08.06.1934 Е.И.Рерих Н.К. и Ю.Н. Рерихам
Материал из Энциклопедия Агни Йоги.
| Информация о письме |
|---|
|
Е.И.Рерих – Н.К. и Ю.Н. Рерихам
8 июня 1934 г.
Родные мои, на днях была получена телеграмма из Америки – Рефери[1] одобрили план. Еще одно препятствие преодолено, и, как сказано, «все оборим, все победим». Так хочется иметь весточку от Вас. Как все у Вас? Как работы моего Юханчика? Как твоя рука?
Пришли письма от Модры с копиями посланий Галахада к ней. Все эти письма ярко свидетельствуют о тех свойствах в нем, на которые постоянно указывает Владыка – именно страх, предвзятость мысли и подозрительность. Так, одно письмо он начинает словами: «Владыка прав, существует большой интерес к Послу» и описывает свою беседу с Шатким о Фуяме. На его замечание, что Фуяма замечательный человек, Шаткий ответил, что он давно интересуется им. Тогда Галахад сообщил ему, что Фуяма приезжал, но он, Шаткий, был так занят, что он не нашел времени сказать ему об этом. На что Шаткий просил его в следующий приезд Фуямы предупредить его за несколько дней вперед, чтобы он мог уделить ему целый вечер. Теперь ясно, какие возможности просыпал наш Друг! Но, как говорится, что с возу упало, то пропало. Пишу Модре, чтобы она не обольщалась никакими уверениями со стороны Друга и постоянно имела в виду его свойства и зорко следила бы за его действиями. Она теперь старается уверить меня, что Фуяма сам не хотел видеть Шаткого. На что пишу ей на основании слов Владыки, что это ложь. Но почва не была подготовлена, и Фуяма не мог сам начинать пахать ее, ибо время было кратко. Ведь и поездка удалась лишь по Приказу, потому он и находится в таком растерянном состоянии. Не сам он дошел до осознания ее. Страшно трусит перед представителями Комп. Деб. Вернее сказать, он боится всех и всего и, как сам признается в письме, иногда все его страхи на следующий же день оказываются неосновательными. Грустно, с таким сотрудником далеко не уедешь. Но все же в письмах выказывает почитание. Вчера пришли письма и от Стурэ. Пишет о делах Общества довольно обстоятельно, также присылает вырезки о совершившемся у них перевороте. Видимо, там нарождается шовинизм, как и во всех других странах. И эту эпидемию придется пережить. Люди еще не разбираются в истинном патриотизме и шовинизме. Писала на эту тему и Гущику. Стурэ тоже приходится сталкиваться с этим тяжелым вопросом. Сам он большой патриот, но как культурный человек не разделяет узкошовинистических идей, удушающих страны. Также сообщает, что в регистрации Лиги Культуры Окружной Суд отказал, и они решили сосредоточить деятельность предполагавшейся Секции при Обществе, устав которого разрешает основание подобных Отделов. В этом же духе я собиралась и буду писать им, Владыка одобрил это.
Также ратификация Пакта и Знамени Мира в Парламенте будет зависеть от политической конъюнктуры. Есть сильное течение к объединению в союз всех Балтийских Государств, и в связи с этим можно будет совместно выдвинуть вопрос о ратификации Пакта – так он пишет. Но многие будут против, ибо некоторые узкомыслящие видят в Знамени лишь идею пацифизма. Как всегда, во всем люди видят лишь одну сторону.
Мечтают об издании журнала. Советовала им Учение называть Живой Этикой и изъять из обихода слово «оккультизм», под которым невежество всегда готово подразумевать всякое чернокнижие и тому подобные мерзости. Хлебопекарня, оказывается, получала ежемесячные доплаты от Феликса Денисовича. Он старается поставить это начинание на более рациональных основаниях. Число членов Общества постепенно возрастает, сейчас имеется ядро из 92 человек, кроме того, есть группа в Валке, Руэне и Виндаве. Также они составили каталог картин Музея, после отпечатания его Музей будет открыт для посторонней публики пока один раз в неделю, ибо в помещении происходят занятия. Намечены ими разные культурные выступления для улучшения программ кинематографа, радиофонов и реформы театра. Одним словом, намечают ту деятельность, которую должна была нести Лига Культуры.
Пока что Стурэ принимает все советы, направляемые ему отсюда, и признает, что для каждого гласного выступления должен быть Указ. О сотрудниках выражается осторожно, но, видимо, как старому педагогу, ему хотелось бы видеть больше дисциплины как во внешней, так и во внутренней жизни своих сочленов. Конечно, против этой дисциплины восстают прежде всего наши соотечественники, они видят в этом посягательство на их индивидуальность, которой, может быть, на самом деле и нет. Ввиду введенного военного положения в стране на шесть месяцев для всех собраний, без исключения, нужны специальные разрешения, потому они решили сделать сейчас обычный летний перерыв и лишь раз в две недели будут собирать совещание Правления.
