить, которое сведение верно. У Галлена была одна моя картина; не слыхал, чтобы у него было две. Жизнь! Для меня Галлен давно умер, а для Галлена, может быть, я уже давно переселился в Над­земный Мир. Буду рад, если Галлен жив. Как колонны хра­ма, еще стоят Бернард Шоу, Сибелиус, Метерлинк... Вы уже получили страницу из бомбейского журнала с трипти­хом Святослава «Распятое человечество». А другие найдут, что распятая Индия. Получилось пророчество, ибо журнал вышел 1 Июня — накануне исторического 2 Июня. Скажут: «Черчилль доволен, — комментарии излишни». Приложу письмо Бабенчикова — хороший друг. Письмо его от 15 Мая, потом была весточка Т.Г. от 23 Мая, а вечером 25 Мая из Москвы радио: «У нас большой день: привезли пер­вую партию соловьев». Затем ставили пластинку с пением соловья.  Все это запомним.

Московское радио поминало Терещенко. Их миссия бы­ла во Львове — должно быть, на возвратном пути. Он приве­зет Вам новости. Еще письмо Валентины: с восторгом описывает восьмую симфонию Шостаковича. Радуемся, когда великие мастера нашей Родины так искренно приветствованы. Так и пройдем — по большим вехам. Теперь все особенное. Вот и Ваша телеграмма о приходе писателя тоже особенная. Подождем последствий. Вторая Ваша телеграмма о писателе. Ответ наш уже имеете. Можно только добавить, что, бывает, из самого худшего иногда и хорошее получается. Очень при­стально наблюдайте. В военном деле существует приказ: «Тревожить неприятеля!» У нас один враг — невежество, ван­дализм. Вот это мрачное чудовище и надо тревожить всеми мерами.

Жарко у нас — 92. Е.И. нездоровилось. Напряжение, возгорание центров, так что и машинку пока пришлось оставить. Засуха! Иссушающие ветры. Пыль из нижних пустынь.

Прилетело Ваше [письмо] от 31 Мая—1 Июня. В нем две стороны — темная Пеглер, светлая — доброе соглашение Дедлея. Мы душевно рады сердечному семейному согласию. В темных ходах Пеглера хуже всего его намерение посетить всю шайку и даже самого Уоллеса. Ведя компанию против Уоллеса, что же он надеется получить от него самого? Оче­видно, уже появилась следующая и более отвратительная статья.

Итак, будем преодолевать. Духом с Вами.

П.С. Благодарю. «Кобальт» сейчас пришел.

 

 

Июнь 1947 г.

Публикуется впервые

 

Примечания

<< предыдущий параграф - оглавление - следующий параграф >>