Н.К.Рерих. Листы дневника т.3. Странники

Материал из Энциклопедия Агни Йоги.

Странники

Испанцы забыли Зулоагу, а финны — Галлена Каллелу. А ведь оба они крупнейшие мастера. Оба они любили русское искусство и чуяли будущность его. Таких друзей мы должны ценить и чтить их память.

Зулоагу мы впервые полюбили на его выставке в Питере. Запомнили его мощных тореадоров, а особенно зовущий пор­трет Соррель. Конечно, правительство ничего не приобрело. Любовались мы его мастерством и в Америке.

Галлен Каллела пришел ко мне во время финской вы­ставки в «Мире Искусства». Он приходил раза три. Были дол­гие вечерние беседы. В этих беседах было нечто сродни Врубелю. Совсем другое, совсем о другом, но, в сущности, о тех же прекрасных образах. Сближало искусство, говорили только о художнике, иногда умолкали, улыбались и опять об­менивались о красоте, о технике, о сближении народа с кра­сотами творчества.

В последний раз мы виделись в Гельсингфорсе, в дни моей выставки. Галлен помогал дружески. Его советы были правильны, истинно доброжелательны. После выставки мне хотелось оставить ему на память мой финский этюд. Галлен был тронут, а затем сказал мне:

«Не раздавайте своих вещей. Правда, Ваше творчество бьет ключом, но мы, художники, не знаем, когда этот родник иссякает».

Я улыбнулся: «К чему такие мрачные мысли? Голова ра­ботает, воображение творит».

Но Галлен покачал головой и начал говорить грустно, и мне показалось, что он имеет в виду именно себя самого. Он почти шептал: «Нет, нет, не будем самонадеянны. Всегда мо­жет случиться, что творчество пресечется. Это вроде психоза. Руки готовы в полном знании техники. Голова крепка, а творчество вдруг отлетает. Да, да, это случается и помочь нечем».

Видимо, мастер был удручен. Как ни старался он улыб­нуться, но рот кривился. Я почуял, что с моим другом что-то случилось. Больше мы не видались. Галлен заметался. Побы­вал в недрах Африки и через несколько лет оказался в Аме­рике. Умер в Таосе — в могиле многих художников. Мастер был прав, что-то надломилось в нем. Живопись, мастерство уцелело, но творчество его скончалось. Да, он говорил о себе.

Где его последние вещи? Куда разбежались они в вихре событий?

Судьба вещей-странников напоминает еще об одном дру­ге, о Ходлере. Многие его картины и этюды бродили по Аме­рике. Где нашли они пристанище? Любят ли их в Швейцарии — на родине Ходлера? Или тоже «с водой ребенка из ванны выплеснули»? Все может случиться, а особенно сейчас. Всем ли путникам готов кров? После смерти Левитана его брат привез ко мне множество отличных этюдов мастера. Где эти странники? Наверно, Комитет по делам искусств оберег такие сокровища. Радостно, что на Руси берегут искусство.

 

 

24 июля 1946 г.

Публикуется впервые

 

<< предыдущий параграф - оглавление - следующий параграф >>