Также к нему явилась г-жа Алексеева и просила принять ее снова в Общество, также и ее супруга и ушедших с ними 10 человек. Спрашивает моего совета, как поступить. Владыка не желает их возвращения. Пишу Стурэ, чтобы он им сказал, что они могут продолжать работать отдельно. Стурэ, видимо, очень хочется их принять, он пишет, что они люди очень чистой жизни и по-своему стараются проводить в жизни основы Живой Этики. «Именно по-своему» – хочется ему сказать, ибо они предали самые основы Живой Этики. Он еще не разбирается в людях, и если человек имеет формулы Учения, то он для него уже хорош. Придется ему разъяснить.
Мирон из Парижа уже через третьи руки запросил Рижское Общество выслать ему книгу, которую так хочет иметь и Шклявер. Ему ответили, что этого издания у них не имеется. Причем Стурэ пишет мне, что, насколько ему известно, издание это, ввиду большего искажения, было уничтожено Феликсом Денисовичем и ни одной книги не осталось. Письмо Стурэ дельное и заботливое. Надеется, что ему удастся выслать в «Урусвати» копии медицинских записей Феликса Денисовича. Кажется, все наиболее важное из письма сообщила тебе. Получено трогательное письмо от секретаря Общества, некоего Валковского. Он видел тебя во сне в Мичигане насыщающим всех приходивших к тебе из неисчерпаемого запаса, несмотря на окружающий голод, таков смысл сна. Трогательно пишет о своем восторге перед Гималайскими горами и как он в мечтах своих плачет от восторга. Должно быть, чистая душа. Слышали, что к Вам в Америку приехал Ф... Конечно, застрельщики нужны, но будьте с ним осторожны. Каков ботаник?
Сейчас прочли в газетах о страшной засухе в Европе и Америке. Англия, окруженная водою, нуждается в воде. Грозное явление. Приезжали полковник с женою. Бедняга сильно сдает, плохо что помнит, ничем не интересовался, заняты местными неурядицами и сплетнями. Полковнику заказана статья о твоем искусстве, кажется, в «Индиан М.», впрочем, Яруя пишет об этом. Снабдили его имеющимися у нас статьями, выбрала три картины для репродукций. Должна была взять те, которые хороши на фотографии, выбрала «Чудо», «Майтрейя» в небесах и на камне и «Монах с оленями», также одну из зала Музея. Постоянный спрос на твои статьи. Ман также будет писать и о Знамени Мира. Все статьи ему заказаны, и за все он получает деньги.
Сейчас пришла телеграмма из Америки. Пишут, что они не могут издать книгу Просидингсов Пакта со всеми мессаджсами. Спрашивают совета. Ответ наш увидишь из минутсов. Думаю, что ты одобришь наше предложение издать сначала Просидингсы с прочитанными на Конвенции некоторыми наиболее важными мессаджс, а затем вторую книгу со всеми полученными письмами и приветствиями, так же как и все эндорсементс[1]. Сделав выборку среди мессаджей, можно очень обидеть некоторых выдающихся людей и целые страны.
Получила письмо от Шклявера, пересылаю тебе некоторые выдержки. Не нравится мне, что он поставил «твоего друга» Мирона Тарасова в контакт с доктором Асеевым и вообще со всеми нашими представителями Обществ. Они совместно со Шклявером могут много накрутить. Ведь они так невежественны в некоторых вопросах. Шклявер пишет, что у него деятельная переписка со всеми Обществами. Я запросила его прислать мне все копии его писем. Это указал Владыка.
Послала Франсис для Друга следующую страничку: «Поговорим о страхе и предвидении. Страх видит свое отражение. Каждое предвзятое понятие именно отражается. Страх разрушает каждое благое начинание. Предвидение напрягает самые мощные устремления. Мы можем указать на кладбище, которое содержит эти рекорды страха. Предвзятое толкование есть самооправдание, потому предвзятость есть часто смерть»[1]. Это многим полезно усвоить. Когда почта наладится, буду пересылать страницы новой книги.
Между прочим, Шклявер в письме к Святославу пишет, что он хочет поехать на каникулы повидать доктора Асеева и всю ту группу, чтобы наладить лучший контакт!! Это обстоятельство мне очень не нравится, ибо он хочет ехать как твой представитель!!! Воображаю, какие турусы на колесах он там разведет и какое будет разочарование от такого представителя! При их незнании многих обстоятельств это очень вредно. Напишу ему, чтобы он этого не делал. Кроме того, там есть опасность сильных землетрясений. Там политически тоже неспокойно. Конечно, сейчас, по счастью, все указывает на поправление, но кто знает, во что это выльется в конце концов. Вообще, можно сказать, что над Европой стоит Красный Ангел с мечом или копьем, как на твоей картине[1]. Не хотела бы я сейчас жить в Европе. Что Володя? Так хочется знать все подробности и знаю, как это трудно. Родные мои, берегите друг друга. Помните: главное – здоровье. Обнимаю Вас, мои сокровища.
Е.Р.
Не думайте, что эта бумага с квадратиком и буквами заказана мною. Это подарок Ояны, и я не хочу ее обидеть. Ее поразило, что санскритское «Е» напоминает русское «У». На ней я пишу только Вам и переводы писем моих в Америку.
Примечания
